Ты просто огонь! - Надежда Николаевна Мамаева
И справилась, ближе к вечеру со спортивной сумкой придя на порог к бывшему однокурснику, который согласился приютить меня на пару ночей.
Юрик встретил меня в духе истинного пиратства: один глаз у него был заклеен, в руке кружка пива, а на плече попугай. Только серьги и деревянной ноги не хватало для полного сходства.
– Ну наконец-то! – выдохнул приятель и с порога скомандовал: – Заходи скорее! Щас матч начнется.
Я втиснулась в маленькую прихожую, где витали запахи рыбки, чеснока и веселья, и поинтересовалась:
– Что с глазом-то?
– А, это! – махнул рукой Юрик. – Уколы делаю в стекловидное тело. Гадость редкостная. Но иначе зрение потеряю. Так что терплю. Особенно морально. Даже пиво вон безалкогольное пить приходится, – и столько тоски прозвучало в последней фразе приятеля, округлая фигура которого красноречиво намекала, что ее обладатель – любитель пенного.
Помимо него Юрик уважал чесночные сардельки, рульки, шашлык… Да и вообще был не прочь вкусно, с чувством, с толком и с расстановкой пожр… поесть. Одним словом, был он гурманом. А еще матерщинником, бабником, отличным другом и отчаянным спецкором, не раз бывавшим в горячих точках.
– Давай тогда и мне безалкогольное, – хмыкнула я. – Буду тебя морально поддерживать. Кстати, кто играет-то?
– Сегодня Зеленые ураганы с красно-полосатыми играют. Все ребята уже собрались, ждут.
– Ураганы лучше всех! Ураганов ждет успех! Беккер, жги! – проскандировал попугай, сидевший на мужском плече. Я лишь хмыкнула такому единодушию и протянула другу пакет с едой, которую купила в магазине, со словами:
– Это тебе.
Заглянув в него, Юрик умильно прослезился копченому салу с бородинским.
– Ты слишком хорошо меня знаешь, – хмыкнул приятель.
– Бывшего конкурента нужно знать лучше, чем себя! – фыркнула я.
– Почему это бывшего? Я тебе, Поддубник, еще дам фору, – горделиво отозвался Юрик.
Раньше, в универе, мы были соперниками и сами не заметили, как вражда переросла в крепкую дружбу. Да, именно в нее, вопреки расхожему мнению, что такой аномалии меж женщиной и мужчиной быть не может.
Юрик, несмотря на всю свою ловеласистую натуру, клиньев ко мне не подбивал, потому что считал: романтик – явление приходящее, а хорошего друга (как, впрочем, и врага) – еще поди найди. Я же никогда не воспринимала одногруппника кроме как коллегу по журналистскому цеху.
– Даже не надейся, – широко улыбнулась.
– Ты ж моя прелесть какая гадость, – отозвался Юрик и кивнул в сторону гостиной.
Я же оставила сумку с вещами у входа и последовала приглашению. Когда я вошла в комнату, оказалось, что там уже было не протолкнуться. Самые ушлые оккупировали диван, остальные устроились на полу. Что примечательно – не все зрители оказались мужчинами. В воздухе царила атмосфера полного равноправия. В смысле никто никому и не думал уступать место помягче и потеплее. Так что я уселась на ковер, сложив ноги по-турецки, и потянулась к одной из мисок с чипсами.
У-у-у, рифленые. Мои любимые! Так, под хруст картошки и немного клюшек, которыми хоккеисты на экране молотили друг друга, и прошел вечер.
Разошлись все далеко за полночь, освободив диван, на котором мне предстояло спать. Сам хозяин отправился в другую комнату, сообщив, что ему завтра с утра снова в больницу, так что встанет он рано. Я не возражала: самой надо продрать глаза в полшестого, чтобы успеть на новую работу.
Так что я даже не легла, а рухнула на диван, чтобы спустя пять часов проснуться на нем в мерзости раннего утра. Звонок будильника ввинтился в мозг, заставляя тот пробудиться. Очнулось тело. Мозг решил, что он на такое не способен, и включил автопилот.
На нем-то я и добралась до кухни, нашла там кофе, джезву и начала варить знаменитое зелье экзорцизма. Вроде бы ничего особенного: холодная вода, обжаренные молотые зерна… А в итоге получался какой-то демонический напиток. Эликсир, в котором заключена черная магия. Та самая, что дает силы, когда все ваше существо, все ваши мысли, ваш дух и само мироздание повелевают спать. И вы пьете эти силы. Маленькими обжигающими глотками. Вдыхаете искушающий аромат, что витает над чашкой. И вместе с самой тьмой коротаете ее бесконечность…
Во внушительной увесистой кружке, которая еще немного – и могла бы претендовать на гордое звание бадьи, коричневой жидкости осталось ровно половина, когда я наконец-то смогла мыслить. Не совсем еще здраво и твердо, но хотя бы как-то! Во всяком случае, на то, чтобы осознать себя в этой реальности, сил хватило.
Я посмотрела в окно. Утро было даже на вид промозглым, словно лягушка. Скользкая, холодная, верткая настолько, что и в руках едва удержать – вот-вот выскочит и помчится вскачь по лужам, обдавая тебя брызгами, которые будут смешиваться с каплями дождя, что зарядил еще с ночи.
Глядя в это смурое предзнаменование грядущего дня, я уже начала настраиваться на то, что сегодня углы будут особенно острыми, обувь – жать, а запахи парфюма – раздражать… Сильнее последних бесить могут разве что жаворонки. И я не о птичках. Как истинная сова-полуночница, я не выносила этого безудержного энтузиазма, который буквально выплескивался через край из тех, кто был ранними пташками.
Шаркая тапками по полу, на кухне появился Юрик. Он шел на запах кофе, как сомнамбула. Увидев пустую джезву, он на миг очнулся и горестно простонал:
– Запиши, что я сдох в шесть утра…
– Ну да, надо же с чего-то начинать день, – саркастически отозвалась я.
– Язва, – беззлобно пробурчал приятель.
– Еще одно слово – и будешь варить кофе себе сам… – предупредила я, ополаскивая турку под краном.
– Молчу-молчу, моя королева… – тут же пошел на попятную Юрик, падая на табурет.
Больше он не проронил ни слова. Я, впрочем, тоже не была настроена на светские беседы. Так что утро мы встретили под знаком молчания и крепкого черного, как мысли самого дьявола, кофе.
Разбавляли эту инфернальность банальные бутерброды. Проглотив один из них, отправилась приводить себя в порядок и одеваться. Юрик в лучших традициях профессионального суетолога навел шуму во время собственных сборов, ища сначала футболку, потом джинсы, куртку…
Глядя на это, я подумала, что миф о копушах-женщинах придумали те, кто не знал, какой переполох могут навести мужики, готовясь к выходу. А если тот еще и в больницу…
В общем, из квартиры я вышла раньше хозяина, хотя ему-то времени ни на укладку, ни на макияж явно не требовалось, и поспешила влиться в спешащий по делам утренний поток. Благо дождь к этому моменту почти утих. Так что даже о забытом в съемной квартире зонтике жалеть не пришлось.
Пройдя через традиционные утренние испытания, как то: давка в транспорте, уклонения от брызг, летевших
