Юлия Набокова - Иван-Царевич для Снегурочки

Он ее заметил, ликовала Полина! Заметил, заметил! На губах сама собой появилась улыбка, а голос, когда она ответила на очередной звонок, стал громче и мелодичней. А когда Полина взглянула в зеркало, чтобы подкрасить губы, из отражения ей улыбнулась прекрасная незнакомка – голубые глаза ее победно сияли, на щеках цвел нежный румянец, из гладкой прически выбился тот же непослушный золотисто-русый локон, только теперь Полина не стала его заправлять. Сегодня все изменится.

– Что вы сказали, Полина? – Иван Царевич стоял в дверях, держа в руках кофейную чашку.

Неужели она произнесла это вслух?

– Погода меняется, Иван Андреевич. Вы заметили, сегодня снег? – Она кивнула на окно, за которым снова кружила легкая метель. – Скоро Новый год.

– В самом деле, – удивился Иван Царевич, как будто наступления Нового года он не ожидал в ближайшие лет двадцать.

– Хотите еще кофе? – Полина поднялась из-за стола, подошла к Ивану Андреевичу чуть ближе.

– Пожалуй. – Он протянул ей чашку, и их пальцы на короткий, как вздох, миг снова встретились.

Сегодня все изменится. Уже меняется. Раньше Иван Андреевич не выходил в приемную, а вызывал Полину по телефону. Раньше пустая чашка стояла на краю стола, Полина забирала ее и тихо отступала к двери, а Царевич даже глаз от монитора не поднимал. Раньше Полина чувствовала себя тенью, но сегодня она вдруг стала красивой и смелой. Она заглянула в глаза Ивану Царевичу и впервые увидела там себя.

– Давно хотел вам сказать, Полина… – Иван Андреевич запнулся, и это тоже было что-то новое.

Полина затаила дыхание. Сегодня все изменится. Он ее поцелует.

– Вы прекрасно готовите кофе. – Иван Андреевич улыбнулся и вышел в коридор.

Ничего. Полина сдержала разочарованный вздох. Все изменится, но не сразу. Ему нужно время, а она подождет. Она умеет ждать. Держа в руках кофейную чашку, как величайшее сокровище, Полина отправилась варить свой прекрасный кофе.

– Иван, ты в курсе, что скоро Новый год? – громко, словно находился рядом, а не за городом, на рыбалке, спросил отец в телефонной трубке.

– Ты присмотрел для себя новую удочку?

Новый год у Ивана Андреевича Царева ассоциировался исключительно с необходимостью купить гору подарков – практически ненужных, но категорически необходимых по этикету сувениров для деловых партнеров и традиционных шоколадно-кофейных наборов для сослуживцев. К счастью, с этой частью забот обычно справлялись секретарши. Полине он это поручит впервые, но она умная девочка, справится. Собственноручно он покупал подарок только для отца. Да и то, с тех пор как Иван потратился на дорогущие, но совершенно никчемные в средней полосе России рыболовные снасти, отец предпочитал выбирать подарок самостоятельно. Ивану же лучше – не надо ломать голову, остается только купить и вручить заядлому рыбаку удочку его мечты.

– Можно подумать, в удочках счастье! – вздохнул отец. – Сын, ты хоть помнишь, что Новый год – семейный праздник? Помнишь, как здорово было, когда мы все вместе – с мамой, бабушками и дедушками – собирались у елки за праздничным столом?

– Конечно, помню, пап! – Иван, как наяву, ощутил дразнящий запах еловой смолы и манящий – мандаринов. К ним примешивался стойкий аромат духов «Красная Москва» – их уважали обе бабушки, нежное дыхание розовых болгарских духов мамы и крепкий перегар «Беломора» – высокий бородатый дед Борис, бывший моряк, смолил ими без остановки. За праздничным столом всегда было шумно и весело – бабушки пели песни, папа с дедом травили анекдоты, а мама подкладывала в опустевшие тарелки то селедку под шубой, то домашних пирогов и заливисто смеялась над папиными анекдотами. А маленький Ванечка играл с подарками у елки – в один год это была пожарная машина, в другой – железная дорога с поездом. И ему казалось, что нет на свете праздника чудеснее, чем Новый год – со снежными сугробами, сверкающими елочными шарами и ожиданием чего-то доброго и хорошего.

Но с тех пор все изменилось, и в Новый год людей за праздничным столом становилось все меньше. Сначала похоронили родителей отца – они ушли друг за другом в один год. Потом, совершенно внезапно и нелепо, от обыкновенного гриппа угасла мама, ему тогда было десять, и он как-то сразу повзрослел, из маминого любимца Ванечки стал папиным сыном Иваном. Детство закончилось вместе с мамиными объятиями и пирожками. Новый год они теперь отмечали вчетвером – с дедом Борей и бабушкой Валей. Песни за столом больше не звучали – бабушка затянет, бывало, свою любимую, про мороз, но так и оборвет на середине, не дождавшись, что ее поддержат. А потом не стало деда, и бабушка петь совсем перестала. Хотя Иван к тому времени уже хорошо зарабатывал и старался порадовать бабушку дорогими подарками, каких у нее никогда не было. Только уже не было ощущения волшебства, и вместо веселья накатывала тоска по утраченному семейному счастью. Бабушка Валя еще долго держалась, справила восьмидесятилетний юбилей, но в прошлом году в промозглом феврале простились и с ней.

Последний Новый год был невеселым – за столом их было всего двое, он да отец. Забегали поздравить соседи, но быстро вернулись к своим шумным семействам, оставив Ивана с отцом томиться в одиночестве. От французского шампанского было горько, от магазинного оливье – тошно. Люди по телевизору чему-то радовались, о чем-то мечтали – а Ивану только и хотелось, чтобы Новый год скорее закончился и можно было вернуться к работе, она одна наполняла его жизнь смыслом.

– Женился бы ты поскорей, сын! – промолвил отец, нарушив томительную паузу. – Дети бы появились, вот бы Новый год и снова стал семейным и добрым.

Отец, конечно, прав. Он вообще мудрый, даром что не профессор, а строитель. Только легко сказать – жениться. А на ком жениться, если попадаются все не те? А хочется любви с первого взгляда и на всю жизнь – как у родителей. Отец на маме женился, когда им по двадцать было. И это была любовь на всю жизнь.

Из приемной повеяло ароматом кофе, в дверях возникла Полина, нерешительно застыла на пороге, заметив, что он говорит по мобильному.

Иван махнул рукой:

– Проходи, Полина.

Девушка поставила перед ним чашку и бесшумно, как и подобает идеальной помощнице, удалилась, деликатно прикрыв за собой дверь.

– Полина – это кто? – заинтересовался отец.

– Полина – это лучшая из моих помощниц. И она готовит самый восхитительный кофе на свете. – Иван с наслаждением сделал глоток.

– Твоя мама тоже готовила самый восхитительный кофе на свете, – заметил отец.

– Правда? – удивился Иван. – Ты же не пьешь кофе.

– Теперь не пью. – Отец замолчал, и Иван понял: с тех пор как мамы не стало, любимый напиток утратил для отца вкус.