Элизабет Гейдж - Мастерский удар
Именно на долю Рея Уилбура выпало представлять обескураживающие ежеквартальные отчеты вышестоящим администратором, а в одно страшное утро даже совету директоров. Он из кожи вон лез, пытаясь объяснить все эти неприятности колебаниями рынка, конкуренцией, экономическим спадом. Но по скептическому выражению на лицах начальников отделений было видно, что все жалкие оправдания не производят на них никакого впечатления.
Мало того, каждый день Уилбуру приходилось видеть самодовольную физиономию Гордона Хиллера, своего первого заместителя, который, особенно не скрывая этого, метил в начальники отдела, в случае окончательного провала Уилбура.
Гордон явно злорадствовал, уверенный, что час его торжества близок.
У Реймонда обострилась язва. Он перестал спать по ночам и с прошлого Рождества не занимался любовью с женой — так велико было гложущее его беспокойство. По воскресеньям он бесцельно гонял свой «форд» 48-го года по окрестностям, бессмысленно вглядываясь в окружающий пейзаж, как бы в поисках ответа, так и не приходившего.
Он знал — время не ждет. В сорок семь лет трудно, почти невозможно начинать все сначала, в другой фирме, если Магнус решит с ним расстаться. Положение Уилбура, когда-то столь устойчивое, стало критическим всего лишь за один такой короткий год. Он брел по тонкому льду. Оставалось только уповать на чудо.
И чудо, как это ни странно, произошло. Спасение явилось в образе юной и хорошенькой посетительницы.
Секретарша объявила, что с ним хочет поговорить Фрэнсис Боллинджер.
— У нее нет предварительной договоренности, сэр. Говорит, это касается кривой доходов отдела. Она… как бы это сказать… очень настойчива.
Реймонд раздраженно вздохнул, но согласился принять девушку.
Когда она вошла и пожала ему руку, Уилбур был поражен ее красотой. В ее крепком по-мужски рукопожатии чувствовалась женственная, обольстительная теплота, еще у нее были удивительные глаза-ласковые, умные и честные.
— Чему обязан? — спросил Уилбур, подавляя нетерпение, прерывающееся в голосе. — Мое время ограничено, мисс, — как, вы сказали, ваше имя?
— Боллинджер, — улыбнулась она. — Друзья зовут меня Фрэнси.
— Итак, чем могу служить?-осведомился он, показывая на кресло для посетителей.
Девушка села, небрежно поставила сумочку на пол и открыла портфель.
— Вот, пытаюсь решить некоторые проблемы в вашей области, — осторожно начала она. — Я когда-то занималась вопросами обменной функции. Я не задержу вас.
Озадаченный Рей сделал ей знак продолжать.
Вынув из портфеля лист миллиметровки и несколько таблиц, она протянула их Уилбуру:
— На кривой слева представлена работа вашего отдела за последние два года. Вторая кривая связана с идеей, над которой я работаю. В основу ее положены вычисления, использующие теорию множеств и математические модели высшего уровня.
Улыбнувшись, девушка пояснила:
— Я прослушала курс высшей математики в Пенсильванском университете. Простите, если недостаточно ясно выражаюсь.
— Что все это значит?-пробормотал Рей, уставясь в непонятные таблицы.
— Это значит, что причины отрицательных результатов работы вашего отдела фактически кроются в самих рыночных тенденциях. Вот, взгляните, это видно на графике. Естественно, никому в голову не приходило искать слабое звено именно здесь, потому что на поверхностный взгляд и рынок в порядке и экономика на подъеме. Это не так. Единственный способ приостановить спад-принять в расчет этот фактор и компенсировать его.
— Это каким же образом?-скептически осведомился Рей.
— Ну, по моему мнению, — ответила девушка, не сводя аквамариновых глаз с разложенных на столе бумаг и сосредоточенно склонившись над ними так близко к Уилбуру, что тот уловил слабый запах ее духов, — необходимо сократить расходы — рабочую силу в секторах, одновременно увеличив ассигнования. В то же время процентное соотношение оборотных фондов, как функция сбыта в верхней части графика, должно быть увеличено более чем на тридцать процентов в течение шести месяцев. И в результате во втором квартале следующего года будет получена чистая прибыль.
Рей Уилбур, совершенно сбитый с толку, взглянул на график. То, что она предлагала, с его точки зрения, не имело никакого смысла.
— Я знаю, это странно звучит, — кивнула Фрэнсис, — но цифры не лгут. Слишком много вложено в икс, тогда как половина всей суммы должна была пойти на игрек. Это известная задача теории множеств, но, насколько я знаю, она ни разу не применялась в экономике, потому что подобные ситуации редко возникают. Но после войны многое изменилось.
Реймонд Уилбур откинулся на спинку кресла, не сводя глаз со своей необычной посетительницы. Выражение ее прелестного лица, обрамленного густыми черными волосами, ничуть не изменилось, оставаясь по-прежнему уважительно-деловым. Уилбур чувствовал, что она уверена в этих своих вычислениях. Мисс Боллинджер знала, что делает.
— На чем основана ваша убежденность? — спросил он. — Над этой проблемой работают опытные специалисты, но никому и в голову не пришло ничего подобного. Говоря откровенно, барышня, это противоречит любому известному мне финансовому принципу.
Фрэнсис пожала плечами, по всей видимости, ничуть не обескураженная его словами.
— Для новых идей всегда найдется место в любой области, — объявила она. — Вся история «Магнус индастриз» — история риска во имя будущего процветания. Однако в данном случае и риска-то никакого нет, а есть прямая необходимость.
Уилбур вновь посмотрел на график. Логика, скрывавшаяся за этими линиями и цифрами, отличалась необычностью, но было в ней и нечто такое, что убеждало и привлекало к себе внимание.
— Скажите-ка, — поинтересовался он, — где вы сейчас работаете?
— Нигде, — улыбнулась она. — Собственно говоря, ищу работу.
Рей Уилбур продолжал обдумывать ситуацию. Вполне возможно, что сейчас он держал в своих руках нить Ариадны, которая поможет вывести отдел из того запутанного лабиринта, в котором он находился, спасти Рея и навсегда заткнуть рот Гордону Хиллеру. Вдруг это свет в конце страшного тоннеля, по которому Уилбур ползет вот уже два ужасных года?!
Он принял решение — следовать по указанному пути. Но один он не справится. И именно Фрэнсис Боллинджер, с ее открытым лицом, искрящимся оптимизмом и несгибаемой логикой, необходима ему. Нельзя ее упускать. И никто, ни один человек не должен узнать о ее плане. Эта девушка должна работать исключительно на Рея.
— А может, поработаете у нас? — спросил он как можно небрежно. — В моем отделе, конечно.
Фрэнсис широко улыбнулась и встала:
