"2013" - Анастасия Котова
Некоторые из них были не в состоянии позаботиться о себе, и санитарки иногда кормили их с ложечки.
Привезли завтрак.
Специальный грузовик привозил и увозил бочки — металлические контейнеры, внутри которых находилась заранее приготовленная пища. Не раз наблюдала за подобным: окна в коридоре отделения выходили на ту сторону, где как раз останавливалась машина.
Хлеб, компот, кефир и кисель разносили раздатчицы самостоятельно, беря кого — то из отделения.
Времяпровождение в больнице было чересчур скучно.
В отделении царила непривычная тишина.
Пациенты проводили время в палатах. Часть из них болтались по коридорам, ища среди своих хотя бы одну свободную сигаретку, чтобы потом покурить в туалете, пока санитарки не видят.
Вчера мне отдали мой ежедневник вместе с ручкой, и я, уединившись, начала что — то чиркать на чистых страницах. Я очень любила писать всякие рассказы и даже пыталась в книги. Хотя последние сочиняла больше.
Поэзия — вообще не мое.
Я придумывала большие интересные сюжеты со своими персонажами, мирами и судьбами, но вот духу закончить их у меня не хватало. Вечно теряю к ним интерес. Мне приходилось терпеть насмешки со стороны своего окружения. Хотя какая им разница, чем мне заниматься в свободное время?
Нет же! Они считали правильным найти мне какого — нибудь жениха, и я до сих пор не понимаю, причем здесь любовь — морковь и писательство. Но у меня с работой и учебой не задалось из — за моего статуса. Оставалось только выйти замуж, чтобы окончательно не пропасть.
Я раньше была ярой противницей брака, любовных отношений, а уж детей тем более. Не видела в этом смысла. Во — первых, мои первые отношения закончились очень плохо, во — вторых, детей мне иметь запрещено.
Запрещено по большей части из — за безалаберности и детского видения на жизнь. Какое тогда потомство в этом случае может быть? Может, я не только внешне выглядела как пятнадцатилетний подросток, но и внутренне была еще дитем.
Мама несла за меня полную ответственность. Пока была жива.
Нас выпустили погулять после обеда, проходивший в небольшой столовой в другом конце коридора. Утром шел дождь, и плановую прогулку отменили. Нас по расписанию выпускали три раза в день: после завтрака, обеда и ужина.
Кстати, о столовой. Внешне это помещение, выложенное плиткой. С одним большим пластиковым окном без ручки. Было оно обставлено старыми деревянными столами, столешницы которых потрескались от времени. Обычные стулья. Маленькое окошко посередине. Через него подавали тарелки с едой и хлебом.
Дежурные, обычные больные, расставляли еду. После приводили столовую в порядок: мыли пол, столы, стены. Но на самом деле этого никто не делал. После трапезы пациенты тут же сбегали, не желая работать.
Раздатчица убирала все в одиночку. Из — за этого больные часто получали.
Пожрать — то все любители.
Несмотря на середину июня — сегодня пятнадцатое число, — лето не спешит радовать своим теплом: почти все это время лил проливной дождь, иногда — гроза, а после становилось сильно прохладно.
Приходилось носить ветровки и штаны.
А так хотелось надеть шорты и майки, легкие сандалии и панамы, и щеголять голыми ногами, радуясь солнечным лучикам!
Я надела спортивную куртку — мама оставила мне не только черные велосипедки и футболку вместе с цветастой ночнушкой, — и пошла следом за всеми к выходу.
В небольшом фойе скопилось много народу. Часть больных стояли в коридоре, ожидая медбрата. Сегодня как раз дежурил Марат. Отчества я уже не припомню.
Он был молодым, нерусской национальности. Темные волосы, волосатая грудь виднелась через небольшой разрез в белой рубашке с короткими рукавами. Сам же невысокого роста, но уж больно красивый — все женщины в нашем отделении сходили по нему с ума.
Я лишь посмеивалась над ними. Подумаешь! Просто мужчина, и ничего более.
На улице стало тепло. Солнце выглянуло из — за туч.
— Выходите! — крикнул Марат, и санитарка, открыв тяжелые деревянные двери, выпустила больных в тамбур.
Женщины, громко смеясь, высыпали на улицу, подставив бледные лица первым солнечным лучам.
Я молча следовала за ними и впервые за все утро вдохнула свежий воздух. Он словно первый глоток воды в пустыне — освежает и придает сил.
Я раньше не особо любила выходить из дома. До сих пор побаиваюсь людей, чужих взглядов и мнений. Боюсь нарваться на неприятности, и в родных стенах бывает намного спокойнее, нежели на улице. Поэтому у меня было мало друзей, я практически ни с кем не общалась. Да еще и по характеру замкнутый человек. Социофоб.
Больные разошлись по лавочкам и беседкам.
Я прошла в беседку напротив выхода из отделения и села на деревянную скамейку. Внутри стоял старый потрескавшийся деревянный стол.
Мне пришлось оставить ежедневник на кровати — желание писать дальше пропало. Как бы мне не хотелось поскорее оказаться в больнице и поскорее приступить к работе над черновиком, все же отложила это дело до лучших времен.
Здесь не та атмосфера.
Я сняла тапочки и поставила босые ноги на прохладную деревянную поверхность. Ступни ужасно горели после носок.
Хотя ноги, бывало, очень сильно потели. Именно по этой причине приходилось носить носки — даже когда надевала сандалии!
Я встретилась взглядом с Галиной Сергеевной и почувствовала свою вину: ведь у меня не получилось вчера поговорить с ней. У нее такие грустные глаза… Что же такое произошло в ее жизни, что теперь бедняжка убивается и практически ни с кем не общается?
Дело в том мужчине — альбиносе, который был с ней вчера? Или же какая — то другая причина?
И, о, черт! Вспомнишь про человека, и он тут же появится!
Я хмыкнула и отвернулась.
Мне на ум пришла идея попросить маму, когда она приедет ко мне в пятницу, привезти мой начатый роман про ожившего фараона Тутанхамона.
Его я начала переписывать заново незадолго до поездки в Кемерово.
Если сильно увлекусь, то начинаю просто сходить с ума: не люблю смотреть фотографии с его мумией и золотой маской. Начинаю бояться. Он повсюду мне мерещиться! Или же это нормально для человека, склонного к фанатизму?
Хотя писать мне все равно нечего, кроме воскрешения пресловутого фараона…
— Здорово! — я вздрогнула от неожиданного восклицания: грубоватый мужской голос раздался чуть ли не над моей головой, и мне невольно пришлось поднять голову, чтобы увидеть своего нового собеседника.
И им оказался тот самый красавчик — альбинос.
— Ага. И вам не хворать, — удивленно ответила я. — Чего это ты решил поздороваться? Скучно
