Там, где тебя нет - Елена Левашова
– Убивать меня, – вздыхаю, переводя взгляд на девочку. – Я угадал?
– Да, молодец. Угадал с первого раза. И… Убивать Катю.
– А ее-то за что? Если она работала на них! Эта маленькая лживая дрянь… На них – замаскированных под сотрудников госбезопасности, а на деле…
– А на деле никто не знает, кем они были. Советую поехать к ней и обо всем расспросить. И с сыном уже познакомиться.
– А как ты понял, что…
– Да тут не надо быть семи пядей во лбу. В СВР есть крыса. Они хотели сорвать операцию и ликвидировать тебя, как одного из самых влиятельных и авторитетных разведчиков.
– Нет, Ян. Они хотели получить сведения об оружии и боеприпасах Салима, а еще о наркотиках. Их у Салима было ой как много. Ты же не думаешь, что эти парни и девушки становились смертниками на трезвую голову?
– Дан, вам надо объединиться. Опасность угрожает и тебе, и ей. Может, она о чем-то тебе расскажет? – шурша оберткой, спрашивает Ян.
– Она ничего не скажет. Есть статья о разглашении гостайны. Катя хорошо осведомлена о правилах, – горько цежу.
– Поезжай. Тем более у нее ребенок от тебя. Наверняка она не знает, что Бургалаева выпустили.
– И все равно я не могу уехать. Не сейчас.
– Выйди на генерала Краева.
– С ума сошел! Где я, а где Краев?
– Ты ушел в отставку с почетом, Дан. Он может помочь. Если надо, я найду его контакты.
– Я их знаю. Единственное медийное и незашифрованное лицо в разведке – генерал Краев. Пока, Ян. Я буду звонить, если что. А где сидел Салим?
– До вас ехать неделю на поезде. Так что думай, что делать.
Яну можно доверять, хоть мы и виделись всего два раза. Ян был одним из студентов МГУ, отправленных в Лос-Анджелес по обмену. Он учился в Стэнфорде – сердце Кремниевой долины. Талантливый программист – на него быстро вышла служба внешней разведки. Сначала он взламывал сайты частных военных компаний, потом разработчиков инновационных технологий. Ну, или наоборот. «Мне платят, я выполняю заказ», – всегда говорил он. Наверное, пытался извинить себя или оправдать, успокаивал совесть? Интересно, чем оправдывает себя Катя?
Быстро одеваю девочку и запускаю двигатель автомобиля, используя специальное приложение на телефоне. Пока салон прогревается, готовлю молочную смесь и помещаю бутылку в термосумку. Сегодня мы с дочкой переночуем в гостинице, а завтра мне придется напрячь все свои связи, чтобы понять, какого хрена происходит?
Малышка засыпает в автолюльке, установленной на переднем сидении. Адрес Роксаны-Кати я нахожу быстро. У нее квартирка в спальном районе, вполне приличная, судя по внешнему виду дома – он кирпичный и новый. Звоню в домофон, прижимая кроху к груди и прикрывая ее от срывающейся ледяной мороси.
– Да, кто там? – звучит в динамике домофона ее голос.
– Абу-Таир, – отвечаю я.
Роксана.
Хозяин вышвыривает меня из теплого уютного дома, пахнущего детским питанием и костром, а ветреная ноябрьская ночь охотно принимает. Рычит, как оголодавший монстр и заглатывает в ледяные объятия. Ежусь от пробирающего до костей холода и бреду, с трудом разбирая дорогу от выступивших слез. Вот тебе, Рокси и новая куртка… Дождь усиливается. Ветер злится, играет с флюгерами и редкими листьями, одиноко висящими на ветвях. Под подошвами чавкают лужи, а шапка пропитывается водой почти насквозь. Только бы автобусы еще ходили, иначе не представляю, как доберусь домой! Прячусь от дождя под козырьком остановки, напряженно всматриваясь в темноту. Через двадцать минут вдалеке маячат фары автобуса, пронзают тусклую хмарь оранжевым светом. Сейчас ты согреешься, Рокси… Все будет хорошо, все наладится… Не понимаю одного, как СВР могли поселить двух спецагентов в одном городе? Плюхаюсь на теплое сидение, глубоко вдыхаю пыльный, пропитанный парами дизеля воздух и приваливаюсь к окну. Если бы я только могла все изменить… Не изменила бы ни за что! Вот так вот! Потому что таких, как Таир я не встречу никогда… И любви такой у меня больше не будет. Зажмуриваюсь, вспоминая, как он на меня смотрел – высоченный, мускулистый, черноволосый… чеченец. Данил-Таир никогда не рассказывал о своей семье, я была уверена, что он родом из того аула, куда меня направили, если бы не знала всей правды. Ну невозможно так хорошо говорить по-чеченски, молиться, знать обычаи, культуру, особенности быта… Малейшие тонкости, на незнании которых провалился бы любой шпион. Любой, но только не Таир…
«– Котенок, я… Я не тот, за кого себя принимаю. Меня зовут Данил Орлов и я шпион службы внешней разведки. Я не простой пастух. И я не отсюда родом. Ты… Катя, ты готова принять это? Поедешь со мной? Операция завершится, и нам надо будет бежать»
«– Что ты такое говоришь? Ерунда какая-то», – щебетала тогда я, доверчиво взирая в его глаза. Я с первого дня знала, кто он… Меня осведомили и приказали докладывать о его каждом шаге – с кем разговаривает, встречается. Я вынюхивала все, подслушивала разговоры, вскрывала ноутбук и сканировала документы. Предавала его каждый день и каждую минуту, а ночью жарко целовала и обжигала горючими слезами его широкую сильную грудь…
«– Почему ты все время плачешь, Котейка моя? Тебе плохо со мной? Ты боишься их, да?»
Он ни разу не спросил, как я там оказалась. Поверил моей легенде об отце, погибшем во вторую чеченскую. Возможно, Таир проверял меня, но ничего подозрительного не обнаружил. А российская прописка… Ну, с кем не бывает? Его глаза затмевала страсть с первой минуты, как он меня увидел…
Выпрыгиваю из автобуса и бегу по лужам домой. Дергаю ледяную ручку двери в подъезд, поднимаюсь в квартиру, тотчас встречаясь в прихожей с мамой.
– Роксаночка, боже мой, как ты промокла, детка! – мама всплескивает руками. – А почему так быстро? Я думала, ты подольше будешь в доме этих… нанимателей.
Как ни странно, мама быстро привыкла в новому имени. Мне всегда не нравилось мое простое имя Катя, а Роксана стала эдаким гештальтом, который я неожиданно для самой себя закрыла.
– Да… я им не подошла, мам, – бубню, снимая насквозь промокшие шапку и сапоги.
– Понимаю, – мама закатывает глаза. – Ты очень красивая. Не каждая хозяйка допустит появление такой в доме.
– Перестань, мам. Я в душ. Где Ярик, не вижу его?
– Уснул. У него температура поднялась, дочка. Ждал тебя,
