Наш секрет - Ольга Джокер
— Прости, детка, но мне нужно уехать.
Черри не ест, а смотрит на меня черными глазками-бусинами. Сердце наливается теплом. Я люблю животных. Просто обожаю! С детства дома был целый зверинец: коты, собаки, морские свинки, крысы и попугаи.
— Знаю, сегодня у меня выходной и я обещала, что проведу время с тобой, но обстоятельства сложились таким образом — нужно ехать.
Черри отпускает. Как я это понимаю? Все просто: она покорно идет к миске и начинает есть. Мол, вали уже, хозяйка. И возвращайся скорее.
Нина приезжает за мной на своем стареньком «жуке». Радостно приветствует, целует в обе щеки. Грузит в багажник корма для котов и собак, гигиенические пеленки, ненужные тряпки и одеяла, которые я взяла из дому. Сейчас суровая зима, новых беспризорников все больше и больше. С каждым днем.
Первый делом, выйдя из машины, я иду приветствовать своих любимчиков: трехмастную кошку Люсильду и двортерьера Боно. Даже настроение повышается! Люська трется о ноги, Боно громко и радостно лает, пытаясь вырваться из вольера. Сколько и как часто я бы сюда ни приезжала, животные всегда именно так встречают.
— Спасибо за помощь, Саша, — произносит Нина, наливая в чашку кипяток.
— Совершенно не за что! Ты же знаешь, как много значит для меня приют.
— И для меня, — вздыхает она, теребя чайный пакетик. — Но тут такие дела… совсем скоро пятьдесят бездомных животных могут оказаться на улице.
— Не понимаю тебя…
— А что тут понимать? — хмыкает Нина. — Забор рядом с приютом видела?
— Видела.
— На нашем месте планируют построить производственный цех. Ко мне уже приходили. У завода новый хозяин. Некто по кличке Север. Поговаривают, акции ему достались забавным способом. Он выиграл их в карты!
— Но документы… у нас же есть документы, что земля принадлежит приюту, — возмущаюсь я, игнорируя информацию о владельце.
— Саша, если ты думаешь, что я бездействую, то ошибаешься. Я даже с мэром общалась. Он сказал идти в суд, потому что у завода есть точно такие же документы на эту землю. Понятия не имею, как так вышло!
— Мы не должны сидеть сложа руки!
Я почти задыхаюсь от негодования, представляя, что несчастных животных придется выставить на улицу. Зимой, в ужасный мороз. Да у этих дельцов сердца нет!
— И что ты предлагаешь? — спрашивает Нина.
— Митинговать, устраивать забастовки, привлекать внимание прессы!
Нина качает головой и задумывается.
— Ладно, Саша. Попытка не пытка. Попробуем всё, что в наших силах.
Глава 6
* * *
— Сашуль, пончики с шоколадом закончились, — сообщает Таня, заглядывая в цех.
— Да-да, помню! Скоро будут готовы.
— Поспеши. Сегодня такой наплыв. Не справляюсь!
Так и есть. Каждое утро в кондитерской экстремальные условия. Нужно взять себя в руки и выложиться на максимум. После девяти народ схлынет и наступит затишье, которое продлится до обеденного перерыва.
И всё бы хорошо, всё как обычно, но после вчерашнего я чувствую себя раздавленной. Сложно сосредоточиться на простых, казалось бы, вещах. Все валится из рук, получается из ряда вон плохо! Злюсь на себя, но ничего поделать не могу. Сложно контролировать эмоции, когда дело касается жестокой несправедливости.
В мой второй выходной мы с Ниной и еще несколькими работниками приюта вышли к мэрии с плакатами и транспарантами, призывая не сносить единственный дом для бездомных животных. Чуть раньше я позвонила своей давней знакомой, которая работает юристом. Она пообещала посмотреть документы и дать ответ по праву собственности на землю.
Ох, мы так долго готовились к митингу! Было непросто организовать людей. У каждого свои заботы и хлопоты. Да и суровая зимняя погода не слишком располагала к тому, чтобы долго находиться на улице.
Мэр прошел мимо нас и демонстративно отвернулся. И только когда Леонид, муж Нины, дернул его за плечо, он посмотрел наконец-то в нашу сторону. Презрительно скривил губы, молча выслушал. Геннадий Иванович Волошин отвечал на наши вопросы расплывчато и невнятно. Он не при делах и ничего поделать не может. Стройку не вправе заморозить, потому что нет на то никаких оснований. Да и перенести приют ему некуда. Для этого у города недостаточно средств на балансе. Просто прекрасно!
Мне хотелось его придушить! Собственными руками! Скользкий неприятный тип, который покупает местных жителей за гречку и сахар. Пенсионеры и малообеспеченные с радостью принимают его мелкие подачки, а затем отдают за Волошина голоса на избирательных участках. И так из раза в раз! Подвинуть этого усатого толстяка не удается никому.
После митинга нашей дружной командой мы вернулись в приют и долго размышляли, как поступить дальше. Было ясно как белый день, что мэр ничем не поможет. Нужно идти на завод, искать нового руководителя и каким-то образом договариваться с ним. Полюбовно. Не может же и он быть таким бесчувственным, как Волошин? Или может?..
Этот приют построил мой Костя больше пяти лет назад. Собственными руками сооружал вольеры и будки. На свои деньги покупал корм и все необходимое. У Кости было большое сердце, и я многому у него училась. Быть добрее, терпимее, проявлять неравнодушие и помогать нуждающимся. Именно поэтому приют так много для меня значит. Кажется, если я его лишусь, то ниточка, связывающая меня с любимым мужем, навсегда разорвется.
— Ну скоро ты там? — Татьяна вихрем залетает в мое царство сладостей.
— Да, осталась сахарная пудра! Пару секунд!
Я заканчиваю готовить пончики с клубничным джемом, беру в руки поднос и иду к двери. Выхожу в зал. Здесь шумно, людно. Как и всегда в это время.
Таня вертится у кофейного аппарата и переговаривается с клиентом.
Нужно выложить пончики на витрину и приниматься за пирожные с заварным кремом.
Делаю шаг, и взгляд, черт возьми, цепляется за знакомый силуэт. Я никогда не смотрю на посетителей. Никогда. Но сегодня определенно что-то идет не так. От удивления широко открываю рот и пячусь назад. Упираюсь спиной в деревянную дверь.
Иван. Мой спаситель. Он здесь!
Ноги слабеют, а сердце учащает удары.
Иван сидит за столиком у окна, расслабленно откинувшись на спинку стула, и смотрит на улицу. Не на меня, к счастью. Меня он не видит.
Как и в прошлый раз Иван стильно и презентабельно одет: черная куртка, такого же цвета джинсы и серый
