Все ради тебя (СИ) - Ария Тес
Господи, как же я тебя за это ненавижу…
Ну почему?...а главное, когда ты, блядь, успевал?! Бизнесмен херов! Мы ведь всегда вместе были, а может не всегда? Сколько я на самом деле не знаю, лишь потому что ты молчал?
Почему ты вечно молчал?…
Прикрываю глаза на миг, отворачиваюсь. Не хочу на него смотреть. Мне надо держать себя в руках, а когда я начинаю ворочать все это в голове, держать себя в руках, мягко говоря, сложновато.
Дыши.
Делаю вид, что выбираю канапе, а сама отчаянно вбираю воздух.
Дыши, твою мать. Не смей поддаваться. Реклама рекламой, конечно, но цель — та самая! Глобальная! Главная! — больше все же в другом. И я не позволю себе опять поддаться чувствам и все продолбать.
Поэтому дыши и не думай. Это уже не суть как важно, а если честно, то совсем неважно. Какая, собственно, разница, сколько их было? Кто знал? Как на меня смотрели? Здесь принято так поступать со своими женщинами — изменять, лгать, предавать. Потому что они не считают это предательством. Им слишком многое позволено, чтобы размениваться на целостность души какой-то там женщины, даже если она носит твою фамилию и подаренное тобой кольцо.
Они не понимают. И он не понимает. Он до сих пор уверен, что я так пошутила, что я сама не выдержу и сдамся на волю собственных эмоций — а вот хрен! Он не победит и точка! Он побеждал слишком долго, и к чему это привело? К разбитой жизни и сердцу, правильно. Притом не только меня это касается. Его в первую очередь. Адам сам себя наказал, а может это карма так его в лоб долбанула. В любом случае, я здесь, чтобы удар этот был сокрушительным, и это придает мне силы и самообладания.
Улыбаюсь своим жалящим мыслям, допиваю шампанское, как раз когда звучит медленная музыка.
А потом рядом со мной раздается голос.
— Вы прекрасно выглядите, Елизавета Андреевна.
О нет.
— Позволите пригласить на танец?
Нет. Нет. Нет!!! Какого черта?!
Медленно поворачиваюсь — стоит. Улыбается своей обаятельной улыбкой. Ненастоящей. Потому что глаза сосредоточенные и холодные. Мои глаза.
— Что ты здесь делаешь, Андрей?! — цежу сквозь зубы, а он вдруг ржет.
Очень хочется спросить, а нет ли у него какой-нибудь душевной болезни? Ну так, чтобы знать, чего опасаться в будущем, но я молчу. Смотрю на него, не в силах сказать и слова — просто онемела от наглости, вероломства и коварства! И смотрю…на его черные усы, аккуратно уложенные, как и седая борода, волосы с модной стрижкой. На нем черная рубашка, расстегнутая на верхние пуговицы, так что я вижу контур татуировки. Это роза в честь моей мамы, и корона — в честь меня. Почему так? Без понятия. Я ни разу не спрашивала их точное значение, но, черт возьми! Знаю…
И так бесит!
Он выглядит слишком хорошо для подлого жулика. Подтянутая фигура, сильные руки, проклятые классические брюки, которые ему слишком идут, так что привлекают мимо скользящие аксессуары, как будто у нас тут распродажа Фенди! Я одариваю их говорящим взглядом, который, видимо, слишком пугает, так что модели ускоряются и сваливают с моего горизонта.
А лучше бы он свалил.
Честно? Прикинув, в чьем обществе я хотела бы оказаться — в его, Адама или проклятых телок, — я вам так сразу ответа и не дам. Но меня то никто не спрашивает…
Андрей успокаивается, потом двигается ко мне ближе и берет нагло за руку, а сам на ухо цедит.
— Лицо попроще сделай и улыбайся, твою мать. Ты же хочешь довести свой план до конца или как?
Хочу! И он это знает. А так как я, как бы, теперь в ловушке, ничего не остается, кроме как поддаться.
Я улыбаюсь широко и ярко, иду за ним следом, иначе он меня просто потащит! И это совсем не комильфо.
Мы встаем лицом к лицу. Кладу одну ладонь ему на плечо, вторую по-прежнему сжимает противная клешня с вульгарными метками.
Ненавижу татуировки.
Принципиально. Из-за него. Стыдно признаться, но было время и я себе хотела парочку, но как только подходила к тату салонам, перед глазами упрямо возникал образ папаши, и все желание горело дотла.
Мда…очевидно, я ненавижу все, что с ним связано? Но я этого не скрываю. Даже в моей натянутой улыбке много места для этой самой ненависти, поэтому он тихо цыкает, вовлекая меня в танец.
— Лицо попроще ты, видимо, сделать не готова?
Итак.
— Что ты здесь забыл?
Очевидно, я игнорирую все его остроты и вовлекаю в разговор, который важен мне. А не ему. Еще чего! Андрей тихо усмехается.
— Тебе же надо затащить его…
— Я и без тебя справлюсь!
— Со мной будет проще. Смейся.
Туплю, за что мою ладонь сжимают сильнее, и я начинаю смеяться. Зачем-то. Не понимаю зачем и почему ведусь, но ведусь, и это раздражает.
— Мне больно, — шиплю сквозь улыбку откровенную ложь, за что получаю саркастический взгляд и кивок.
— Если так ты блефуешь — дело труба.
— Я нормально блефую, ясно?!
— Ага. Смейся.
Выполняю приказ опять на автомате, но сразу и гораздо короче. Не понимаю, какую игру он затеял, и еще больше не понимаю, почему вписываюсь непонятно куда. Где мой мозг вообще?! Или же это интуиция? А может быть очередной раз, когда я верю непонятно во что, даже не удосужившись задать вопрос? Хотя бы один, твою мать! Лиза! Грабли больно бьют, могут и черепушку расколоть, если прыгать на них! Поэтому давай-ка мы обойдемся одним эпическим проебом, окей? Его и без того много для одной жизни.
— Какого черта ты задумал? — не перестаю улыбаться, но нервничаю.
Ладошки потеют.
Его рука чуть сильнее сжимает мои пальчики, будто даруя…поддержку? Господи, ты серьезно? Дергаю плечами, чтобы отодвинуть маразм еще на пару десятков лет. В двадцать четыре рано еще впадать в такие крайности, согласитесь.
Ха! Поддержка…насмешила. Нет, ты действительно любишь сказки, малышка…
Андрей тем
