Жаклин Сьюзанн - Одного раза недостаточно

— Скажи ему, что я устала, — обратилась она к Франко.

Дженюари села, слушая итальянскую речь. Юноша вдруг перестал хмуриться, улыбнулся, пожал плечами и пригласил танцевать другую девушку. В час ночи компания начала расходиться. «Дома ли Майк? — подумала Дженюари. — Не беспокоится ли о ней? Возможно, он еще не вернулся в отель». Она допила содержимое бокала и потянулась к бутылке. Она была пуста. Франко тотчас заказал новую, но официант покачал головой. Разгорелся жаркий спор. Наконец Франко встал и бросил на стол деньги.

— Они закрываются. Пойдем в другое место. Она зашагала за ним по ступеням лестницы.

— Куда теперь все пойдут? — спросила девушка. — Я имею в виду тех, кто еще хочет погулять? Есть тут такое место… ну, вроде «Пи Джи» у нас в Нью-Йорке…

— Нет, допоздна здесь веселятся только американцы. Итальянцы не ходят в ночные клубы. Их светская жизнь больше протекает дома.

— Но…

Оказавшись на улице, она остановилась. Значит, Майк сейчас возвращается в гостиницу.

— Вот что, — сказал Франко. — Мы отправимся ко мне.

Он повернулся к паре, стоявшей возле них.

— Вы тоже поедете с нами, Винченте и Мария.

Винченте, подмигнув, покачал головой и удалился, обнимая девушку. Франко повел Дженюари к машине. Внезапно она заявила:

— Мне, наверно, тоже пора ехать домой. Я получила большое удовольствие, Франко… честное слово. Все было замечательно.

— Нет. Мы выпьем перед сном. Если я доставлю тебя в отель так рано, твой папа решит, что я оказался плохим эскортом.

Она засмеялась:

— Вот ты кто, оказывается? Эскорт? Любезно нанятый моим отцом?

Франко помрачнел. Он нажал педаль газа маленькой машины, и она помчалась по улицам, поворачивая на бешеной скорости.

— Франко, мы разобьемся. Пожалуйста. Я обидела тебя?

— Да. Ты назвала меня жиголо.

— Нет… я пошутила… правда… Он затормозил на узкой улочке.

— Давай внесем ясность в ситуацию. Твой папа — влиятельный человек. Но я — хороший актер. Прекрасно выгляжу на экране. Я видел проявленные куски. Я это знаю. Дзефирелли просит меня пройти пробу на роль в его новом фильме. Я получу ее. Почти все эпизоды с моим участием уже сняты, так что мне от него ничего не нужно. Я езжу с тобой, потому что ты прекрасна. Я хочу находиться возле тебя. Твой папа много рассказывал о тебе, но я ему не верил. Увидев тебя сегодня днем… я понял, что он говорил правду.

— О'кей, Франко. Она засмеялась:

— Кстати, жиголо больше нет. Нельзя быть таким обидчивым.

— Как бы ты назвала мужчину, которого можно купить? — спросил он. Она пожала плечами:

— Мужчин не покупают… и не содержат. А те, кто… по-моему, их называют эскортом, или проститутками мужского пола.

— Я не проститутка.

— Никто тебя так и не называл. Он завел мотор и поехал медленно.

— Я родом из Неаполя. Там мужчин учат драться за то, что им дорого. За женщин, за право жить. Но мы не продаем себя женщинам. У нас развита мужская гордость.

Он улыбнулся:

— О'кей… я тебя прощу… если ты зайдешь ко мне выпить вина.

— Хорошо. Один бокал вина.

Франко повел машину по петляющим улицам… по каменным мостовым… мимо массивных темных зданий с двориками. Наконец он остановил автомобиль перед большим старым домом.

— Когда-то этот особняк принадлежал одной богатой даме. Здесь останавливался Муссолини со своей любовницей. Теперь здесь сдают квартиры.

Она прошла вслед за ним в темный двор с потрескавшимися мраморными скамейками и неработающим фонтаном. Франко вставил ключ в массивную дубовую дверь.

— Заходи. Это моя квартира. Тут не прибрано, зато уютно… правда?

Гостиная поражала резким контрастом между современным беспорядком и античным интерьером. Высокие потолки… мраморный пол… диван, заваленный газетами… пепельницы, полные окурков… крохотная кухня с грязной посудой… приоткрытая дверь спальни… незастеленная постель. Типичный холостяцкий хаос.

Его, похоже, не смущал вид квартиры. Он включил стереопроигрыватель. Внезапно музыка полилась буквально отовсюду. Нехватка мебели компенсировалась избытком динамиков. Пока Франко возился с пробкой от бутылки, Дженюари разглядывала лепнину и мраморные украшения.

— Это то же самое вино, которое мы пили, — сказал он, подойдя к девушке с бокалами. Он подвел ее к дивану, смахнул газеты на пол и жестом предложил сесть. Некоторые пружины и набивка вываливались снизу, но Франко с гордостью заявил:

— Вся мебель подарена мне друзьями.

— Это отличный диван, — сказала Дженюари. — Если бы ты починил его… Он пожал плечами:

— Когда я стану звездой, я, возможно, заново обставлю квартиру.

— Возможно?

— Если я стану очень известной звездой, меня пригласят в Америку. Там делают большие деньги, верно?

— Мельба Делитто — известная звезда, но она остается здесь.

Он засмеялся:

— Мельба уже очень богата. К тому же ей тридцать один год… это много для Голливуда.

— Но она заработала все эти деньги здесь.

— Нет. Она получила их от любовников. У нее их было много… Фильмы принесли ей немало денег, но любовники — больше. Понимаешь, для женщины все обстоит иначе. Твой папа уже подарил ей брошь с крупными бриллиантами.

Дженюари встала:

— Пожалуй, мне пора в отель.

— Ты только переступила порог. Еще не выпила вина. Я открыл бутылку.

— Франко, уже поздно, и… Он заставил ее сесть на диван.

— Сначала допей вино.

Итальянец протянул ей бокал. Она принялась потягивать вино. Рука Франко упала со спинки дивана на плечи девушки. Она сделала вид, будто не заметила этого, хотя рука была тяжелой. Пальцы Франко заиграли на шее Дженюари.

Девушка заставила себя сделать глоток и поднялась.

— Франко, я хочу поехать домой. Он встал и протянул к ней руки:

— Давай потанцуем. По-старому.

— Я не хочу…

Но его руки обхватили ее; Франко привлек девушку к себе и начал медленно танцевать. Она ощущала мускулистость его тела… нечто твердое в брюках… он прижимался к ней, двигаясь под музыку. Ее тонкое платье «Пуччи» казалось бумажным. Внезапно он поцеловал Дженюари. Его язык раздвинул ей губы. Она попыталась отстраниться, но одной рукой он держал голову девушки, а другой начал ласкать ее груди. Он засмеялся над попыткой Дженюари освободиться. Одним быстрым движением поднял ее на руки, отнес в спальню и опустил на незастеленную кровать. Не успела она прийти в себя, как он задрал ей платье и принялся стягивать с нее трусики. Почувствовав его руки на своих ягодицах, она закричала.

Он удивленно уставился на нее.

— В чем дело? Что-то не так?

Она вскочила с кровати, одернула платье. Дженюари была слишком рассержена, чтобы заплакать.