Кейт Ринка - По надорванной струне
И тогда она собрала вещи и уехала "с чувством разбитой жизни, стыда и разочарования в самой себе".
***
"Ну зачем она вернулась…" — простонал про себя Андрей, сжимая кулаки и вылетая на улицу с диким желанием закурить. Ему казалось, что три года болезненных воспоминаний были едва выносимы. Но нет, он ошибся — все только начиналось.
Он достал сигарету и затянулся, чувствуя, как трясутся руки, сжимающие зажигалку. Вот черт!
А воспоминания снова покатились волной…
Когда-то он любил, безумно, безмерно и искренне. А любовь его предала. И хоть он прекрасно понимал, что в тот период свой жизни вел себя не лучшим образом, но точно знал — он бы ни за что не пошел на измену. А Вика пошла. Его любимая, нежная девочка позволила другому дотронутся до себя… и не просто дотронуться… его до сих пор тошнило от воспоминания полуголого Викиного тела на чужой кровати. Эти воспоминания постоянно грызли его, лишь иногда давая передышку. Но за три года он привык к ним, смирился с ними, и тут Вика решила вернуться!
Он чувствовал, что ненавидит ее за то, что она с ним сделала. Ее измена сводила его с ума, выжигала изнутри, терзала душу и тело. Он не мог поверить, что Вика, его Вика, пошла на такое. И поначалу от гнетущей боли в его душе не находилось никакого спасения. Это было настолько невыносимо, что первые дни он провел в пьяном угаре, с постоянно разбитым лицом и кулаками, замечая каждое похмельное утро новую девушку в своей постели. Все дни слились в одну большую попойку с драками и разными женскими телами. И если бы не друзья из его группы, он и не знал, когда бы смог остановиться.
И сквозь всю эту боль он чувствовал, что все равно любит ее. Любит и ненавидит. И эти два противоречивых чувства дрались в нем, как кошка с собакой. А когда через месяц пьянок, Серый и Илья привели его в чувства, он узнал, что Вика уехала. Последнее время он отталкивал ее от себя, прогонял, игнорировал, выплевывал ей колкости вместе со своей горечью. Он даже смотреть на нее не мог, не думая о том, что ее касался другой мужчина. И Андрей все равно разозлился из-за того, что она уехала, даже не предупредив, даже ничего не сказав ему об этом. И он посчитал это за второе предательство, пусть и не такое ужасное, как первое. Андрей не стал за ней ехать, не стал искать, потому что боялся не простить, просто не мог терпеть и желал лишь все забыть. Только ничего не уходило, оставляя незыблемые чувства на своем месте, сковывая их скребущей болью и коктейлем эмоций.
Но что бы Андрей не чувствовал, а точно знал, что не хочет ее видеть, не хочет чувствовать то, от чего уже безумно устал. А своим появлением Вика подлила масла в огонь — мерно теребящие душу чувства заходили ходуном, расшатавшись до такой степени, что его уже физически начало трясти, а внутри все разгорелось с новой силой… злость, ненависть… любовь. Он разозлился даже из-за того, что она отстригла свои длинные волосы, которые ему так нравились — каштановые мягкие локоны, в которые он любил зарываться носом, вдыхая пряные запахи трав ее шампуня. И она отстригла все это, оставив какое-то каре и длинную челку, закрывающую глаза. Его это так разозлило, что он чуть не сорваться спросить ее "зачем она это сделала?" вслед за своим первым глупым вопросом "что она тут делает?".
Как только ему сообщили, что Вика действительно в городе и сидит сейчас в клубе, Андрей тут же помчался туда. И снова внутри него начали драку совершенно разные по своей природе чувства — ему хотелось наорать на нее "какого черта она вернулась?", хотелось сказать ей "чтобы уезжала обратно в свою паршивую столицу", и в то же время, ему просто неудержимо хотелось к ней. И перед встречей, спустя три года, сердце прыгало как у юнца, словно волнующегося перед свиданием.
Докурив сигарету, Андрей зашел обратно в клуб. Теперь ему захотелось выпить. И хоть он пригрозил Вике не мозолить ему глаза, а сам же не мог теперь уйти из клуба, в котором сейчас была она. Его словно держало здесь магнитом, и магнит этот звали "Виктория".
И только он сел за барную стойку, как перед ним вырос Артем:
— Привет, Андрюх, — с первых слов в его тоне можно было прочитать сочувственные нотки. — Ты уже в курсе, как я погляжу.
— Да, — коротко ответил он, устало протирая лицо ладонями и упираясь губами в сложенные кулаки перед своим лицом. — Налей мне чего-нибудь покрепче.
— Помниться, в прошлый раз ты мне сказал тоже самое, а потом из запоя не мог выкарабкаться.
— Прошлого раза не будет, обещаю.
Поверив другу на слово, Артем налил рюмку коньяка. Андрей быстро опрокинул ее и закусил шоколадной плиткой, которую ему любезно подсунул Артем.
— Спасибо, — поблагодарил Андрей.
— Не за что, и кстати — она уходит, — сказал бармен, смотря куда-то в толпу за его спиной.
И не было нужды уточнять, о ком идет речь. Андрей промолчал, а уже через пять минут понял, что ему больше нечего тут делать.
***
Прибежав домой, Вика не знала с чего начать: сесть и зарыдать или сразу собирать вещи. А пока, просто металась по квартире, запуская руки в волосы и хватаясь за голову.
— Вика, ну перестань ты, — шикнула на нее Инка, стараясь не повышать тон, потому что прекрасно знала, что в доме маленький ребенок.
— Что случилось? — спросила перепуганная Светка, выбежав из своей комнаты и увидев сестру в таком странном состоянии.
— Я не выдержу этого… нет, это… это невыносимо, — бубнила себе под нос Вика.
Встреча с Андреем устроила ей слишком сильную встряску чувств. Она этого ожидала, она этого боялась, но совершенно оказалась не готовой.
— Мы в клубе встретили Андрея, — шепотом уточнила Инна Светке.
Та быстро все поняла:
— Тогда ясно. — Она подошла к сестре и крепко обняла ее. — Викусь, ну хватит. Не надо так себя терзать.
— Я не могу, Свет. — По щекам Вики побежали слезинки, стекая к дрожащим губам. — Он ненавидит меня…
— Родная моя, что же еще можно ждать от обиженного мужчины.
— Вик, он просто очень переживает, — вмешалась Инна. — Не суди его строго и дай ему время…
— Время?! Неужели три года слишком мало, чтобы успокоиться и забыть, раз уж простить не может?
— Он не успокоился, и сомневаюсь, что он что-то забыл. Вот ты забыла?
Вика промолчала, понимая, что подруга права — она и сама ничего не забыла.
— Викусь, только не уезжай от меня. Что хочешь проси, только не бросай, — заныла теперь старшая.
Когда-то любовь делала Вику счастливой, но три года назад, после "того злосчастного вечера" она истрепала ей всю душу. Многие тогда что-то знали, многие что-то понимали, но именно Светка была свидетельницей всех ее истерик. Именно она впихивала в нее успокоительные, снимала со стен и подставляла между ними и лбом Вики мягкую подушку. Именно сестра нянчилась с ней сутки напролет, бегая по всему городу в ее поисках, пока Вика бесцельно бродила по темным улицам, не разбирая дороги от застилающих глаза слез и не зная куда себя деть от невыносимой тоски и боли после очередной встречи с Андреем, после его очередных колких слов, после его ненависти и отвращения в глазах… Именно в плечо Светки было пролито немало Викиных слез, которая горевала из-за своей глупости, такой пустой, такой отвратительной, и такой горькой.
