Соня Адлер - Я тебя люблю, и я тебя тоже нет
— Поехали домой…
— Нет!
— Пока. — Она развернулась и, не останавливаясь, попилила в темноту.
— Кирка! — Я, закипая от злой обиды, смотрела, как растворяется в ночи ее светлая куртка. — Вот дерьмо!..
Прикурив сигарету, я поплелась на детскую площадку и, оседлав какого-то деревянного монстра, ушла в свою горькую неприкаянность.
Окно большой комнаты, где сидели гости, выходило во двор. Я гипнотизировала взглядом этот желтый квадрат на темной стене дома и, ежась от холода, курила сигарету за сигаретой.
«Подняться? А зачем? Что я скажу? И надо ли ей это…»
Я соскочила со спины спящего уродца и решительно двинулась к подъезду. Дойдя до двери, я остановилась и так же решительно вернулась на площадку. Черт!
Прошло полчаса. Сорок минут. «Скоро час, как я безумно травлюсь никотином, отчаянно замерзая. Д-д-дура! Чего я тут под ее окнами торчу?? Глупо как… « Я отшвырнула очередную сигарету и приго товилась предпринять новую попытку решительных действий.
Тут хлопнула входная дверь, послышались голоса, и я увидела, как из подъезда вышли несколько человек. «Йеее! Уходят гости! — Я замерла среди чудищ, разглядывая вышедших. Там были Наталья с мужем и дама. — Млин! А где вторая пара? «
Компания приблизилась к машине. Переговариваясь, взбодрившимися от весьма свежего ночного воздуха голосами, они постепенно загрузились; я, нервничая от нетерпения, дождалась звука заведенного мотора, и наконец машина тронулась. Полоснув светом фар по двору, автомобиль медленно вырулил на выезд и благополучно укатил.
«Подняться? Или дождаться, когда уйдут остальные?.. Не ночевать же они останутся… «
Я снова закурила, перемежая затяжки с прыжками в высоту, но согреться уже не получалось.
Десять минут. Пятнадцать. «Двадцать минут! Нет, все — я не выдержу больше этого холода! — От никотина уже тошнило, пачка была почти пуста. — Ладно, — еще десять минут — и я поднимаюсь! „ Но, только приняв решение, я не стала дожидаться назначенного себе самой времени «икс“ и, трясясь от холода, ринулась в подъезд.
Поднимаясь на третий этаж, я с каждым шагом все больше ощущала слабость в ногах — то ли от страха, то ли от никотинового отравления.
Добравшись до двери квартиры, не понимая, холодно мне или уже жарко, я с какой-то издыхающей решимостью вдавила кнопку звонка.
Она не удивилась. А я ничего не объяснила. Губы свело не только от робости, а скорее даже от холода. В комнате слышались голоса. Милена провела меня мимо стеклянных дверей гостиной в спальню.
— Посиди здесь. Согрейся.
Я кивнула и рухнула в мягкое большое кресло, радуясь уже просто теплу. Меня потянуло в сон. Я подтянула ноги и, завернувшись улиткой, почти утонула в небытии, когда вдруг услышала, как вернулась Ми лена. Я услышала не звук шагов или открывающейся двери — я услышала нежное и сильное прикосновение ее тела. Она, наклонившись над креслом, обняла меня. Я замерла, не открывая глаз, и ждала чего-то.
— Они скоро уйдут. На, возьми, — она что-то положила мне в руку, разжала объятия и исчезла из комнаты.
Я посмотрела — это была плитка белого шоколада. Хм… «Интересно, что думают эти двое? Что она им сказала?» Я машинально кусала шоколад и снова переставала понимать, зачем я вернулась.
Голоса за дверью стали громче — все переместились в прихожую. Уходят…
Звука дверного замка я не услышала, просто голоса стихли. Я поднялась с кресла одновременно с вошедшей в комнату Миленой. Она смотрела на меня, не улыбаясь, по-моему, ее что-то удивило. Она молчала.
