Тяжесть измены (СИ) - Айверс Наташа
Для Алексея Романов стал не просто юристом компании, но и важным соратником. Его аналитический склад ума и взвешенные решения уравновешивали харизматичную и стремительную натуру Морозова. Они быстро нашли общий язык, а их профессиональные отношения постепенно переросли в дружеские. Отец Алексея, который в своё время был не менее строг в выборе кадров, познакомившись с Сергеем, сразу одобрил его кандидатуру, отметив в нём человека, которому можно доверять.
Для Сергея же «Вершина» стала не просто работой, но и новой главой жизни. Здесь он находил утраченный смысл, погружаясь в дело, где его ценили и уважали. А для Алексея Романов стал примером того, как можно справляться с тяжёлыми жизненными обстоятельствами, сохраняя силу духа.
Теперь, когда Алексей вошёл в кабинет Сергея, их давно сложившаяся взаимная симпатия чувствовалась в каждом движении и слове.
— Ты про новенькую? Иру? — Сергей снял очки и посмотрел на Алексея. — Насколько я знаю, на личном фронте у неё пусто.
— Точно? — Алексей почувствовал, как будто груз с плеч упал.
— Не стал бы говорить, если бы не был уверен, — ответил Сергей с лёгкой улыбкой. — А ты что такой взъерошенный? Неужели влюбился?
— Может, и да. — Алексей провёл рукой по волосам, растрепав их ещё больше. — Никогда раньше не ухаживал за девушкой. Обычно они сами… ко мне липли. А тут… боюсь всё испортить.
Сергей рассмеялся:
— Ну ты даёшь, Морозов. Ладно, хочешь совет? Будь собой. Не дави, будь искренним, и дай ей понять, что ты серьёзен. Если что, цветы и прогулки — наше всё.
Так началась их история. Алексей ухаживал за Ириной сдержанно, с трепетом, не спугнуть бы.
До Ирины в его жизни были другие женщины. Красивые, яркие, эффектные. Они появлялись, заполняя собой его время, но также быстро исчезали, оставляя за собой лишь лёгкое разочарование. Да, физически он был полностью удовлетворён, а порой даже ощущал себя выжатым, как губка, но в душе оставалась пустота. Эти женщины не пытались понять его, не стремились узнать, каким он был за пределами своего статуса и успеха. Они видели в нём лишь картинку — успешного тридцатилетнего мужчину, богатого и уверенного в себе, но никто из них не видел настоящего Алексея, его сомнений, страхов, усталости. Всё сводилось к громким словам, красивым жестам, которые теряли смысл, когда за ними не стояло ничего искреннего. Они стремились привлечь его внимание банальными приёмами, полагая, что его интерес можно удержать внешним блеском. Алексей давно перестал искать в таких отношениях что-то большее, и со временем подобные встречи стали казаться ему пустыми и бессмысленными.
С Иришей всё было иначе. Её скромность, честность и теплота сразу выделили её из всех. Она не пыталась ему угодить, не играла чужих ролей и не пыталась им манипулировать выпрашивая подарки или внимание. Она была собой — искренней, спокойной, настоящей. И именно это обезоруживало. Она не хотела быть в центре внимания, но, как ни странно, оказалась в центре его мира.
Он боялся спугнуть её. Боялся, что она посчитает его одним из тех самоуверенных начальников, которым нужно лишь добавить ещё одну галочку в список своих «побед». Поэтому он ухаживал за ней осторожно, сдержанно, с трепетом. Маленькие букеты, купленные по пути, неспешные прогулки в парке, поездки на природу или в театр. Алексей показывал ей свой мир, открывая то, что было ему самому дорого. И с каждым днём он чувствовал, как её доверие к нему растёт.
Её взгляд становился мягче. Алексей видел, как её настороженность постепенно сменяется интересом и нежностью. С ней он впервые почувствовал, что отношения могут быть настоящими, изменить его жизнь навсегда.
Ириша сначала смущалась. Ей казалось, что мужчина, как Алексей, может просто развлекаться. Но с каждым днём он доказывал, что его намерения серьёзны. Когда он впервые привёл её к своим родителям, она поняла это окончательно. В этот момент он поняла, что влюбилась, не только в Лёшу, но и в его тёплую и шумную семью.
Лёшина семья была по-настоящему дружной, с бесконечными шутками за столом и тёплой атмосферой, в которой каждый чувствовал себя своим. Родители сразу приняли Ирину, окружив её вниманием и заботой, а младшая сестра Алексея быстро стала для неё больше, чем просто родственницей — почти подругой. Но несмотря на это тепло, которое её окружило, Ирина не могла полностью избавиться от внутренних сомнений.
Алексей смотрел на неё с такой нежностью, что сердце её невольно начинало трепетать. «Неужели он действительно влюблён в меня?» — спрашивала она себя, видя, как его глаза загораются при взгляде на неё. Но где-то в глубине её души всё равно звучал тревожный вопрос: «А сможет ли он любить меня так же сильно, если я изменюсь? Когда жизнь поставит нас перед испытаниями, как она уже делала это со мной?»
Образ мамы — доброй, хрупкой, но невероятно сильной — стоял перед глазами. Ольга Викторовна была для Ирины примером стойкости. Её карие глаза, такие же, как у дочери, всегда светились добротой, даже когда болезнь подтачивала её силы. Она улыбалась, даже лёжа в больничной палате, и тихо повторяла: «Ира, всё наладится. Ты сильная. Тебя ждёт светлое будущее.» Эти слова стали для Ирины чем-то вроде заклинания, удерживающего её на плаву, когда жизнь испытывала её на прочность.
Но вместе с этим воспоминанием в сердце всплывал и другой образ — отца. Он казался надёжным и сильным, пока однажды не исчез. Это случилось после того, как врач объявил им страшный диагноз: «Аденокарцинома желудка в терминальной стадии. Метастазы распространились на печень и лимфатические узлы. Операция невозможна, единственное, что мы можем предложить, — это паллиативная помощь. Прогноз… несколько месяцев, возможно, шесть, если организм будет хорошо реагировать на терапию».
'Я не могу смотреть, как она мучается," — слова отца перед уходом, до сих пор резали сердце, звуча в нём эхом. Он просто оставил их, когда они нуждались в нём больше всего.
Ирина никогда не могла понять, как человек, которому доверяешь и которого любишь, может вот так предать. Этот вопрос, как заноза, сидел в её душе. «А если бы Алексей оказался на месте моего отца? Смог бы он выдержать? Или сбежал бы, как и он?»
Эти мысли не давали ей покоя. Её страхи и сомнения перекликались с воспоминаниями о прошлом, заставляя её вновь и вновь задаваться вопросом: «Достаточно ли он силён? Сможем ли мы пройти через всё вместе, если жизнь окажется слишком жестокой?»
«Ты должна верить, Ира. Как верила мама,» — напоминала она себе в моменты сомнений.
Когда Алексей обнимал её, его сильные руки казались ей надёжной опорой, убежищем, в котором можно спрятаться от всех бурь. Его тёплый шёпот на ухо, полный нежности, будто окутывал её мягким пледом, согревал изнутри и заставлял сердце биться быстрее. В эти моменты она цеплялась за ощущение, что это любовь — настоящая, искренняя, способная выдержать любые испытания. Она смотрела на него и старалась верить, что может положиться на его чувства, на их будущее. И тогда тени прошлого отступали, словно растворяясь в его тепле.
День, когда Алексей сделал предложение, она помнила в мельчайших деталях. Его взгляд, чуть неуверенный, его руки, слегка дрожащие, пока он доставал кольцо из кармана. И её «да» — полное трепета, слёз и смеха. Это был его триумф, но и её тоже. Она почувствовала, что, возможно, нашла ту самую любовь, которую обещала ей мама.
Теперь она была его женой, его единственной. Алексей был её первым мужчиной, первой любовью. И сейчас, когда он в спешке возвращался домой после намёков коллег и неожиданных «подарков» в виде детских игрушек, единственной его мыслью было желание скорее увидеть её и убедиться в правильности своих догадок.
Дом встретил его мягким светом ламп. Алексей сбросил пиджак, прошёл в гостиную и замер, увидев её.
— Ириша… Солнце моё! — голос дрогнул от волнения, пока он спешил к ней.
Она была в мягком халате, с чуть растрёпанными волосами. Её улыбка была тёплой, родной, такой, какой он мечтал видеть каждый день своей жизни.
