Свирепый - Дж. Б. Солсбери
Я киваю и делаю глоток.
Тэг хмурит брови.
— Портеры уехали из города. Уже несколько дней как. Они навещают семью Дункана каждое лето.
Я не удивлена, что Тэг знает об этом.
Население небольшого городка Маниту-Спрингс, штат Колорадо, составляет чуть больше пяти тысяч человек. Тэг вырос здесь и теперь работает парковым рейнджером. Он разгоняет вечеринки в лесу и возвращает детей к их родителям, с которыми веселился в том самом лесу много лет назад.
— Может, Мэг не поехала?
— Черт. — Я ставлю чашку и достаю телефон. Открываю приложение для отслеживания телефона Хейван — или, как она его называет, приложение для преследования. — Она у Мэг. — Я прокручиваю страницу до отметки времени. — Она там со вчерашнего утра.
— Хм. — Он пожимает плечами.
— Думаешь, родители Мэг уехали из города и они дома одни? Они могли устроить буйную вечеринку. — Мой желудок скручивается от беспокойства.
— Не удивлюсь. Все подростки устраивают вечеринки, когда родителей нет в городе.
— Я не устраивала, — бормочу я, набирая номер Хейван.
В семнадцать лет я кормила ребенка грудью. Отказалась от выпивки, наркотиков и сексуальных исследований в пользу подгузников, салфеток и бессонных ночей.
— Голосовая почта. — Я опускаю телефон, так как то ли от волнения, то ли от алкогольного отравления у меня сводит желудок. — Черт возьми, Хейван.
— Хочешь, чтобы я заскочил к Портерам по дороге домой и проверил ее?
— Нет. Она уже считает меня гиперопекающей. — Я тру глаза, пока не вижу звезды. — Я поговорю с ней, когда она вернется домой.
Тэг заправляет свои слишком длинные волосы за ухо.
— Может, они отменили поездку. Может, вообще не о чем беспокоиться.
Я киваю в знак согласия, хотя внутри у меня все переворачивается.
Воспитание дочери в Маниту-Спрингс было осознанным выбором. Мне хотелось, чтобы она чувствовала себя под присмотром хороших людей. Хотела ограничить ее знакомство с уродством большого мира. Боюсь, я была наивна, полагая, что в моих силах сделать хоть что-то из этого. От взросления нет защиты.
— Мне пора. — Тэг ополаскивает чашку и загружает ее в посудомоечную машину.
Смотрю, как двигаются его широкие плечи под выцветшей красной футболкой, и вспоминаю время, когда задавалась вопросом, можем ли мы быть чем-то большим.
Я подпрыгиваю от звука зазвонившего телефона.
На экране высвечивается номер с кодом Нью-Йорка.
— Ты собираешься ответить? — с любопытством спрашивает Тэг, когда я, затаив дыхание, смотрю на аппарат в своей руке.
Я порвала все свои связи с Нью-Йорком почти восемнадцать лет назад. Тяжело сглатываю.
— Наверное, просто телемаркетолог.
Телефон продолжает звонить, вибрировать и светиться на моей ладони.
— В субботу? — Парень подходит ближе, переключая мое внимание с телефона на него. — Эй, ты в порядке? — Он обхватывает ладонями мое лицо и проводит большим пальцем по моей влажной щеке.
— У меня болит живот. — Я отодвигаю свой чай.
Телефон продолжает трезвонить между нами, каким-то образом звук становится все громче и громче.
Парень выхватывает телефон у меня из рук и поднимает его.
— Можно?
— Я не знаю...
— Алло? — говорит Тэг, отвечая на этот дурацкий звонок. Его взгляд встречается с моим. Парень прищуривается. — Кто звонит?
«Хадсон Норт», — говорит мне одними губами.
Я испытываю внетелесное ощущение. Как будто моя душа парит в дверном проеме кухни, наблюдая за собой и Тэгом с безопасного расстояния. Оторванная от плоти и костей, которые держат мое сердце и не могут выдержать еще одного удара.
Его глаза расширяются.
— Да. — Его голос звучит глухо. Призрачно. Он протягивает мне телефон. — Возьми.
Я не двигаюсь, вероятно, потому, что часть меня, контролирующая мозговую деятельность, полностью отключилась.
— Хейван.
Ее имя приводит меня в чувства. Я моргаю, когда страх и беспокойство ударяют меня в живот, и кровь бурлит в венах.
Тэг снова протягивает телефон.
— Она в Нью-Йорке.
Я добегаю до раковины как раз вовремя, когда меня выворачивает.
Хейс
Люди такие чертовски странные.
Вся эта хрень с выходными — для неудачников. Я никогда не понимал, зачем человеку работать пять дней в неделю, если можно работать семь. Зачем работать сорок часов в неделю, если можно шестьдесят?
Футбол, барбекю, прогулки в парке и сон — удовольствия для слабаков.
Август воспитывал нас в духе голода. Никогда не довольствоваться успехом, когда можно стремиться быть лучшими. В нашем доме не произносили слова «достаточно хорошо». Хорошее было неприемлемо. Ожидалось, что все будет отлично. Не было такого понятия, как достаточно денег. Всегда нужно было стремится к большему. Семьи было недостаточно, чтобы сделать человека счастливым. Мы наблюдали, как у Августа было все, но он требовал большего. Больше детей. Больше женщин. Больше, больше, больше.
Именно поэтому я каждое утро встаю в пять часов.
Суббота — не исключение.
Я работаю над пересмотром контракта для крупной дизайнерской сделки, когда звонит мой телефон. Смотрю на устройство, надеясь, что оно самопроизвольно загорится и что мне не придется отвечать на звонок. Единственный минус работы дома по выходным — у меня нет секретаря, который бы занимался устранением отвлекающих факторов. На экране мелькает имя моего брата Хадсона.
Какого черта ему нужно?
Я отвечаю на звонок по громкой связи.
— Что?
Брат прочищает горло.
— Хейс.
Что-то в его голосе звучит не так. Только я не могу понять, что именно.
— Что случилось?
— Нам, э-эм... — Еще одна неловкая пауза, когда он прочищает горло. — Нам нужно поговорить. Это важно.
— Хорошо. — Я закрываю ноутбук и откидываюсь на спинку офисного кресла. Из окна моего домашнего кабинета открывается живописный вид на нью-йоркский горизонт, включая Эмпайер-Стейт-билдинг. Этот вид был главным аргументом в пользу покупки этой квартиры, за которую просили баснословно высокую цену. Конечно, я купил ее не только из-за вида, но и потому что она лучшая. — Ну, рассказывай.
— Лично...
— Ты шепчешь?
Снова прочищение горла.
— Может, тебе стоит заскочить к нам?
— Я сейчас занят. Ты приходи.
— Хейс.
Мой позвоночник напрягается от его тона.
— Это действительно важно.
Тревога в моем нутре вспыхивает пламенем.
— Что происходит?
Хадсон тяжело и протяжно вздыхает.
— Просто... пообещай, что придешь.
— Да, конечно. Буду через час.
— Вообще-то...
Слышу шарканье и тихий щелчок замка двери, как будто он передвигается, пытаясь найти уединенное место для