— Милена, я домой пойду…
— Ты сошла с ума? Уже ночь…
— Ерунда.
— Что — ерунда? Надо было тогда ехать с ними на машине.
— Да доберусь я, не волнуйся!
— Я тебя не отпущу! Смотри на часы — поздно!
— Нормально, Милена, пойду я.
— Ты останешься.
— … Ты голодная? Ужинать будешь?
— Нет…
— Хочешь ванну? Ты замерзла совсем
— Да…
— Хорошо, — она улыбнулась. — Иди в ванну, потом чай будем пить.
После горячего душа я как-то обрела душевное равновесие. На кухонном столе, рядом с чайными чашками, стояла непочатая бутылка вина. Мне было уютно на теплой кухне в центре осенней ночи и легко тревожно от нашего с Миленой уединения. Она ласково улыбалась.
— Хочешь вино?
— Можно…
— Надо открыть, — Милена обернулась в поисках штопора, а я взяла бутылку и поднялась, намереваясь оказать услугу.
— Дай мне. Я открою. — Милена протянула руку к бутылке, и мы коснулись… И тут я поняла, что что-то будет. Или нет?.. «Зачем-то я осталась? Зачем?»
Я испуганно выпустила бутылку из рук, Миле на молча открыла ее и разлила вино по бокалам.
— За что выпьем? — Спросила она.
— Давай за твою дорогу. Чтобы все было удачно.
— Хорошо.
Мы выпили. Милена поставила бокал и посмотрела мне в глаза. Я смутилась. Во взгляде Милены мелькнула улыбка, и он медленно заскользил по моему лицу. От вина ли на почти голодный желудок или еще от чего меня как будто оглушило, и я ощутила себя в звуковом вакууме. Зависшую тишину нарушила Милена:
— Так ты будешь кушать?
— Нет, не хочу…
— Я постелила тебе в гостиной — иди ложись. А я пока соберу еще вещи.
— Я не хочу спать.
— Иди! Ты же спишь уже. — Милена поднялась и тронула меня за плечо: — Идем.
Войдя в гостиную, я села на постель. Взяла пульт и включила телевизор. Смотря сквозь свое отражение на экране, я понимала, что ничего не понимаю. Понимаю только, что устала. От непонимания. Вошла Милена.
— Ты почему не спишь?
— Не хочу!
— Ирина, ложись. Завтра рано вставать. В семь часов придет машина в аэропорт.
Я молчала, упрямо уставившись в экран.
— Ложись, пожалуйста.
— Хорошо! — Я вырубила телик и, не раздеваясь, опрокинулась на застеленный диван.
Милена улыбнулась:
— Спокойной ночи.
— Спасибо. Она вышла.
«Ну и фиг!» Я поднялась, быстро сорвала с себя одежду и зарылась в постель. Я слышала, как Милена двигалась по квартире, что-то там укладывая, видимо, в свои чемоданы. Потом все стихло. Я лежала, с упорно не закрывающимися глазами, стараясь уловить хоть какие-то звуки. Тишина.
Я села на постели. Спать я все равно не могла. От сильного возбуждения нервы гудели как провода. Я поднялась и вышла в коридор. Дверь комнаты Милены была прикрыта. Или закрыта? «Вот интересно! Нет, ну сколько можно издеваться? Пусть это будет наглым хулиганством — мне плевать» Я подошла к двери в спальню и постучала.
«Спит? Или все же слышит?» Я повторила стук громче.
— Входи. — Голос совсем даже не сонный.
Я осторожно толкнула дверь и вошла, остановившись на пороге. В сумерках комнаты белела постель, на которой лежала Милана. Я не видела, но чувствовала, что она пристально смотрит на меня. Вдруг оробев, я не могла сделать больше ни шагу… Ни назад… ни вперед… Застыла не просто я — казалось, застыла вся моя жизнь — и больше ничего! никогда! — уже не будет!
