Поворот за мостом (СИ) - Вертер Рита

Из-за ненастной погоды и солнца, скрытого за низкими темными тучами, казалось, что время близится к вечеру. В салоне было прохладно, и я потянулась к пассажирскому сиденью, чтобы достать толстовку с надписью «НЬЮ-ЙОРК» — единственную теплую вещь, которую успела взять с собой из дома.

Мотор завелся только с третьей попытки. Плохой знак, потому что на услуги автомеханика денег у меня нет, а без машины как без рук. Надеюсь, до того, чтобы запрыгивать в проходящие мимо открытые вагоны товарных поездов, как какая-нибудь бродяжка, дело не дойдет. Да и где я тут найду железную дорогу?

Согласно вспыхнувшим зеленым светом часам на приборной панели, было уже два часа пополудни. По радио заиграла «Runaway» Бон Джови. От этой странной иронии мои губы расплылись в невеселой улыбке.

Чертыхнувшись, — едва не забыла о вчерашнем совете Лидии, — я нашла в кармане смятый листок бумаги с адресом. На самом деле, он мало чем мог мне помочь — в машине не было навигатора, а у меня телефона, в котором можно было проложить маршрут до фермы. Оставалось только спрашивать дорогу у прохожих, шанс встретить которых в такую погоду стремился к нулю, или надеяться, что у дома стоит табличка с адресом. Кажется, Лидия упоминала, что ферма находится в десяти милях отсюда, но чуть дальше от города — я решила проехать по шоссе на север, посмотреть, не наткнусь ли на нее.

Из-за нескольких часов сна, проведенных в неудобной позе на жестком сиденье, спина жутко затекла, и ноги до сих пор побаливали, словно я бежала марафон. К физическому дискомфорту мне было не привыкать, но голод напомнил о себе неприятным тянущим чувством в пустом желудке.

Пожалуй, сначала нужно перекусить.

Я вырулила с парковки «Старого лиса» и медленно поехала по шоссе вдоль рядов высоких деревьев, растущих по обе стороны от мокрой дороги. В бардачке обнаружились два батончика мюсли, а песня по радио сменилась на лиричную «Wind of changes» Скорипионс. Я сочла это добрым предзнаменованием, хотя и не верила в знаки судьбы.

Спустя минут пятнадцать, так и не найдя никаких признаков фермы поблизости, я остановилась у заправки и, быстро забежав под козырек, поинтересовалась у кассира, не подскажет ли он мне направление.

— А, Хейзы, — с видом знатока произнес он. — Вам нужно проехать чуть дальше. Увидите мост, сворачивайте сразу после него.

Я купила у него хот-дог и банку газировки, заправила бак на десять баксов, — к счастью, к этому времени дождь стих и превратился в легкую морось, так что не пришлось мокнуть, — и снова двинулась в путь.

Вокруг, казалось, не было ни единого жилого дома — только лес. Старый мост над вышедшей из берегов из-за дождя рекой не выглядел очень надежным, и мое сердце подпрыгнуло в груди, когда я проезжала по нему. После смерти мамы я боялась мостов и всегда снижала скорость до минимума, даже если дорога была хорошая и пустая.

Едва не пропустив поворот, скрывающийся за зарослями кустарников, я притормозила и вывернула руль вправо. Дорога к ферме не была асфальтированной, так что оставалось надеяться, что я не застряну в этой глуши по самый капот в грязи.

Дождь совсем прекратился, и солнце выглянуло из-за туч. Деревья вокруг поредели, и на их смену пришли бескрайние поля кукурузы, похожие на декорацию к «Интерстеллару» или какому-нибудь фильму ужасов.

Наконец, вдалеке, у изгиба реки, показались два дома.

Между ними не было никакой ограды, кроме как из нескольких яблонь и длинной деревянной постройки, возле которой стояла высокая груда тюков с сеном, накрытая брезентом.

Один дом был крохотный, но весьма симпатичный: белый, с открытыми настежь голубыми ставнями и маленьким цветущим садом вокруг крыльца. К нему, судя по всему, было никак не добраться, кроме как пройдя через территорию другого дома. Тот стоял ближе к реке, был куда больше, но выглядел довольно унылым и запущенным — краска во многих местах облупилась, черепичная мансардная крыша зияла черными заплатками, почти все окна на втором этаже были закрыты, а одно и вовсе заколочено досками. На лужайке перед ним росло несколько деревьев, почти высохших от жары, и не было ни намека на цветочные грядки, зато тут и там валялись лопаты, грабли и прочий хозяйственный инвентарь.

