Измена. К черту любовь - Софья Феллер
— Я прошёл долгий путь, работая в самых разных условиях, в том числе и в полевых госпиталях, и всегда придерживался одного правила: пациент — в приоритете, но команда — это основа всего. Уверен, что мы сможем поддерживать этот баланс и работать слаженно, как одно целое.
Он оглядел собравшихся, встретив мой взгляд лишь на долю секунды, прежде чем продолжить:
— Надеюсь, что смогу оправдать доверие Владимира Сергеевича и стать для вас тем руководителем, который не только требователен, но и всегда готов помочь, поддержать. Двери моего кабинета всегда будут открыты, как и двери операционной, — он улыбнулся. — Надеюсь, у нас будет время не только для работы, но и для обмена опытом, профессионального и личного общения. Спасибо.
Хлопки начали раздаваться со всех сторон, постепенно превращаясь в нестройный шум одобрения. Я с трудом сохраняю невозмутимость, хотя руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Женская часть отделения внимательно и даже с явным интересом изучала нового заведующего, словно прикидывая, кому из них он может быть по зубам. Ещё бы, не каждый день в отделении появляется такой шикарный мужчина — уверенный, с харизмой и внешностью, явно достойной обсуждения. Сплетни в коридорах неизбежны.
Внутри смешанная гамма чувств. Сначала — шок, потом гнев, а теперь — недоумение. Как мне вести себя рядом с ним?
Может, сделать вид, что мы и вовсе не знакомы? Идеальный вариант.
— Роман Андреевич, уверен, что вы легко вольётесь в коллектив. А поможет вам в этом моя правая рука, незаменимый сотрудник и замечательный хирург, Романова Маргарита Евгеньевна, — Владимир Сергеевич взмахивает руками, представляя меня.
В груди у меня будто что-то сжалось, когда Владимир Сергеевич произнёс моё имя. Все взгляды мгновенно устремились в мою сторону, и толпа сотрудников расступилась, давая дорогу. Я чувствовала себя так, словно оказалась в центре внимания на сцене, не успев подготовиться к выходу.
Роман Андреевич улыбнулся, его глаза на мгновение встретились с моими, но в его взгляде не было намёка на то, что он меня узнал. Взгляд был профессиональным, спокойным, без единого проблеска воспоминаний. Ну конечно, он играет по своим правилам.
Я сделала шаг вперёд, стараясь держать лицо ровным и не выдать ни капли смущения.
— Рад знакомству, Маргарита Евгеньевна, — произнёс Роман с той же безупречной вежливостью, которую он демонстрировал всем остальным. — Уверен, мы быстро найдём общий язык.
Я кивнула, надеясь, что мои эмоции не отразились на лице, и протянула руку для формального рукопожатия. Хочется немедленно сбежать, но у меня нет выбора — неловкая встреча произошла, и теперь мне придётся справляться с её последствиями.
6
Рома
Когда я собирался утром на свою первую смену в больницу, не ожидал, что этот день принесёт столько сюрпризов. А главным из них оказалась та самая роковая брюнетка, которую я никак не мог выбросить из головы. Теперь она моя коллега. Но мало того, сегодня я наконец-то увидел её в более повседневной, рабочей обстановке.
Маргарита… Яркая, с потрясающе уверенной осанкой, будто сама природа наградила её этим чувством собственного достоинства. Брюнетка с роскошными волосами, которые собраны в тугой пучок, в строгой медицинской форме, она была чистым воплощением секса, даже если старалась этого не демонстрировать. Фигура, от которой было трудно отвести взгляд — мягкие изгибы, придающие уверенности и грации в движениях — только усиливала это впечатление.
Медицинская одежда сидела на ней так, будто была специально сшита, чтобы подчеркнуть все достоинства: бёдра, тонкую талию, слегка обтянутую полную грудь. Не меньше троечки точно. Каждое движение вызывало желание присмотреться, рассмотреть поближе. И это не оставляло ни единого шанса забыть о том, кто стоит передо мной.
Сложно будет держаться от неё на расстоянии. Практически невыполнимая задача. И главное — хочу ли я этого?
Однако правила есть правила. Должностная инструкция и вся эта пачка подписанных бумаг при приёме на работу недвусмысленно предупреждали: любые отношения в коллективе строго запрещены. Это снижает эффективность работы, отвлекает, создаёт ненужное напряжение. Я вспоминаю слова главврача, Геннадия Алексеевича, когда тот говорил мне об этом на собеседовании.
— Роман Андреевич, я думаю, вы понимаете, что это необходимость. Мы ведь стремимся сохранить здоровую атмосферу в коллективе, — наставлял он меня. — Эти женщины только и думают, как в декрет сбежать, — продолжал он, пожимая плечами. — А я столько времени и денег вкладываю в их обучение, конференции, повышение квалификации…
— Конечно, понимаю, — кивнул я тогда, совершенно искренне соглашаясь. Ведь я и не догадывался, что меня ждёт испытание в лице Риты — женщины, которая одним взглядом может выбить из колеи и поставить под сомнение все подписанные обязательства.
Планёрка быстро заканчивается, ведь пациенты и операции не могут ждать. Кабинет пустеет. Остаёмся лишь мы втроём: я, Рита и Владимир Сергеевич.
Рита, с лицом, пылающим гневом, буквально подлетает к Владимиру Сергеевичу, словно разъярённая фурия. Я, ожидая этого выплеска эмоций, стараюсь сохранять внешнее спокойствие.
— Владимир Сергеевич! — голос звенит в тишине кабинета, и она сжимает кулаки. — Вы обещали! Я рассчитывала на это место! Я годами вкладывалась в работу, тащила отделение на своих плечах, и что? Так вот просто передаёте его другому, даже не предупредив меня?
Владимир Сергеевич спокойно поднимает руку, как бы прося успокоиться, но не успевает вставить ни слова, когда я решаю вмешаться. Стараясь взять ситуацию под контроль, заговорил твёрдо и властно:
— Романова, — от моего холодного тона в кабинете становится ещё тише, а те, кто подслушивал рядом с дверью, сделали шаг назад. — Давайте не будем превращать планёрку в театр. Я понимаю, что вы рассчитывали на эту позицию, но отделение нуждается в том, кто сможет его вести вперёд. Без эмоций. Если вы настолько профессиональны, как все говорят, то, полагаю, сможете это понять.
Она поворачивается ко мне, глаза горят обидой и яростью.
— Понять? — её голос дрожит от сдерживаемого гнева. — Я годами пахала здесь! А вы появляетесь на пять минут и сразу забираете моё место!
Я спокойно выдерживаю её взгляд, холодно улыбаясь.
— Вы правы, — бросаю я, наклоняясь чуть ближе, — на это ушло меньше пяти минут. И знаете почему? Потому что я делаю свою работу быстро и без ненужных драм.
Рита сжимает кулаки так, что костяшки побелели, и, едва сдерживая гнев, произносит сквозь зубы:
— Невыносимый!
Я усмехаюсь, глядя на неё с лёгкой иронией, наклоняясь чуть ближе.
— Ну, если это всё, что
