Опер. Девочка на спор - Анна Бигси
Набираю в ладони холодной воды, умываюсь, пью прямо из-под крана. Тагги скулит у двери ванной. Снова волнуется, чувствуя мое настроение.
— Всё хорошо. Сейчас погуляем с тобой, — выхожу и хлопаю его по голове.
Дергает ушами, плетется за мной в спальню. Собираюсь на службу, надев удобные камуфляжные штаны унисекс с множеством карманов, белую футболку и любимую кожаную куртку.
Вывожу Тагира на быструю прогулку.
— Прости, сегодня дольше никак, — улыбаюсь псу.
Возвращаемся с ним в квартиру, я забираю шлем, надеваю рюкзак на плечи и заперев дверь, спускаюсь на улицу. Раздражая нашу злобную соседку рычанием мотора, срываюсь с места, позволяя адреналину выжечь из меня остатки накатившей паники.
Добираюсь до отдела, встаю у шлагбаума, перекрывающего въезд на служебную парковку.
— Удостоверение или пропуск, — требует дежурный.
— Я сегодня первый день, — объясняю ему.
— Так, а мне что? Правила есть правила. Иди сначала документы получай, потом пущу.
— И куда мне деть мотоцикл? — начинаю злиться не на него, а на это утро, которое должно было быть совсем другим.
— У входа поставь. Не тронет никто.
Угу, конечно. Это же не Управление МВД, здесь найдется какой-нибудь мстительный алкаш. Угнать не угонит, а поцарапать может запросто. Вариантов только нет, придется откатываться туда.
Аккуратно паркую мотоцикл, чтобы никому не мешал. Шлем забираю с собой всё по той же причине. Районное отделение — не Управление, к сожалению.
Захожу в здание. Полы в коридоре еще мокрые, пахнет лимонным моющим средством. Аккуратно переступая по подсохшим местам, иду на поиски своего нового начальства.
Найти оперов не составляет труда. Громкий мужской смех за дверью четко дает понять, что я их нашла.
Вхожу без стука. Первым на меня оглядывается необычный мужчина с четками в руке. На тыльной стороне ладони замечаю татуировку, но не просто рисунок, как делают многие. Руну. И что-то мне подсказывает, она там не просто так. Из-под ворота футболки выглядывает еще одна тату, но её уже не разглядеть. Я сама оказываюсь под пристальными взглядами всего отдела.
Открываю рот, чтобы представиться, но дверь за моей спиной распахивается слишком неожиданно. Я не успеваю среагировать. Чье-то тело влетает мне в спину, толкая вперед.
Я попадаю в руки парня с четками и слышу до ужаса знакомый мат.
Разворачиваюсь.
— Ты?! — возмущённо сопит тот хам, которого я случайно облила кофе.
Ну твою мать…
Выдыхаю, беру себя в руки и, скинув наглые ладони опера, решаю, что лучше всего представиться.
— Старший лейтенант Бойко. Назначена в ваш отдел…
— Бойко? — переспрашивает хам в тёмно-синей рубашке.
— Да, Бойко Иванна Яновна, — повторяю для слабослышащих.
В стороне от меня раздаются хрюкающие смешки, грозящие в любой момент превратиться в очередной приступ громогласного хохота.
— Не будет баб в моем подразделении! — рявкает хам.
— Меня уже назначили, — улыбаюсь ему.
— Переназначат! Выйди отсюда и не смей осквернять этот кабинет своим присутствием! — его лицо от гнева идет красными пятнами.
— Мало того, что хам, еще и сексист, — заявляю ему. — Я буду здесь работать.
— Не будешь! — кипит он.
— Макс… — пытается перетянуть внимание на себя парень с четками.
— Буду, — тише отвечаю я, продолжая упираться уже скорее от нервов.
— Я. Сказал. Не будешь, — цедит сквозь зубы, оказывается, Макс, хотя Хам ему идет больше.
