Анатомия Джейн (ЛП) - Лефей Амелия
Уэс потянулся к моим штанам.
— Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя ум дьявола?
— А тебе когда-нибудь говорили, что у тебя тело грешника?
Я не нашелся с ответом. Его губы оказались поверх моих, язык уже хозяйничал у меня во рту, а мои руки тянулись, чтобы обхватить его крепкий зад. Со всеми остальными я — Максвелл, мудак, ледяная глыба, босс, но с ним я веду себя, как сука во время течки.
— Ты заводишь меня одним своим дыханием, — медленно шептал он, опускаясь на колени. Я разглядывал свое отражение в окнах, видел, как открылся мой рот, когда он нежно погладил член, большим пальцем коснулся головки. — Чего ты хочешь, Макс?
— Пойти на работу.
Он сжал головку, облизывая пульсирующую на моем члене венку.
— Не лги и не заставляй меня делать это снова.
— Я хочу, чтобы твой рот оказался на мне… сейчас, — потребовал я.
Уэс сделал, как велено, позволяя мне скользнуть членом в его горячий влажный рот. Обхватив меня за колени, наклонился вперед и взял меня целиком в рот.
— Черт, — прошипел я, подаваясь вперед, хватая его за волосы, закрывая глаза и откидывая голову назад.
Он принял меня до самого основания, мягко скользнув зубами по коже. После того как нас прервали, я не мог сдерживаться, все тело жаждало этого. Снова и снова я трахал его рот. Отпустив одну ногу, он потянулся, чтобы обхватить мои яйца руками.
— Блядь. Ах… Уэс… ург! — рычал я, кончая ему в рот. Он удерживал меня на месте, глотая все до капли, пока я пытался отдышаться.
Вставая, он вытер уголок рта.
— Быстро ты.
— Заткнись, — проворчал я между вдохами, а он просто поцеловал меня в щеку.
— Еще одна причина быть вежливым с горничной, Макс, — это сохранение тайны. Тебе это нужно. Помни, что это всего лишь бумага, и девушка может случайно сболтнуть что-нибудь. Судебная тяжба не изменит того ущерба, который она может причинить. Сейчас ты зашел слишком далеко.
— Даже с сексуальным подтекстом я все равно не нахожу твои шутки смешными, — нахмурился я.
— Мои шутки прекрасны, это у тебя нет чувства юмора, — ответил он, целуя меня в губы, прежде чем направиться на кухню.
Я присел на подлокотник дивана, пытаясь успокоиться. В тридцать один у меня бушевали гормоны как у семнадцатилетнего мальчишки.
Будь ты проклят, Уэс.
Не сказав ни слова, я поднялся наверх, чтобы перед возвращением на работу принять душ.
Трудно поверить, но с тех пор, как мы познакомились, прошло уже четыре года. Я освещал одну историю в Париже и в первый же вечер отправился в рекомендованный матерью ресторан. Она побывала там с коллегами и не могла перестать восторгаться блюдами.
Уэс не лгал, сказав горничной, что готовит «оргазмически». Так было тогда и так оставалось до сих пор. Однако в тот вечер в Париже я хотел встретиться с человеком, который создал такие деликатесы. Попросил метрдотеля, и шеф-повар, Уэс, вышел, одетый в белое. С закатанными рукавами и собранными в пучок волосами.
Некоторые люди верят в любовь с первого взгляда. Это была не любовь, а похоть — грубая, старая добрая похоть в тот момент, когда наши глаза встретились. Я всегда держал развратные желания под контролем, но в ту ночь произошло нечто невероятное.
Он дал мне свою визитку. Я позвонил и не прошло и часа, как мы словно дикие звери трахались в его квартире. И не только в ту ночь. Всю неделю я провел у него.
А потом уехал.
Через полгода Уэс открыл ресторан в Бостоне.
Он не спрашивал, почему я не позвонил и думал ли о нем. В этом одно из различий между женщинами и мужчинами. Мужики не спрашивают. Тем не менее, я появился в его ресторане, и мы продолжили с того места, где остановились. Я уверен, мы оба думали, что в какой-то момент устанем друг от друга, но не останавливались, чтобы задуматься о наших отношениях.
Прошло четыре года, но Уэс мне ни капельки не надоел.
