Измена. Простить нельзя уйти (СИ) - Элис Карма
— Дурочка, а почему мне не сказала?
В её глазах появляются слезы. Она обвивает мою шею руками.
— Я испугалась, вдруг ты не захочешь, — отвечает и прячет лицо в складках моей футболки.
— В смысле «не захочу»? Ты чего, Вер? Это же будет наш с тобой ребёнок! Как я могу его не захотеть?
— Но мы ведь потом хотели… — лепечет она, явно растерянная моей реакцией. Напридумывала себе чего-то.
— Да какая разница сейчас или потом? Если ты хочешь и чувствуешь, что готова, то я только рад. Рожать ведь тебе придётся. Я тебя в этом вопросе только морально и материально поддержать могу.
Вера поднимает на меня заплаканные глаза. Впервые за вечер я вижу в них надежду.
— Значит, мы можем ещё раз попробовать? — спрашивает со сдержанной улыбкой.
— Что попробовать? — зависаю я на секунду, но потом до меня доходит. — А это… Ну, так в этом смысле я всегда готов. Ты же знаешь!
— Дурак! — Вера, смеясь, бьёт меня по руке, крадущейся ей под пижаму. Я внезапно хватаю её и начинаю целовать беспорядочно. Она визжит, хохочет и отбивается.
Позже ночью засыпая я думаю о том, что теперь мне нужно ещё больше поднапрячься. Ведь скоро наша семья станет больше.
2.2
— Поздравляю вас с повышением, Марат Ильнурович, — директор пожимает мне руку и провожает в новый кабинет. — Знакомьтесь вот, Альбина, ваш помощник. Она раньше у нас делопроизводством занималась, теперь будет помогать вам с отчётностью.
— Добрый день!
При нашем появлении низкая и полная девушка вскакивает из-за соседнего с моим стола. Смотрю на неё и не понимаю, чем она может мне помочь. Такая пустота и растерянность во взгляде, точно она в кабинетах заблудилась. Очевидно же, что она дочь или племянница кого-то из начальства. Очень сомневаюсь, что у неё есть соответствующее образование, чтобы иметь какое-то отношение к технической документации. Но делать нечего, не мной человек поставлен, не мне её и увольнять. Если будет сидеть тихонько и не мешать мне, то думаю, сработаемся и с такой.
Так я думал в самом начале. На деле же всё оказалось куда печальнее.
— Альбина Раисовна, вы если ничего не понимаете, так какого чёрта вообще лезете?! — кричу на весь кабинет.
Она словно хомяк забивается в угол и смотрит на меня исподлобья. Глаза такие несчастные, виноватые. Мне становится не по себе оттого, что не сдержался. Я же обычно стараюсь решать проблемы мирным путём. Просто в этот раз она слишком уж сильно накосячила. Из-за этого завод едва не понёс огромные потери. Хорошо, что я заметил в последний момент и смог отыграть всё назад. Теперь вот придётся задержаться на работе.
— Простите, — одними только губами произносит она. — Меня теперь уволят, да?
— Я был бы счастлив, будь оно так! — отвечаю жёстко и вижу, как она начинает реветь.
— Марат, пожалуйста, не увольняйте! У меня мама больная. У неё кроме меня никого.
Падаю устало в офисное кресло. Не сказать, что её слёзы меня трогают. Не спохватись я, нас бы обоих выперли. Я больше удивляюсь, как она тогда без связей попала сюда.
— Вы осознаёте, что я теперь должен потратить своё личное время, чтобы всё исправить? — вздыхая спрашиваю я. — То есть вместо того, чтобы пойти домой к своей любимой жене, я вынужден тут с вами сидеть.
— Мне очень жаль, — Альбина закрывает лицо руками и начинает плакать ещё сильнее.
— Клуша… — произношу я смиренно и берусь за исправления.
Проходит минут пятнадцать прежде, чем она успокаивается. Ещё десять прежде, чем подходит и спрашивает, чем помочь. Поднимаю глаза на неё, и с удивлением замечаю решимость во взгляде. Что ж, каждый заслуживает второго шанса. Я даю ей небольшую трудоёмкую задачу, которую она быстро выполняет. Выдыхаю немного. Надеюсь, не всё ещё потеряно.
— Клуша она и есть клуша, — вздыхаю, ковыряя вилкой салат.
— Не говори так про человека, — Вера бросает на меня строгий взгляд.
— Да я просто привык к тебе и теперь думаю, что все женщины должны быть такими же умными, — говорю я. Замечаю её выражение лица и спрашиваю: — А ты чего сердитая такая? Женские дни, что ли?
Она отвечает мне просто убийственным взглядом. Потом бросает ложку на стол и уходит. Я опять не понимаю, что сделал не так. Вроде бы она обычно нормально реагирует на такие шутки. Потом я прикидываю, сколько времени прошло с нашей последней попытки зачать, и осознаю, что, возможно, шутка оказалась не такой уж шуткой. Убираю со стола и иду в комнату. Вера, завернувшись в плед, сидит на диване и смотрит в окно. Как назло у нас рядом с домом детский сад. Просто комбо, блин.
— Не получилось? — спрашиваю я, присаживаясь рядом.
— Не получилось, — почти обречённо отвечает она.
— Ну и ладно, — пытаюсь подбодрить её. — Скоро снова попробуем.
— А тебе лишь бы попробовать! — Вера вскакивает с места. — Полгода уже пробуем, Марат! А толку-то?!
В глазах Веры появляются слёзы. Ощущаю, как груз вины ложится на мои плечи. Знать бы ещё, за что.
— Вер, что я могу сделать? — спрашиваю я серьёзно.
— Оставь меня одну, — отвечает она разочарованно.
Кажется, прямо сейчас вести конструктивный диалог она не настроена. Моя милая огорчена и расстроена. И причина этих эмоций не подвластна только высшим силам. Но на них Вера не может выместить злость, а вот на мне очень даже. Вероятно, мне нужно просто смириться с этим.
Я поднимаюсь, беру бумажник и ключи и выхожу из дома. Первая мысль, что посещает меня — позвонить друзьям. Но я вдруг понимаю, что у меня сейчас нет настроения пить. А на трезвую голову общаться с кем-то у меня сейчас тоже вряд ли получится. В итоге еду к Эльвире, потому что живёт она ближе чем остальные родственники.
— Поссорились, что ли? — с порога спрашивает она, прищурившись.
— Почему сразу поссорились? — отвечаю угрюмо.
— Ты на лицо своё погляди. По-моему, всё очевидно.
Тяжело вздыхаю и иду вслед за сестрой на кухню.
— Дядя Марат! — племянник Ильяс бежит ко мне. Подхватываю и подкидываю кверху.
— Мама, я самолёт! — верещит Ильяска, а Эльвира только качает головой.
— Иди-ка, в зале прибери, самолёт. А-то папа скоро придёт, а на полу места нет ступить.
Ильяс кривится немного, но под строгим взглядом матери уходит.
— Какой! — удивляюсь я, качая головой. — Рожицу