Разворачивается и покидает нас, так громко хлопнув дверью, что в кабинете разом вздрогнули и зазвенели все чайные ложки в кружках оперов.
***
Пф! Какие мы нервные. Ничего, проветрится, остынет.
Разворачиваюсь к замолчавшим операм.
— Он всегда у вас такой? — спрашиваю у них. Надо же понимать, к чему готовиться.
— Не-е-е, — тянет парень в стильном светло-сером свитере. — Только когда секса долго нет.
Остальные похабненько улыбаются. Как в седьмом классе на уроке биологии, честное слово. Ответить что-то надо. В мире мужчин секс давно превратился всего лишь в потребность удовлетворять животные инстинкты и в повод поржать друг над другом при случае.
Это же так весело, правда? Зажать какую-нибудь девочку в клубе, шептать на ухо, что ей обязательно с ним понравится…
Но мне предстоит работать в этой команде, а значит надо подстраиваться и я вспоминаю как еще в Академии МВД наши немногочисленные девчонки отвечали таким вот шутникам.
— А что так? Проблемы? — у меня даже получается улыбнуться им в ответ. — Если что, могу дать контакты хорошего мужского врача, — это, кстати, чистая правда. Знакомый не столько мой, сколько родителей, но это сейчас не имеет значения. — Или… венеролога, — предлагаю еще один вариант. Ну а вдруг у Хама зудит в трусах, поэтому он такой агрессивный. — А то мало ли.
— Тьфу-тьфу-тьфу. Что ты несешь, женщина?! — возмущается татуированный, картинно постучав кулаком по своему лбу.
— Давай знакомиться что ли, — посмеиваясь, ко мне подходит двухметровый амбал. — Дэн, — протягивает крупную ладонь. Осторожно пожимаю кончики его пальцев, потому что так принято. Тут же прячу руки в карманы, чтобы больше никого из них не пришлось трогать.
— Егор, — кивает от окна еще один опер. Вот и пусть там стоит. Идеальное расстояние.
— Илья, — козыряет тот, что за ноутом.
— Шаман, — степенно склоняет голову татуированный.
— А я…
— Иванна Яновна, — мы запомнили, — его губы вздрагивают в очередной чуть насмешливой, снисходительной улыбке. По коже проходится холодок и только закалённая сила воли помогает мне устоять на месте.
— Можно просто Ива, — моей внимание привлекает большая магнитная доска на стойке с колёсиками, стоящая в самом углу просторного кабинета. — Можно? — киваю на неё.
— Это материалы расследования, — разговаривают со мной как с маленькой.
— Я в курсе, спасибо, — медленно прохожу мимо них к доске.
Чувствую на себе внимательные, сканирующие взгляды. Дернув плечом, пытаюсь скинуть их с себя, и сосредотачиваюсь на схеме. Её и нет как таковой. Несколько ужасных, трагичных фотографий, от которых сердце болезненно сжимается и в желудке начинается настоящая война.
До тошноты все внутри стягивается тугими узлами. Будь там просто труп, но там… Ребенок, черт бы их побрал! Видеть растерзанную, бледную малышку физически больно.
Зажимаю рот ладонью. Дышу…
Надо абстрагироваться от эмоций. Взять себя в руки. Эти же, стоящие за спиной, сожрут, если показать им хоть каплю слабости. И я вхожу в рабочий режим, рассматривая представленные на доске материалы будто немного со стороны.
У оперов еще ничего нет по этому делу. Возле ряда фотографий с места происшествия нарисован большой овал, в котором черным маркером небрежно написано: «Педофил», а рядом стоит большой вопросительный знак.
— Не надо девочкам на такое смотреть, — неожиданно раздается у меня над ухом.
Рефлексы срабатывают мгновенно. Разворачиваюсь, хватаю мужчину за плечо, резким рывком наклоняю на себя, бью коленом в живот, выбивая воздух из