— Есть место еще для одного?
Он открыл стеклянную дверь душа и встал рядом, обняв меня за плечи.
Мы просто стояли, прижавшись друг к другу, и горячая вода била по нашей коже.
— Не хочу ее, — прошептал я.
— Ладно, только ты и я.
Этого было более чем достаточно.
Правда, хотя часть меня и не хотела этого, я не мог выбросить из головы ее большие карие глаза.
Больше никаких осложнений. Учитывая мою семью, достаточно уже того, что я Уэсом.
Глава 2
Джейн
Максвелл Эмерсон.
Не знаю, зачем я гуглила его имя, но едва нажав «Поиск», уже не могла остановиться. В пятницу вечером мне больше нечем было заняться.
— Вау.
Обычно понимаешь, что человек знаменит, когда на него есть раздел в боковой панели «Гугла». Я считала, это потому, что он ведущий новостей. Но глубоко ошибалась.
Максвелл Александр Эмерсон III, родился десятого апреля, сын гостиничного магната и бывшего губернатора, Алистера Крейна Эмерсона, и ныне действующего сенатора Элспет Йейтс, глава YGM — медиа-компании, которая контролировала не только консервативное информагентство Максвелла III, «Эмерсон Репорт», но также «Бостон Ровер» и несколько других, которые не упоминались в статье. Состояние семьи исчислялось миллиардами долларов. Подобная цифра для меня была настолько непостижима, что я даже представить ее себе не могла, поэтому просто проигнорировала эту информацию.
Он единственный ребенок, но его семья настолько типичная, что чем больше я искала, тем более подавленной себя чувствовала.
Поэтому логично, что я погуглила второго парня, Уэсли. Думая, что он может быть просто шеф-поваром… и снова ошиблась.
Уэсли Улер оказался сыном известной британской писательницы и поэтессы Бренды Улер, которая к тридцати четырем годам объездила весь мир. Теперь она жената на женщине, бывшим профессором астрономии в Кембридже. Она также написала несколько книг на эту тему.
Я продолжала читать, пока не увидела, что Уэсли потерял младшего брата. Решила, что это слишком личное, чтобы читать дальше, тем более мне не хотелось совать нос в чужие дела больше, чем уже сделала.
Поскольку я ничего собой не представляла, и они не могли загуглить меня, это выглядело как преследование. Я закрыла ноутбук и откинулась на матрас, уставившись на дыру в потолке своей квартиры. Одна за другой капли воды стекали с него в ведро внизу. У меня зазвонил телефон.
— Алло? — ответила я, не вставая, потому что болело все тело.
— Привет, Джейн, это Мэри.
— Они уволили меня, не так ли?
Черт подери. Какой смысл было разговаривать со мной, если они собирались передумать?
— Что? Кто?
Дерьмо. Я села на кровати. Мне стоило помолчать.
— Прости, Мэри. Что случилось?
— У тебя найдется время заменить заболевшую горничную? Клиент устраивает вечеринку через три часа, и пока у меня там две горничные, но, чтобы закончить уборку вовремя, понадобится третья пара рук. Ты поможешь? Мне очень не хочется терять этих клиентов.
— Больше работы — больше денег, Мэри. Можешь даже не спрашивать. Какой адрес? — спросила я, хватая ручку и первую попавшуюся тетрадку, чтобы записать.
— Бикон-стрит 317. Это особняк. Если возьмешь такси, я возмещу его стоимость.
— Это просто музыка для моих ушей. Уже выхожу. Позвоню тебе, когда буду там, — пообещала я, натягивая джинсы и обувая кеды.
Схватив сумку, бросилась вон. Три часа на уборку особняка вряд ли хватит. На улице стояла середина августа, и все же каждый раз, когда я выходила, чувствовала себя как на северном полюсе. Судя по всему, зима нам предстоит холодная.
Пришлось идти добрых десять минут, прежде чем заметила такси. Они не появлялись в нашем районе по той же причине, по которой я всегда носила с собой электрошокер.
— Такси!
Я выбежала на угол и замахала рукой, как сумасшедшая, потому что замерзла.
— Бикон-стрит 317, пожалуйста, — попросила я, застегивая ремень безопасности и потирая руки.
— Включить обогрев? — спросил таксист.
