Мама для двойняшек босса - Николь Келлер
– Квартира – моей мамы и досталась мне по наследству. Тебе и квадратного сантиметра в ней не светит, – шиплю, невоспитанно тыча в Платона указательным пальцем.
– Если захочу, Рада, я и ее отсужу. Ты просто не представляешь, какие у меня связи.
Я хочу ему посоветовать, куда он может засунуть свои связи, но как раз в этот момент из комнаты с опущенной головой выходит полностью одетая Рита.
– Стоять, – холодно чеканю и, гордо расправив спину, иду в сторону предательницы. В конце концов, мне нечего бояться – это не я увела чужого мужа.
В ее глазах тут же мелькает страх, и Рита пытается заглянуть мне за спину. Она прекрасно знает, какая я в гневе. И правильно боится. Но я не собираюсь опускаться до скандала. Не хочу становиться на один уровень с этими предателями.
– Ты кое-что забыла, дорогая, – распахиваю дверь, указывая головой в спальню. – Зайди.
– Рада, что ты…Зачем?..
– Знаешь, я жила по-всякому: хорошо и не очень. Но с самого детства мама научила меня не брать бэушные вещи. А тебе, я смотрю, нравятся такие. Так что вот тебе пакет, – достаю с полки в прихожей большой пакет и впихиваю в руки ошалевшей Рите, – быстро собрала постельное белье, халатик и мужика своего не забудь. И проваливайте оба из моей квартиры.
Рита за все время нашего знакомства ни разу не видела меня в таком состоянии. Я сейчас зла и взвинчена до предела. И бывшая подруга чувствует, что в таком состоянии я могу натворить что угодно. Поэтому безропотно складывает вещи в пакет и идет на выход, не глядя в мою сторону.
Даже Платон притих и молча заходит в спальню, достает из шкафа дорожную сумку и аккуратно складывает в нее вещи.
Неожиданно силы покидают меня. Вся эта ситуация меня буквально высосала, выпотрошила, и я устало плетусь в комнату к дочери. Тихо вхожу, наблюдая, как Олюшка играет с куклами на полу, и все, на что меня хватает: сползти по стене.
Дочь тихонько подходит ко мне и садится рядом. Кладет на колени небольшого медвежонка Тедди, которого я когда-то купила ей за то, что она стойко выдержала прививку. Моя девочка, мой смысл жизни обнимает меня, прижимаясь щупленьким телом.
– Возьми, мама, Тедди тебе обязательно поможет. Я всегда его обнимаю, когда мне грустно.
– А когда тебе грустно? – удивленно спрашиваю, перебирая ее золотистые волосы и немного успокаиваясь.
– Когда скучаю по бабушке или завидую Маше: у нее есть папа, а у меня нет.
Я едва сдерживаю рвущиеся наружу слезы и крик отчаяния. Одна моя ошибка, один неверный шаг, и я испортила жизнь своему ребенку. Теперь она чувствует себя неполноценной. И все из-за моих глупых желаний…
Прости меня, Олюшка, это мама твоя непутевая виновата. Плохо выбирала тебе папу. Я не смогу тебе его заменить, нет. Но и впредь буду изо всех сил стараться, чтобы грустные мысли посещали тебя как можно реже…
Глава 4
Рада
Следующее утро начинается со скандала.
Зайдя в кабинет, я буквально задыхаюсь от ярости и негодования.
– Доброе утро всем! – холодно чеканю, стараясь сохранять хотя бы внешнее спокойствие. Потому что внутри меня кипит вулкан, и его лава грозится вырваться в любую секунду от любой неосторожно брошенной фразы.
Лена тут же бросает на меня недоуменный взгляд. Я понимаю подругу: даже когда у меня были проблемы с руководством, я не вела себя, как стерва. И ей непонятны резкие перемены в моем поведении.
Рита же продолжает что-то печатать в компьютере с невозмутимым видом, даже не повернув головы в мою сторону. Как будто не случилось вчера ничего из ряда вон, и она привычная вот так приходить в чужие квартиры и разбивать семьи лучших подруг.
Что ж, пришла пора расставить все точки над ё и свернуть гастроли театра абсурда.
– Рита, я надеюсь, с раннего утра ты так усердно печатаешь заявление об увольнении?
Коллега задирает подбородок, не спеша поворачивает голову в мою сторону и окидывает пренебрежительным взглядом, скривив губы в снисходительной и мерзкой улыбке. А ведь эта ее сущность проявилась не вчера, когда она запрыгнула в постель к моему мужу, и не сегодня, когда она без зазрения совести явилась в наш отдел. Нет, Рита была такой всегда, сейчас отчетливо это понимаю, только я на это всегда закрывала глаза и не обращала внимания.
– С чего ты взяла? Нет. Я доделываю то, что не успела вчера перед тем, как уйти на свидание, – и снова одаривает меня смелым нахальным взглядом и ухмылкой победительницы.
Не скрою, ее тонкий хамский намек бьет по больному. Я едва сдерживаю слезы, что почти застилают глаза. Все же предательство двух близких людей не так-то просто пережить. Такое не забывается по щелчку пальцев.
Но я напоминаю себе, что это я – пострадавшая сторона в этой истории, и правда определенно на моей стороне, так что мне совершенно нечего бояться.
Поэтому я, как истинная начальница, поступаю так, как никогда не позволяла себе вести. Опускаюсь в кресло, расслабленно откидываюсь на спинку, закидываю ногу на ногу и кладу руки на подлокотники.
– Твое рвение к работе похвально. Но, боюсь, немного неактуально. Так что заявление по собственному написать все же придется. Ты же понимаешь, что работать мы вместе, тем более в одном отделе, больше не сможем ни при каких обстоятельствах?
Лена замирает и, уже не скрываясь, смотрит на меня прямо, наблюдая за нашей перепалкой, открыв рот.
Рита все не успокаивается и пытается добить меня с видом победительницы:
– Ты, наверно, плохо слушала, что вчера сказал Платон? Я беременна. И по закону меня никто не может уволить. И вообще ты с утра пораньше мотаешь мне нервы! Я не собираюсь работать в такой атмосфере! Так что я – на больничный, а вы пашите, как хотите!
Рита легко, как будто эту сцену продумала вчера до мелочей, вскакивает со своего места, пинком носка туфли выключает стоящий на полу процессор и, гордо вскинув голову, цокает каблуками из кабинета.
Я с тяжелым вздохом, дрожа вся внутри от переполняющих меня эмоций, роняю голову на стол. И спустя несколько секунд ощущаю, как Лена осторожно гладит меня по плечу.
– Я понимаю, что лезу не в свое дело, – осторожно начинает она, – но для себя все же уточню: Платон – это…твой Платон?
– Нет. Не
