Босиком по стеклам - Яра Вольцева
Михаил Топорков
— Как у Нины в школе дела?
— Не спросишь, может, понравилось ли там Алисе? — горько хмыкнула жена и пустила слезу.
Плакала она красиво. Как киноактриса. Его это трогало, чего греха таить.
Михаил устало выдохнул. Лиля не унималась.
Он и так полностью прекратил общение со старшей дочерью, посвятив всё свое внимание новой семье.
Заглаживал свою вину перед любимой женщиной и их общей дочерью. Был виноват перед ними. За годы на вторых ролях. Ее стыд перед соседями и друзьями. Неопределенным статусом.
— Ты же знаешь, что Алиса и так со мной всем делится. Позвони лучше в интернат. Узнай насчет документов Нины. Из школы звонили, не могут найти ее анализы. Будут проводить осмотр повторно.
— Повторно? Зачем? Запрети им! — всполошилась вдруг Лиля, но Михаил в этот момент отвернулся и не увидел досады на лице жены.
— Какая разница? Пусть проводят, результат всё тот же ведь будет.
— Ну, — замялась женщина. Глаза воровато бегали по комнате. — Для ребенка это стресс. Она и так навсегда инвалид, а ты хочешь до нервного срыва ее довести.
— С каких это пор тебя волнует моя старшая дочь?
— Всего на два месяца старше, — с недовольством подметила.
Этот факт всю жизнь уязвлял ее, заставлял чувствовать себя на вторых ролях. Даже первенца родила ее мужчине другая. Законная жена.
— Хватит, Лиля, давай только без скандалов. Не хочу, чтобы Демидовы увидели, что у нас разлад в семье. Ты же знаешь, как мне нужно породниться с ними. Их связи и влияние вкупе с моими деньгами продвинут меня в карьере. Да и Алиса будет жить, как у христа за пазухой.
— Она слишком молода для брака. Еще взглянуть на твоего Глеба надо. Не лучше ли Нину по расчету выдать. Ее глухота и немота даже на руку. Будет послушной женушкой, — не сумела удержать в себе яд.
— Лиля! — предупреждающе пресек возможное недовольство Михаил.
Женщина поджала губы и замолчала.
Не понимала, почему он отвергает всех кандидатов, которых она предлагала на роль мужа Нины. Всем так будет лучше. Станет совершеннолетней, выйдет замуж и больше не будет маячить у нее перед глазами.
Невелика беда, что они лет на двадцать-тридцать ее старше. Такие зато на такой женский недуг с благосклонностью смотрят.
— Хорошо, молчу, — недовольно поставила точку в разговоре Лиля. — Но деньги Нине на карту перечисли. Она опять потратилась. Брендовую сумочку купила. Даже я себе такую не могу позволить. Ты подумай насчет мужа-то, такими темпами разорит нас.
Михаил стиснул кулаки и решил высказать старшей дочери за огромные траты после ужина. Да, он откупался деньгами от нелюбимого отпрыска, но и она должна, в конце концов, меру знать.
Женщина ласково улыбнулась мужу. Он и сам скоро поймет, что содержать дочь от первой жены невыгодно. И она, наконец, избавится от этого отродья.
Только нужно уладить один момент.
— Дорогой, помнишь, ты говорил, что освободилось место в родительском комитете? Я тут подумала, может, мне этим заняться? Начать вливаться в общество и заводить полезные знакомства.
Михаил облегченно выдохнул. Буря миновала.
— Я поговорю с директором. Ты умница у меня, любимая.
На этом и сошлись.
Лиля поправила мужу галстук, и они чинно спустились вниз.
Глава 5
Нина
Мы сидели за столом впятером. Ожидали гостей. Лиля и Алиса справа, а я и папина сестра Света — слева от отца.
— Это наши фамильные драгоценности?
Падкая на блестяшки, она сразу заметила украшения на Лиле. У меня на это глаз был не наметан.
Ожерелье из рубинов и золотые серьги. Раньше их носила мама. Обещала подарить мне на совершеннолетие. Совсем немного не дожила.
— Лиля — моя жена, больше уважения, Светлана, — предупредил отец.
— Какое право ты имел дарить мамины украшения своей девке? Мама бы в гробу перевернулась. Она самолично дарила их твоей жене. И раз она умерла, теперь они мои.
— Драгоценности носит жена сына. Ты сын? Нет.
— Я старшая дочь, во мне течет кровь…
— Если бы мать хотела оставить их тебе, давно бы подарила.
— Ну раз они не достались Лиле при маме, то и ей не хотела.
Тетка всегда была язвой. Мать мою не любила, но и новую жену своего брата — тоже.
— Красивые украшения, мама. Уверена, ты их достойна больше всех, — вклинилась Алиса на защиту. — Я ведь внучка бабы Тони, так что они достанутся потом мне. Всё останется внутри семьи, не переживай, тетя.
Лицо женщины покраснело. Сколько себя помню, она всегда запрещала называть ее тетей. Только Светлана.
Пока была жива, мама закатывала глаза от ее излишне выставленных напоказ жеманных манер. Старше папы на десять лет, она жила в деревне до своих тридцати и трудилась дояркой.
Потом папа женился на маме и перевез своих родителей и сестру в город. Обеспечивал и денег на них не жалел.
— Все замолчите! Я больше не желаю слушать склоки по этому поводу. Еще не хватало, чтобы и Нина претендовала на них. Я мужчина и глава семьи. Я так решил. Фамильные драгоценности принадлежат отныне Лиле.
Стукнул по столу, и все подчинились, оставляя оскорбления при себе.
Украшений мне было не жалко. Я испытывала лишь острое сожаление и тоску. На моих глазах рушилась память и обрывались связи с прошлым.
Глеб
Как только мы вошли, глаз выцепил знакомую фигурку за столом.
Нина.
Серый цвет платья ей к лицу.
Стоп, Глеб, с каких это пор ты стал таким сентиментальным?
Лицо попроще сделай, а то все догадаются, чем, а точнее, кем забиты твои мысли.
— Добрый вечер.
Отец поздоровался с Михаилом, протягивая обе руки. Я следом.
Порывался сесть около Нины, но чужие планы внесли свои коррективы.
— Садитесь возле Алисы, Глеб, — милый голос женщины, сидящей справа от Топоркова.
Взглянул на отца. Он качнул головой, дескать, все вопросы потом.
Надо же, не только у нас в семье всё меняется со скоростью света.
Судя по поведению хозяина, у этого дома появилась новая хозяйка. Слишком приторная. Старшая версия Лизы.
— А где тетя Валя?
Мой вопрос создал эффект взорвавшейся бомбы.
Михаил тяжело задышал, его новая жена заерзала, а вот Нина, наоборот, опустила голову, скрывая лицо за волосами.
— Она умерла, Глеб. Прошу прощения за сына, Миша, ты же знаешь, его не было в стране несколько лет, и я не стал говорить ему о трагической гибели Валентины.
Несколько лет… Точно не знает…
— Извините, — поспешно встал. — Мои соболезнования.
Никогда
