Эффект Грэхема - Эль Кеннеди
И, конечно, самое главное: мужская хоккейная команда Брайара поглотила Иствудскую.
Теперь перед тренером Чедом Дженсеном стоит очень незавидная задача — взять два огромных состава и свести их в один. Многие ребята, которые были новичками в обоих университетах, потеряют свои места.
Не говоря уже о том, что все они ненавидят друг друга до глубины души.
Я ни за что на свете это не пропущу.
Я заканчиваю принимать душ, а затем переодеваюсь в потертые джинсы и майку. Я собираю мокрые волосы в хвост и мажу лицо увлажняющим кремом, потому что воздух на арене всегда сушит мою кожу.
Мои товарищи по команде ждут меня на трибунах. Они мудро решили сесть подальше от скамейки запасных, вместо этого сев слева от штрафных и несколькими рядами выше. Достаточно близко, чтобы мы могли подслушать любой непристойный разговор, но достаточно незаметно, чтобы, надеюсь, избежать внимания тренера Дженсена.
Уитни пододвигается, чтобы я могла сесть рядом с ней.
Приглушенные звуки, издаваемые детьми-переростками в туннеле, вызывают у меня возбуждение.
Сидящая рядом Камила потирает руки и смотрит на меня с неподдельным ликованием.
— Поехали.
Они появляются группами по двое и по трое. Пара второкурсников здесь, несколько старшекурсников там. Они одеты либо в черные, либо в серые тренировочные джерси. Я замечаю, что некоторые парни неловко одергивают свои рукава, морщась, как будто им физически плохо носить цвета Брайара.
— Мне вроде как жаль ребят из Иствуда, — замечаю я.
— А мне совсем не жаль, — отвечает Камила, широко улыбаясь. — Они будут развлекать нас, по крайней мере, год.
Мой взгляд скользит по льду. Не все еще надели шлемы, и мое внимание привлекает знакомое лицо. Мое сердце замирает при виде него.
— Кейс хорошо выглядит, — говорит Уитни со знающей ноткой в голосе. Это отвратительно.
— Ага, — уклончиво отвечаю я.
Хотя она не ошибается. Именно поэтому и отвратительно. Мой бывший парень глупо хорош собой. Высокий и светловолосый, со светло-голубыми глазами, которые приобретают оттенок летнего неба, когда он использует свое обаяние.
Он разговаривает со своим другом Джорданом Трэгером. Он меня не заметил, и я рада этому. Последний раз мы виделись в июне, хотя летом немного переписывались. Он хотел приехать повидаться. Я сказала нет. Я не доверяю себе рядом с Кейсом. Сам факт, что мое сердце только что глупо екнуло, говорит мне, что я поступила правильно, отказав ему этим летом.
— Боже мой, я влюбилась.
Камила отвлекает мое внимание от Кейса к другому новоприбывшему.
Ладно, вау. Он, несомненно, горяч. Грязно-светлые волосы, светло-серые глаза и лицо, которое могло бы перекрыть движение. Должно быть, он из Иствуда, потому что я никогда не видела его раньше.
У Камилы практически текут слюнки.
— Не думаю, что меня когда-либо так заводил профиль парня.
Несколько ребят сейчас разминаются с клюшками в руках, катаясь вплотную к бортам. Я просматриваю игроков, но никого из них не узнаю.
Камила наклоняется вперед и смотрит вниз.
— Кто из них Люк Райдер? — спрашивает она с любопытством. — Я слышала, Дженсен даже не хотел его видеть.
— Ага, да, он не хотел первого нападающего в стране, — сухо говорит Уитни. — Я в этом сильно сомневаюсь.
— Эй, у парня есть репутация, — возражает Ками. — Я бы не стала винить Дженсена за то, что он хочет сохранить свою команду в первозданном виде.
В ее словах есть смысл. Мы все видели, что произошло на Чемпионате мира среди юниоров пару лет назад, когда Люк Райдер и его товарищ по команде подрались в раздевалке после того, как ребята из США привезли домой золото. Райдер сломал парню челюсть и отправил его в больницу. Весь инцидент держался в строжайшем секрете, или, по крайней мере, причины, стоящие за этим. До сих пор так и не подтвердили, кто начал драку, но, учитывая, что другой игрок получил основную тяжесть травм, похоже, что Райдеру нужно было свести счеты.
Насколько я слышала, с тех пор его репутация чиста, но выбивать дерьмо из другого игрока — это то, что будет преследовать тебя повсюду. Это пятно в твоем послужном списке, независимо от статистики очков.
— Вот он, — говорю я, указывая на лед.
Люк Райдер подкатывается к блондину, на которого все еще пялится Ками, и другому парню с коротко подстриженными темными волосами. Я мельком замечаю точеную линию подбородка Райдера, прежде чем он надевает шлем и отворачивается.
Он все такой же привлекательный, каким я его помню. Только он больше не долговязый пятнадцатилетний подросток. Он взрослый мужчина, огромный и мускулистый. От него исходит огромная сила.
Я не видела его лично с того молодежного лагеря, который мой отец проводил пять или шесть лет назад. По сей день я все еще раздражаюсь, когда думаю о том, как пренебрежительно он относился ко мне. Сказал, что мне не место на льду. Предположил, что я фигуристка в придачу. И он назвал меня королевой бала. Мудак. Определенно, было забавно стереть эту дерзкую ухмылку с его лица, когда потом у нас была тренировка два на одного, и я опередила его и еще одного парня, забив по воротам. Именно мелочи делают меня счастливой.
— Он чертовски сексуален, — говорит Уитни.
— Это все магия члена распутного плохого парня, — подхватывает Ками. — Делает их еще горячее.
Мы все хихикаем.
— Он распутный плохой парень? — Спрашивает Уитни.
Ками смеется и говорит:
— Ну, то, что он плохой, довольно очевидно. Просто посмотри на него. Но да, у него определенно репутация любителя перепихнуться. Но не все так просто.
Я, ухмыляясь, толкаю ее в спину.
— Что это значит? Как можно перепихнуться не просто?
— Это значит, что он не лезет из кожи вон, чтобы потрахаться. Ни за кем не гоняется, не ведет себя как самоуверенный игрок. Моя двоюродная сестра видела его на вечеринке в прошлом году, и она сказала, что этот парень все время просто задумчиво стоял в углу. За весь вечер не сказал никому ни слова, и все же, каким-то образом, на него набрасывается толпа изголодавшихся цыпочек. В принципе, у парня есть выбор.
Воздух пронзает свист. Мы все инстинктивно вытягиваемся по стойке смирно, а это даже не наша тренировка.
Тренер Дженсен выходит на лед в сопровождении двух помощников тренера и
