Диана Чемберлен - Карусель памяти
Когда он это говорил, в комнату вернулась Клэр, и его поразила ее бледность. Однако она была по-прежнему красива. Она была из тех женщин, что становятся гораздо привлекательнее к сорока годам, чем в восемнадцать. Ее острые черты смягчились. Даже живая зелень глаз, казалось, со временем стала мягче.
Стараясь улыбнуться ему, она снова села и взяла предложенную им руку. Ее пальцы были влажными и холодными. В дверях появилась женщина-офицер, чтобы сказать, что им заказаны места в ближайшем пансионе, где был пандус для инвалидной коляски. Клэр встала, сложила одеяло и обратилась к детективу.
– Когда выясните, кто она, не дадите ли мне знать по телефону?
– Конечно, миссис, – ответил он.
На улице снег почти прекратился, но воздух был все еще холоден, со следами прошедшей бури. Клэр молчала всю дорогу в пансион, пока он осторожно вел машину, и была едва вежлива с хозяевами маленькой гостиницы, в то время как обычно умудрялась подружиться со всеми, кого она встречала. Джона пугало ее молчание. Оно длилось, пока они не легли на диван, под теплое одеяло. Тогда она заговорила.
– Наверное, мне нужно было не отпускать ее, – сказала она.
Джон подвинул ее поближе к себе.
– Ты сделала все, что могла, дорогая.
– Может быть, если бы я не отпустила ее, она бы не спрыгнула. А если бы она все равно стала прыгать, я бы могла отпустить ее в последнюю минуту. – Она замолчала на мгновение. – Это как будто бы я дала ей разрешение сделать это, Джон. Я позволила ей, как будто сказала: «Прекрасно, вперед, кончай со своей жизнью!» Я ведь была последней, кто мог предотвратить это, но мне не удалось. Может быть, если бы мы не вызвали полицию… Именно поэтому она выкинула эту штуку.
– Ты уверена, что не несешь чепухи?
Она задрожала.
– Я не могу согреться. – Клэр любила спать без ночной рубашки, и он чувствовал на своей груди прохладу ее кожи.
– Не хочешь надеть мою футболку?
– Нет, просто не выпускай меня из объятий, пожалуйста.
Он погладил ее руку.
– Попробуем карусель?
– Да. – Она теснее прижалась к нему.
Джон закрыл глаза, прижавшись щекой к ее волосам, и начал:
– Давным-давно на большой и прекрасной ферме в Джереми, штат Пенсильвания, был огромный красный амбар.
Клэр устроилась головой на его плече.
– Ты думаешь, он и на самом деле был огромным, или ты думаешь, что он мне запомнился таким, потому что я была тогда слишком маленькой?
– Разве это имеет значение?
Она почти хихикнула:
– Нет.
– Он выглядел, как обычный амбар, хотя внутри это был очень опрятный амбар, потому что фермер, которому он принадлежал, был человеком, который очень хорошо заботился о таких вещах и о людях, которых он любил.
– Да.
– Фермер имел двух маленьких внучек, которые любили ходить в этот простой с виду амбар, потому что внутри была непростая карусель – много красивых коней, и еще оставались пустые места для других коней, которых фермер заканчивал вырезать из больших бревен, пахнущих смолой, что лежали у него в мастерской.
– Сбоку от амбара.
– Да. В мастерской сбоку от амбара. У одной из маленьких внучек был любимый конь – белый, с развевающейся золотой гривой – по имени Титан. И она любила…
– И он был скакуном, – добавила Клэр.
– Да, он был одним из скакунов на карусели. Поэтому у него так развевалась грива. И Клэр любила забираться ему на спину и воображать себя ковбоем.
– И старалась ухватиться за кольцо.
– Правильно. Она старалась ухватиться за медное кольцо, чтобы дедушка покатал ее на карусели снова.
– Ты так хорошо рассказываешь, – пробормотала Клэр у него на груди. Ее тело становилось все теплее. Напряжение ушло.
– Орган играл «При свете серебряной луны», а маленькая внучка скакала галопом по амбару на своем прекрасном скакуне, и у нее было необыкновенное чувство радости и умиротворения – там, на карусели ее деда.
– Ммм, я так тебя люблю, Джон.
– Я тоже тебя люблю.
Через минуту она заснула, ее тело было теплым и тяжелым рядом с ним, а дыхание – почти неслышным. Воздух в комнате был темным и спокойным – тяжелые занавески не пропускали свет с улицы. Он лежал без сна, уставившись на темный потолок, ему хотелось уснуть и избавиться от чувства бессилия, которое преследовало его весь вечер.
Он уже давно привык приспосабливаться к тому, что ограничен в действиях, но та беспомощность, которую он чувствовал, когда наблюдал, как Клэр старается справиться с женщиной на краю моста, была несколько иного рода. Он наблюдал за этой сценой, охваченный ужасом: обе женщины могли соскользнуть с покрытой льдом площадки, обе они могли броситься навстречу смерти. Долго еще он размышлял в темноте, как мог бы потерять свою жену, находясь не более чем в нескольких ярдах от нее. Он не мог припомнить ни одного случая в своей сознательной жизни, когда чувствовал бы себя таким беспомощным.
Образы женщины и Клэр, казалось, были вытравлены на потолке комнаты. Он закрыл глаза, но сцена вновь ожила перед его мысленным взором. И сколько он ни старался стереть эти воспоминания из памяти, они снова и снова возвращались к нему; ему очень хотелось, чтобы у него была своя собственная карусель, которая помогла бы пережить эту ночь.
3
Вена, штат Вирджиния
На столе в офисе Клэр зазвонил телефон. Она хотела не отвечать на звонок, но потом вспомнила, что сегодня не было Джилл, ее секретарши, чтобы поднять трубку. Большинство сотрудников фонда все еще не отыскались после снежной бури.
Клэр подняла трубку и приложила ее к уху.
– Фонд Харти-Матиас.
– Я хотел бы поговорить с миссис… угу, Харти-Матиас. – Резкий мужской голос показался смутно знакомым.
– Вы с ней и говорите.
– Угу, здравствуйте. Это детектив Патрик из Харперс Ферри. Вы хотели знать, когда мы идентифицируем самоубийцу.
– Да. – Клэр выпрямились. – Вы узнали, кто она?
– Ее имя – Марго Сент-Пьер, и она…
– Марго – через «а»?
– Да.
Клэр быстро записала имя в блокноте.
– Ее обнаружили прошлой ночью. Тело застряло в скалах за четверть мили от моста. Оно соответствует описанию женщины, о которой сообщалось, что она пропала из «Эйвери-Хоспитал» в Мартинсбурге. Это сумасшедший дом, психиатрическая больница.
– От Мартинсбурга до Харперс Ферри далеко?
– Двадцать пять – тридцать миль. Она просто ушла из больницы утром в воскресенье, как говорит тамошний персонал. Никто не заметил ее отсутствия до вечера. Они не держали ее в палате под замком, потому что она не представляла угрозу для самой себя или других за все три года, которые находилась там.
– Три года? – Клэр посмотрела через окно офиса на голые деревья, покрытые льдом.
