Ты моя судьба - Диша Вул
— Господи, бледная как полотно. Ты сегодня хоть ела?
Я сидела на кухне ела макароны с котлетой и не чувствовала вкуса. Мама на другой стороне стола проверяла тетради. Я видела, как она старательно красной ручкой выводит «4», «3», «2».
«Если она поставит кому-нибудь 5+, я начну с ней разговор». Я ждала, котлета была съедена, зря я загадала именно эту оценку, + мама ставит крайне редко, если работа выполнена просто безупречно, видимо, в начале года после летних каникул, никто не смог достичь совершенства на первом уроке.
— Тебе уроки не надо делать? — мама посмотрела на меня из-под очков.
— Да, надо.
— Ну а чего сидишь?
— Я хотела с тобой поговорить.
Я набрала побольше воздуха, эх, была ни была, что мне терять?
— О чем? — видимо, мама поняла по моему тону, что разговор должен быть серьёзным, она отложила красную ручку, сняла очки и внимательно посмотрела на меня. Бабушка сидела напротив телевизора в другой комнате. Момент, и правда, был хороший.
— Это о поступлении.
— Да, кстати, о поступлении, на тебя сегодня жаловалась Лариса Петровна.
Да, момент был упущен, эта биологичка и здесь влезла не вовремя. В школе поговорить нельзя, дома то же самое.
— Я знаю, мам. Я просто отвечала на вопрос Риты. Ничего плохого.
— Надо вас рассадить, я поговорю с твоим классным руководителем, — это постоянная мамина угроза, поэтому я не реагирую.
Я молчу, мое настроение испорчено, я встаю, ставлю тарелку в раковину. И тут начинается:
— О чем ты вообще думаешь, впереди экзамены. Надо готовиться. Сейчас главное — поступить на математический.
Я резко поворачиваюсь и смотрю на маму.
— Какой математический? Мы это даже не обсуждали! Я не хочу на математический!
— А куда ещё? Это самый лучший вариант. Я помогу тебе подготовиться. На математическом у меня много знакомых. И потом…
— Мне все равно, где у тебя знакомые. Ты что, правда, думаешь, что я хочу работать в школе?
— Ты можешь потом и не идти в школу, но это профессия…
— Нет. Не хочу такую профессию!
Я ухожу в комнату и закрываю дверь на защелку. Я долго сижу за столом, обхватив голову руками. Все тело ломит. Поступить на математический. Раньше она хотя бы давала мне иллюзию выбора. Говорила, что нужно выбрать практичную работу. И благородную: учитель или врач. Она прекрасно знала, что с биологией и химией я не дружу. Остаётся — учитель. Пойти по ее стопам. Продолжить учительскую династию. Бабушка, мама, теперь я. Вот ее план. Всю жизнь готовила меня, как свинью на убой. Неплохо натренировала меня по математике, я знаю теоремы и формулы. Но среди них я чувствую себя лишней. Как будто ошибаешься дверью кабинета и заходишь в класс. А на тебя смотрят совсем незнакомые лица. Вот так я себя чувствую с математикой. Как я могу поделиться с ней своей мечтой? Если мама ни о чем другом думать не может. Только о том, как я сдам ЕГЭ. Только о поступлении, о работе. Нет, я не буду с ней делиться. Я буду тайно готовиться к поступлению на «танцевальное искусство». Скажу ей, что сдам историю и литературу «на всякий случай». Она не будет против. А потом, когда я поступлю, она ничего не сможет сделать, тем более летом мне исполнится восемнадцать. Я смогу не спрашивать у неё разрешения. Это моя жизнь! Я легла спать, не сделав уроки. Всю ночь мне снились кошмары, я бежала по лесу, а за мной гнался большой хищный зверь. Потом он загнал меня в тупик, когда я обернулась и посмотрела зверю в глаза, он проговорил маминым голосом «поступишь на математический».
Глава 3
Всю ночь меня мучили кошмары. Такое обычно случается со мной, когда высокая температура. Поэтому проснувшись утром, я первым делом пошла за градусником.
— Почему в школу не собираешься? — спросила мама, застав меня в ночнушке на кровати.
— Я заболела.
Градусник был не нужен. У меня был другой стопроцентный способ проверить температуру — скосить глаза в сторону. Если висок пронзала при этом невыносимая боль, то температура выше 37,5.
Я достала градусник — 38,2.
Мама вопросительно посмотрела на меня, я протянула ей градусник, но она заставила перемерить температуру при ней. Один раз в начальной школе мой одноклассник посоветовал мне поднести градусник к батарее или лампе, чтобы не ходить в школу. Я всего лишь попробовала один раз, но мама помнит до сих пор.
— Действительно, температура. И как можно умудриться заболеть в самом начале учебного года? Выпускного класса!
— Да, действительно жалко, — ответила я. Видимо, я начинала бредить.
— Ладно, пока прими таблетку. Приду с работы — посмотрим, что с тобой делать.
Посмотрим. Откуда все время берётся это множественное число. Мама растит меня одна. Бабушка, переехавшая к нам недавно, не считается. У меня нет отца. Я его не знаю. Мама говорит, что он ушёл, когда узнал, что скоро появлюсь я. Помню, как раньше я смотрела передачи, где постоянно по ДНК-тесту выяснили, кто отец ребёнка. Я представляла, как я нахожу отца, он оказывается богатым, добрым и знаменитым, и мне больше никогда не приходится ездить на автобусе. Не люблю автобусы, забитые людьми, как селедкой. Но сейчас я, конечно, в это не верю. Зачем мне нужен такой отец, которому никогда не нужна была я? Бабушке нравится повторять, что любить нужно только тех, кто принимает нашу любовь и самое главное — любит нас в ответ. И все-таки я чувствую, что какая-то часть меня остаётся пустой. Как будто пазл собран только наполовину. Мне хочется посмотреть на отца, чтобы понять, похожа ли я чем-то на него? Может быть, это от него у меня темно-зеленые глаза и тонкие брови? Мама говорила, что такой длинный «аристократический» нос от нее, про остальное — она не знает. Хотя мне кажется, что я похожа на маму не только носом: я видела ее фотографии в молодости, у нас у обеих каштановые волосы. Больше всего мне в себе нравятся губы — они пухлые, всегда розового цвета, так что мне не приходится их красить. У мамы совсем другие. Не знаю, какие у папы, но хочется считать, что это только мое и больше ничье.
Ну вот, думаю об отце, человеке, которого ни разу не видела. И почему я заболела? Что я сделала на этот раз не так? Может быть, это из-за того,
