Всё равно будешь моей (СИ) - Катаева Татьяна Анатольевна
У меня месячные, и это ещё одна с причин, по которой я побежала в туалет. Нужно проверить всё ли в порядке. Спрятавшись за ширмой, меняю прокладку и одеваюсь.
Как вдруг дверь открывается и в неё кто-то врывается. Я замираю на месте и даже перестаю дышать. Это же надо быть такой глупой, чтобы забыть закрыть дверь на замок.
Звуки же в ванной набирают обороты. И мне надо как можно быстрее сообщить, что я тут. Но я не могу. Когда в щель ширмы вижу, кто в комнате, я полностью цепенею.
Матвей и его девушка. Они страстно целуются, и твою мать, занимаются сексом. Её ноги широко расставлены в стороны, а Матвей врывается в неё с особой скоростью. Кусает шею, достаёт грудь из-под блузы, и облизывает её. Девушка стонет, руками трогает его волосы и прерывисто дышит, словно задыхается.
Я же сама начинаю задыхаться. Щеки горят пламенем, и мне так стыдно видеть, что тут происходит. Но оторвать взгляд не получается. Это выше меня.
Хрипы становятся сильнее и жаднее, пока девушка просто не опрокидывает голову назад и, кажется, что теряет сознание. Матвей же не перестаёт таранить её до тех пор, пока с хрипом не падает на её тело.
В таком положении они находятся ещё пару минут. Я же так и стою. Умираю. Просто сгораю и превращаюсь в пепел. Моё лицо краснее цвета крови. Оно багровое.
То, что я только что увидела, самое ужасное в жизни. Это так вульгарно. Беспорядочно. Позорно. Он трахал её в туалете, на вечеринке. Какой позор. Но им не стыдно. Стыдно мне.
И это вовсе не похоже на то, что мне рассказывала мама. Не скажешь, что девушке было больно, или "терпимо". Ей нравилось.
Блин, я видела секс с Горским. Какой ужас.
Матвей достаёт с неё свой... прибор, и стягивает с него презерватив. Они смеются и о чем-то тихо говорят. Я не слушаю. Мои ноги ватные, и голова кружится. Как забыть все, что видела сейчас? Как сбежать от сюда, как можно скорее?!
Девушка уходит первой. Матвей умываться, и тоже собирается уходить. Я на радостях непроизвольно вздыхаю. Но это получается слишком громко. Резко выравниваюсь, когда понимаю, что он мог услышать. Снова не дышу и жду звук клацающей двери.
Но вместо этого, слышу приближающиеся шаги ко мне. Сердце замедляет ход, а когда он появляется и стаёт напротив меня, мне хочется просто умереть на месте. Такого стыда, я ещё не испытывала. И то, что видела только что, кажется не таким ужасающим, как то, что я подглядывала. И меня на этом поймали.
— И кто это у нас тут? — его голос хрипит и издаёт пугающие импульсы. Меня начинает трясти. — А тебе родители не говорили, что подглядывать не хорошо?!
Ну, что мне делать?! Почему нельзя исчезнуть бесследно?! Почему нельзя вернуться в прошлое и не входить в эту комнату?!
— Малыш, дыши. А то мне кажется, ты сейчас свалишься без чувств!
И я бы правда свалилась, если бы он не подошёл ко мне ближе, и не положил свою руку мне на талию. Сердце снова набирает обороты.
Возможно, ли в восемнадцать лет умереть от остановки сердца? Сейчас мне кажется это более чем реально. Ведь моя грудь разрывается.
— Снова молчишь? Извиняться будешь?
Он наклоняется к моему уху и шепчет это так... Так... что мне страшно. Выставляю руки вперёд и пытаюсь его оттолкнуть. Лучшее решение, это сбежать. Но он не сдвигается с места. Гора ведь. И у меня не хватает сил, чтобы даже сдвинуть его с места.
— Вижу, что снова не собираешься извиняться, — он говорит это, а после... кусает меня за шею. Я издаю писк.
— Что ты делаешь? Пусти. Я не хотела... вы сами...
Боже в голове сколько слов. А как их собрать в одно предложение? Как ему объяснить, что я не специально?! Как?!
Он поднимает голову вверх, и теперь смотрит мне в глаза. Это глаза хищника. Самого настоящего. Мне с ним нельзя быть рядом. Разорвёт и глазом не моргнет. Рустам по сравнению с ним кажется слабым.
