Сандра Браун - Нечаянная радость
Риа чувствовала опьянение. В ушах ее звенели колокольчики, и то было вовсе не эхо перезвона церковных колоколов в сочельник. Кроме того, Риа была не вполне уверена, все ли пальцы уцелели у нее на ногах после прогулки в легких вечерних туфельках по глубокому снегу. Но откуда это ощущение всесогревающего тепла? Автомобильный обогреватель, правда, овевал их теплым воздухом, но Риа чувствовала, что основной генератор тепла работает под ее собственной кожей.
Риа философски заключила, что она перенасыщена рождественскими впечатлениями и настроением. Или же мужской магнетизм, исходящий от Тейлора Маккензи, создавал это приподнятое настроение? Ей даже стало немного стыдно за свое глуповато-радостное поведение.
Дворники на ветровом стекле действовали подобно гипнотизирующим колебаниям метронома. Снежинки весело порхали в свете двух прямых лучей фар. Ночь стояла абсолютно сюрреалистическая. Но если это лишь фантазия, кому тогда нужна реальность? Покуда длится такое блаженство, надо им наслаждаться.
— Музыку?
— Что?
Тейлор кивнул на радиоприемник.
— Да, пожалуйста. — Риа подмигнула Маккензи. — Но только при одном условии — вы не будете подпевать.
— Такое ощущение, что все они крутят только, рождественские гимны, — вздохнул Тейлор, последовательно поймав несколько радиостанций.
— А мне нравится. Обожаю раз в году слушать эти гимны.
— Да, я тоже. А как случилось, что вы встречаете Рождество в одиночестве? — неожиданно спросил он. — Мне казалось, что у двери такой красавицы, в ночь перед Рождеством должно толпиться не менее дюжины кавалеров, мечтающих стать избранником на этот вечер.
Риа поблагодарила Маккензи за комплимент.
— Человек, с которым я встречаюсь, уехал.
— А есть такой человек?
— Да. У него старая мать во Флориде, и он проводит праздники с ней.
Тейлор воспринял данную информацию без комментариев.
— А родители?
— Они решили прокатиться в Англию, чтобы навестить друзей. Вообще-то они редко куда-либо выезжают в это время года, но я настояла: в конце концов, сочельник — точно такой же вечер, как и все прочие.
— Вы на самом деле так считаете? — поинтересовался Тейлор, повернувшись и пристально посмотрев на Риа.
Какое-то время они в упор глядели друг на друга, пока не поняли, что это небезопасно.
— Нет, — покачав головой, мягко ответила Риа, — но я не хотела, чтобы мои старики отказались от своей поездки из-за меня.
— А что же тот человек?
— Я не могу отвечать за то, как он заботится о своей матери.
Чтобы перевести разговор в другое русло, Риа спросила:
— А вы? Вы почему один? У вас нет семьи?
— Отец, но у него сейчас другая семья. Они с Джейн живут в Лос-Анджелесе. После смерти моей матери отец женился во второй раз на женщине, значительно его моложе. Теперь у них двое детей. Так что мои сводные брат и сестра годятся в дети и мне. В доме отца меня всегда рады видеть, но мне кажется, что мое присутствие доставляет им неудобство, так как все боятся сделать или сказать что-нибудь не так.
— А друзья? — Риа подразумевала прежде всего подруг и возненавидела себя за интерес к данному предмету.
— Меня пригласили поехать кататься на лыжах с компанией.
— Большая компания?
Маккензи усмехнулся, давая Риа подать, что прекрасно знает, какую рыбку она ловит.
— Семь человек. Включая женщину, с которой я встречаюсь. Я отказался в последнюю минуту.
— Почему? Поссорились?
— Нет. Позавчера я растянул лодыжку, играя в теннис, и решил, что катание на лыжах с такой ногой — настоящая глупость. Вот тогда мы действительно немного повздорили.
— Она уехала без вас?
— Она очень независимая женщина, — пожал плечами Маккензи.
— Забавно, как Рождество может быть полным и радостным или пустым и печальным.
— Все зависит от того, проводите вы его с кем-нибудь или в одиночестве.
— Наверное. Хотя, может быть, ужаснее проводить праздник с человеком, которого не любишь или который тебе даже не нравится. Думаю, это еще хуже, чем встречать Рождество одному.
Риа сообщила Тейлору свой адрес, когда они выезжали от Грэхемов, и Маккензи ехал, не спрашивая дорогу. Молодой энергичный кандидат в мэры хорошо знал свой город. Припарковавшись у тротуара перед домом Риа, Тейлор заглушил двигатель «корвета». Дворники застыли, прекратив свое ритмичное клацанье. Гимн «О приди, истинная вера!» оборвался на середине куплета. Риа и Тейлор некоторое время сидели не двигаясь. На конец они одновременно повернулись друг к другу и заговорили.
— Спасибо…
— Я заслужил…
— Простите.
— Нет, это вы простите. Прежде — леди.
— Я только хотела поблагодарить вас за то, что подвезли.
Тейлор отвернулся и уставился на ветровое стекло, быстро заметаемое густо падающим снегом. Риа увидела, как заходили желваки на его скулах. Маккензи решительно помотал головой.
— Я заслужил приглашение на чашечку кофе?
Риа колебалась в течение лишь нескольких ударов сердца, после чего согласно кивнула. Тейлор вышел и, обойдя машину, открыл дверцу Риа. Идя по предательски скользкому, обледеневшему тротуару, Маккензи крепко сжимал руку девушки выше локтя.
Риа достала ключи из серебристой вечерней сумочки и открыла парадную дверь. Теплый воздух прихожей обнял их подобно старому и любимому приятелю. Риа щелкнула выключателем на стене. Но настольная лампа не загорелась, как она ожидала. Вместо этого зажглась елка в углу комнаты.
— Ах, я совсем забыла, что вставила вилку елочной гирлянды в розетку, которой управляет этот выключатель.
— Для таких работ вам следовало бы приглашать электрика, — поддразнил Тейлор. — Прекрасная елка.
— Спасибо.
— В старом стиле.
Оставив Риа в дверях, Маккензи подошел к камину. Мерцающие красные угольки все еще тлели под грудой головешек. Тейлор отодвинул решетку, разворошил головешки кочергой и положил в камин пару новых поленьев, которые моментально занялись.
В ярком отсвете пламени каминного костра тающие снежинки в волосах и на плечах Тейлора сверкали подобно крошечным бриллиантам. Он обернулся и посмотрел на Риа. Его глаза, его затененное лицо, решительность, с которой он двинулся к ней, заставили девушку затрепетать.
— Пойду поставлю кофе, — произнесла она, задыхаясь.
Тейлор поймал Риа за руку, когда она проходила мимо него.
— Риа?
— Что?
— В твоих волосах искрится снег, — прошептал Тейлор.
Риа встряхнула головой. Маккензи с восторгом следил за чувственным колыханием распущенных волос.
— Они прекрасны. Черны, как полночь. Блестящие и шелковистые. Такие волнующие.
