Уоррен Адлер - Война Роузов
Уже позже Барбара упомянула, что шнауцера зовут Бенни, но лишь Ева — шестнадцатилетняя дочь Роузов — объяснила ей связь между именами животных, которую не так уж трудно было заметить.
— «Мерседес-Бенц». Конечно, сразу надо было догадаться, — Энн чувствовала себя глупо.
— Да нет, почему тебе это должно было сразу прийти в голову, Энн? Это всего лишь один из маленьких семейных секретов. А вообще это идея папы.
Поначалу между ними были натянутые отношения. Но Энн считала это вполне объяснимым: к шестнадцатилетней девушке, которая считала себя взрослой и самостоятельной, приставили гувернантку, чтобы та за ней следила. Конечно, Еве это не нравилось. Поэтому в первый же день девочка попыталась испугать Энн.
— У меня есть тут свои места, где я держу наркоту, вот за книгой Луизы Мей Олкотт,[15] — заявила она, когда показывала Энн свою комнату. Убранство последней явно выдавало попытки Евы всеми силами оградить себя от того мира антиквариата, который царил во всем доме. Все было завешано открытками и фотографиями цветов, исключения составляли лишь розовые книжные шкафчики и большой плакат Энди Гибба. В кладовке царил невероятный хаос, а школьные учебники в большинстве своем валялись под кроватью.
— Я сижу на колесах, — пояснила она, внимательно наблюдая за лицом Энн и пытаясь определить, какое впечатление производят ее слова. Однако Энн осталась совершенно спокойной и бесстрастной. Сама она не «сидела на колесах» по двум причинам: ей было жаль свое здоровье, и она не могла себе позволить часто покупать наркотики. Она нисколько не испугалась, лишь отметила про себя, что наркомания в последнее время изрядно помолодела.
Как бы пытаясь окончательно составить о себе дурное мнение в глазах новой гувернантки, Ева предложила ей сигарету, затем зажгла свою и глубоко затянулась.
— От курения бывает рак, — она многозначительно пожала плечами. Энн давно уже разгадала игру девушки, ее желание выглядеть грубой и отпетой наркоманкой. Ева вовсе не была трудным подростком. Немного неуверенна в себе, как многие ее сверстницы… да и взрослые тоже.
— Я не курю, — просто ответила Энн. — Предпочитаю жевать табак.
Ева хихикнула, совсем как мать, и, так же как в случае с матерью, это разрядило обстановку.
— Да ты что? — удивленно воскликнула она, не оставляя больше сомнений в том, что ей действительно шестнадцать.
Энн внимательно присматривалась к девушке: та была еще по-детски неуклюжа и застенчива, совершенно неопытна и чуть диковата, но с возрастом в ней проявятся такие же славянские черты (как внешние, так и внутренние), как у ее матери. А с пронзительно-голубыми отцовскими глазами и густыми пышными волосами она превратится в настоящую красавицу.
Для того чтобы подружиться с Евой, необходимо найти тропинки к сердцу девушки, разрушить стену недоверия. Она порой ненавидела себя за то, что так расчетливо искала эту тропинку. Но ей просто необходимо, чтобы девочка ее полюбила. Эта работа в доме Роузов стала для Энн просто подарком судьбы. Если ее выгонят отсюда, это ужасно ударит как по самолюбию, так и по карману.
Они подружились, когда Ева завалила экзамен по математике в шикарной частной школе, где учились дети всей вашингтонской элиты. Ева была слишком напугана, чтобы самой признаться родителям, и с ужасом рассказала обо всем Энн.
— Я опозорила их, — плакала девушка.
Пытаясь ее успокоить, Энн согласилась взять на себя роль посредника, в чем видела изрядный риск, и рассказать обо всем родителям. Оливер очень расстроился, но быстро смирился. Барбара же пришла в ярость.
— Недостаток подготовки — это проклятие, — фыркнула она.
Энн к тому времени уже знала, что сама Барбара вышла замуж, когда ей было девятнадцать, и бросила колледж.
— Я пообещала родителям, что ты летом станешь посещать дополнительные занятия, если они оставят тебя в покое, — с гордостью сообщила Энн Еве, которая продолжала горько рыдать у себя в комнате. В какой-то мере для Энн это была победа, которая, без всяких сомнений, поможет им в дальнейшем стать близкими подругами.
— Я сделаю все, чтобы они могли мной гордиться, — пообещала Ева, решительно поджав губы. Энн вдруг поняла, что в доме царит своеобразный, невидимый дух соперничества, несмотря на довольно-таки свободные методы воспитания. Она все чаще задумывалась, правильно ли это.
Это соперничество особенно заметно проявлялось в поведении двенадцатилетнего Джоша. Мальчик мечтал стать членом юношеской баскетбольной сборной школы. Энн все время слышала, как Джош с упорством, не свойственным ребенку его возраста, занимался с мячом, бросая его в баскетбольную корзину, которую отец смастерил за семейным гаражом.
Как и его сестра, Джош являл собой удачное сочетание черт обоих родителей. У него были карие глаза и высокие, как у матери, скулы, все остальное мальчик взял от отца, даже пропорции лица. Правда, волосы у него также были от матери — каштановые и шелковистые, кудрявой, как у отца, шевелюры не намечалось. Он, как и Ева, носил подтяжки, и это была одна из многих шутливых традиций, указывавших на то, что Роузы — дружная и сплоченная семья.
Отношения между Энн и Джошем с самого начала установились непонятные и какие-то бесперспективные. В свое время она училась в католической школе для девочек, поэтому у нее почти не было опыта общения с мальчиками и подростками. Насколько она помнила разговоры монахинь, мальчики, если таковые вообще существовали, были не чем иным, как посланниками Сатаны. Так что теперь Джош стал нелегкой загадкой, которую приходилось постоянно разгадывать.
Однажды она нашла его с мячом на третьем этаже дома, в коридоре, прямо перед своей комнатой. Она уже успела немного изучить его, и теперь по угрюмому выражению его лица ей стало ясно, что мальчик ждал, когда она выйдет и «случайно» натолкнется на него.
— Ты выглядишь так, как будто только что потерпел самое ужасное поражение в жизни, — проговорила она, останавливаясь около него. Крепко прижимая мяч, Джош выпрямился и посмотрел на нее совершенно сухими глазами, хотя нижняя губа предательски задрожала, выдавая растерянность, которую он так старательно скрывал под напускной храбростью. Она присела перед ним на корточки, заметив, что он намеренно оставил рядом с собой место.
— Этот чертов тренер! — проговорил мальчик и рассказал, что его не взяли в команду. Именно в этот момент, когда ей следовало напрячь все свои силы и изобретательность, чтобы успокоить ребенка и дать ему дельный совет. К счастью, ее дом в Джонстауне стоял рядом со школой, где на волейбольной площадке всегда играли мальчишки, большинство черных.