Остановившись у покосившихся деревянных ворот, от которых было ярдов сто пешком до лужайки, я взмолилась, чтобы Хейзы были хозяевами белого домика, а не этого жуткого жилища, и вышла из машины. Мои белые кроссовки почти сразу потонули в грязи.

Мама всегда говорила, что внешний и внутренний вид дома многое может рассказать о людях, живущих в нем. Забавно. Я задумалась, что обо мне мог бы сказать тот факт, что жилья у меня теперь и вовсе не было.

Никакого звонка или любого другого способа привлечь внимание хозяев поблизости не оказалось. Не было даже почтового ящика, чтобы удостовериться, что кассир на заправке не обманул меня и указал правильный путь.

Оставалось надеяться, что у них не было выпущенных на самовыгул злобных сторожевых собак.

Стараясь наступать на крупные булыжники, тут и там разбросанные в грязи и ведущие к более-менее цивильно выглядящей отделанной камнем тропинке, я пару раз чуть не поскользнулась.

В легком ветерке слышался приятный аромат сырой земли после дождя, свежей травы и сена. Вдохнув полной грудью сладковатый воздух, который показался чистым наслаждением после ночи, проведенной в вонючем баре, я с куда большим энтузиазмом зашагала к первому дому.

Со стороны длинной деревянной постройки доносилось ржание лошадей и кудахтанье куриц. Было очевидно, что на ферме должна водиться какая-то живность, но этот факт меня смутил. А если Лидия ошиблась, и им требуется помощница по хозяйству, а не только домработница? Я ничего не смыслю в уходе за животными. Придется импровизировать, если хочу получить работу.

Половицы на крыльце недовольно заскрипели, когда я взбежала по ступеням к двери. Сбоку стояло старое кресло-качалка с накинутым на него пледом, словно кто-то любил проводить в нем вечера, глядя на запустение вокруг, а прямо под окном, завешенным темными шторами — лавка с полной окурков пепельницей на краю.

Пригладив волосы, которые ужасно распушились от высокой влажности, я громко постучалась, мысленно заклиная владельца этого дома, кем бы он ни был, выйти и сообщить мне, что я ошиблась и Хейзы на самом деле живут по соседству.

Внутри, кажется, стояла все та же тишина. Судя по размерам дома, меня попросту могли не услышать; звонка у двери не было, и еще мне пришло в голову, что хозяева могут работать днем в поле и вообще не ждать гостей.

Тогда я постучала снова, еще сильнее и громче, и прислушалась. Кажется, из глубины дома послышались торопливые шаркающие шаги. Занавеска на крайнем окне дернулась, и, наконец, мне открыли.

На пороге стояла миловидная пожилая женщина. Лицо ее было на удивление ясным и гладким, но паутинка морщин вокруг голубых живых глаз и пигментные пятна на тонкой коже рук, а также белые от седины волосы свидетельствовали о том, что она уже далеко не молода.

Женщина слегка сощурилась, глядя на меня с явным недоумением. Несмотря на отсутствие каких-либо признаков доброжелательности, мне она показалась доброй.

— Добрый день, — я приветливо улыбнулась ей, стараясь не выдать волнения, — меня зовут Эмма. Я слышала, здесь требуется помощница по хозяйству. Вы миссис Хейз?

— Нет, я не миссис Хейз, — она, наконец, расслабилась и улыбнулась мне в ответ. — Я миссис Грин, живу в соседнем доме. А мистер Хейз живет здесь, правда, ни про какую помощницу я и слыхом не слыхивала.

От этого ее заявления мой энтузиазм несколько поугас.

— Я… Мне Лидия из «Старого Лиса», — тут я поняла, что даже не знаю фамилии Лидии, и выгляжу, наверное, глупо, — сказала, что мистер Хейз ищет домработницу. Мне нужна работа, поэтому я…

Мне показалось, что при упоминании Лидии ее лицо слегка сморщилось, но тут же приняло прежнее благожелательное выражение.

— Да что это я, — она хлопнула себя по лбу, — так проходите же, поговорите сами с Эдвардом. Прошу вас, мисс…