— Что мы, мышка? Закончи свои мысли словами. И возможно, я тебя после этого отпущу.
Собираю всю волю в кулак, складываю слова в предложение и пытаюсь всё ему сказать. Но в мыслях проще. На действиях не хватает решительности.
— Вы... ворвались, когда... Я не успела... Вы так быстро... Боже, отпусти меня...
Коллапс мыслей и всех внутренних органов в одну секунду. Я умру. Я точно сегодня умру.
Пытаюсь убежать, обойти его и исчезнуть. Но он хватает меня за рукав, и возвращает назад.
— Чёртов Горский, какого хрена? — в моём мозгу звучит лишь это.
Почему все, что связано с ним, перечёркивает моё воспитание?!
Матвею, походу, на всё плевать. Он поднимает свою ладошку, а пальцы кладёт мне на губы. Водит нежно и дотрагивается совсем легонько. Я же задыхаюсь от этого. Вторая его рука сильнее сжимает запястье.
Мы смотрим, друг другу в глаза, но он дышит ровно, мне кажется. А в моих лёгких, трубка, по которой идёт кислород, просто оторвалась.
Снова открывается дверь, и в этот раз входят две девчонки. Они весело обсуждают вечеринку. А я снова в панике. Если меня тут увидят с Горским, мне конец. Рустам убьёт меня, даже не выслушает.
Наверное, Матвей читает это в моих глазах. Так как он хватает, и лишь сильнее прижимает к себе. Рот закрывает своей ладошкой, и не даёт мне даже пискнуть. Сам же прикладывается к моей шее, и нежно проходит по ней своим шершавым языком.
Я выпадаю с реальности. То, что сейчас происходит, не вписывается ни в одни рамки приличия. Увидев, что тут происходит, все б подумали, что между нами с Матвеем, что-то есть. Но между нами ничего не происходит... ничего.
Просто он какой-то извращенец. Он облизывает мою шею, как будто там мёдом намазано. А потом ещё и ныряет рукой под толстовку и дотрагивается до пупка. Меня прошибает таким разрядом, что я вскрикиваю и кусаю Матвея за руку. Хорошо, что девушки уже вышли с ванной. А иначе, мне бы смерть.
Отскакиваю и смотрю на него так, как будто мы только что делали то же самое, что он с той девушкой. Это ранит больно. Я не такая как они все.
Не такая!
Резкий взмах руки, и звон пощёчины. Злой взгляд Горского, и острая молния прямиком мне в сердце. Разряд, пульс. Я жива.
— Не смей, так больше делать. Никогда, — шиплю что есть силы. Я даже не знала, что во мне есть столько энергии. — Я не буду одной из...
Секундная тишина. Время останавливается.
— Мышка, — протягивает он. — Будешь.
Он говорит это так уверено, что меня снова начинает трясти. Ответа не нахожу, просто вижу возможность сбежать, что и делаю в следующую секунду.
Почему я сказала именно так? Он ведь не правильно меня понял. Я должна была сказать за Рустама. Что у меня жених. Что у Матвея будут проблемы с ним. Чтоб не смел ко мне больше прикасаться. Но я ляпнула совсем не то.
А ещё, меня до сих пор трясет от увиденного. От касаний Матвея к моей коже. От его пальцев на моих губах. От губ на моей шее. Меня до сих пор так яростно трясёт...
Глава 4
Матвей
Когда эта девчонка скрывается за дверью, меня разрывает на куски. Чувствую бешеную пульсацию в висках, а ещё сука, боль в паху. Так, словно не я только что трахался и кончал пять минут назад. Так, словно меня только что возбуждали сексуальными движениями, красивым бельём, или вообще голым телом.
Но, нет же, сука. Я прикасался к серой мышке в огромном балахоне. Да, я дотрагивался до её кожи. Целовал шею. И что? Я блядь делал это миллионы раз. Да и не только так. Более открыто, вызывающе, одуряющее. А то, что только что происходило, с ряда монашеских прикосновений. Но меня от них повело. Меня так штырит, что спазмами сводит нутро.
А как же вкусно она пахнет. Это пиздец, как вкусно. Мне хотелось укусить её за шею до крови, и зализать кровоподтёк.
Да, что я несу? Вообще тронулся. Эта монашка, скоро замуж выйдет за барыгу. И пусть валит к своему уебку дружку. Бесят оба. А если она ещё когда-нибудь посмеет ударить меня, я... Я... Что ей сделаю?! Что-то сделаю. Однозначно. Накажу!
