Не заигрывай со мной - Алёна Май
— Ну, вздрогнем! — снова прокричала Настя, слизала соль с впадины на руке, опрокинула рюмку текилы, закусила лаймом, а затем сморщилась. — Ммм. Вкуснотища.
Я последовала её примеру, но в конце слегка закашлялась. Не смогла допить рюмку до конца.
— Растеряла ты сноровку, — Настя погладила меня по спине. — Выжила? А теперь — танцевать!
Я хотела проверить телефон, не звонил ли Денис, но с сожалением обнаружила, что девайс разрядился.
— Момент.
Я достала из сумки зарядку и полезла за диван в поисках розетки. Но мои поиски не увенчались успехом. Я ушла с телефоном на бар, где попросила бармена оказать мне услугу. Милый парень без лишних вопросов, не меняясь в лице, поставил мой телефон на зарядку. Настя уже кипела от ожидания. Через минуту я уже делала первые три шага сальсы и завершала их киком.
Настя стала моим партнером. Она в равной степени могла танцевать как женские так и мужские партии. Даже маска не скрывала её привлекательности, рыжие волосы подпрыгивали как пружинки. Настя сияла как солнце в темноте, а её белоснежная улыбка и громкий смех привлекал не одну пару глаз.
Я же чувствовала себя слегка скованной в платье-комбинации. Мало того, что оно оказалось тесновато для танцев, так и постоянно задиралось. Да, наши бальные костюмы вроде и были достаточно откровенными, но прикрывали всё, что должно было быть прикрытым. И шились они так, чтобы не сковывать движения. Платье Лиды идеально подходило для такого зажигательного танца как сальса, а вот моё в этот вечер — нет.
Чем-то сальса напоминала собой ча-ча-ча. Изначально это был парный танец под латиноамериканский джаз, но со временем превратился в поистине горячее и страстное действо на паркете. Сальсу надо танцевать с мужчиной, импровизируя и чувствуя партнера.
— Время руэды! — прогремел в микрофон голос ди-джея.
У меня распахнулась глаза, Настя же взорвалась смехом.
— Как весело! Мы пришли вовремя!
Часть танцпола освободилась, и люди встали в круг. Руэда — разновидность сальсы, который исполняется несколькими парами. Партнеры меняются друг с другом, рисуя свой особый рисунок. Ди-джей дает команды, которых более двадцати пяти. Так танцующие могли понять, что им делать в тот или иной момент. Я забеспокоилась, что могу не понять, что именно придется делать. Оставалось надеяться, что очередной партнер в круге осведомлён лучше меня.
Мы с Настей оказались по разные стороны круга, рядом со мной оказался какой-то парень, не особо приятно пахнущий: слишком сильный запах сладкого одеколоном, от которого могло и стошнить.
Команды шли одна за одной, мы кружились и вертелись, приближаясь и отдаляясь от наших партнеров. Настя явно заигрывала с каждым, кто попадал её в круг, я же как робот лишь выполняла, что говорят, пока не оказалась в объятиях последнего партнера.
— Espaguetis! — крикнул ди-джей.
Партнер взял мою правую руку и изобразил всасывание длинной макаронины по всей длине руки, а затем также быстро перешел к другой партнерше.
Меня всю пробрало до дрожи. Парень передо мной показался до жути знакомым, особенно его запах. Лицо парня было скрыто под черной маской, и освещение оставляло желать лучшего. Он словно растворялся в окружении. То, как он смотрел на меня… Это было лишь мимолетное наваждение, которое было почти невозможно уловить, но оно отпечаталось во мне и заполнило все мысли. Моя рука в его руке, его губы коснулись моей кожи, отчего по спине прошла горячая волна.
Партнеры сменялись дальше, мы кружились под команды ди-джея, этот парень был то передо мной, то позади. Я выискивала его, потому что хотела ещё раз ощутить это воодушевление, которое так быстро пропало, стоило ему отпустить мою руку. Меня смутила реакция тела на абсолютно незнакомого человека, но любопытство брало верх. Плевать на всех остальных, я начала искать его глазами и ждать, когда мы снова окажемся в паре.
Идиотское чувство, как будто я не могла найти куда поставить последний кусочек пазла на тысячу деталей. Всего один.
— И баста! — ознаменовал ди-джей конец руэды, от которой у меня сперло дыхание.
Настя подлетела сразу же и потащила за столик допивать текилу.
— Обожаю сальсу! — восхищалась подруга, а я тем временем пила третью рюмку в надежде сбить это странное желание найти незнакомого парня.
Мои глаза продолжали всматриваться в толпу, ноги гудели.
— Твои чертовы туфли совсем не подходят для танцев! — ругалась Настя.
— Я и не собиралась танцевать, — улыбнулась подруге, что искала в сумке пластырь.
— Мы с тобой танцуем всегда. В душе́и в ду́ше, на остановке, в очереди в МФЦ, я думаю, что и во время родов буду танцевать.
— А-ха-ха. Ты и правда это любишь.
— Не могу найти, чёрт.
— Забей. Я пойду пока телефон с зарядки возьму.
— Ок. А я снова на танцпол! — Настя чмокнула меня в щеку и побежала в объятия очередного мужчины. На этот раз им стал какой-то иностранец.
К бару было не пробраться. Людей с каждой минутой становилось как будто всё больше и больше, а охранник говорил, что мест нет. Я была намерена вернуть телефон, даже если меня раздавят. Чудом пробравшись сквозь пьяные и веселые тела, я вздохнула полной грудью, оказавшись у бара.
Я жестами показала, что хочу назад свою трубку. Бармен всё также отстраненно скрылся за стойкой и выдал мне желанный прямоугольник.
— Спасибо!
— Заказывать будете что-то?
— Две текилы за мой счёт, — прозвучал больно знакомый голос над ухом. — Ты же это пила?
Бармен кивнул, а я испуганно обернулась. Прямо позади меня стоял, безусловно, Кирилл. И теперь пазлик встал на место — именно он и был тем парнем с танцпола. Не было больше никаких сомнений. Он ехидно ухмылялся, смотрел на меня сверху вниз своими голубыми глазами сквозь прорези в маске и больно сильно прижимался ко мне.
— Вынуждена отказать…
— Поздно! — больно радостно озвучил Кирилл и передо мной оказалась полная стопка.
Меня будто парализовало. Толпа продолжала вжимать нас в барную стойку. Было нечем дышать. Его руки легли по обе стороны от меня, я оказалась в клетке. Пахло от него действительно слишком уж приятно, даже удивительно, ведь после таких танцев моя спина казалась мокрой. И запах этот был не химозный, а как будто натуральный. Это явно было лишь помутнение рассудка — вдыхать запах Кирилла и рассуждать об этом, потому
