Писательница в бегах - Юлия Крынская
– Это ужасно!
Павел еще раз обнюхивает свой бокал и смотрит на меня изумлённо.
– Ты же сказала, что потрясающе.
– Я про тот бред, который вышвырнула с балкона. Не хотела, чтобы его читали.
– Прости, – обезоруживающе улыбается Павел и придвигается ко мне. Заглядывает в глаза. – Но ты сама в меня запустила рукописью. Мне понравился твой стиль, пикантные сцены, но сюжет и правда неудачный. Предлагаю скучного брюнета-босса из мегаполиса заменить на брюнета-пирата. Можешь писать его литературный портрет с меня.
Павел поворачивает ко мне свой безупречный профиль.
– Ну а ту несчастную женщину, заменим на благородную деву. Прообраз, конечно, ты. По определению между такими персонажами должен разгореться головокружительный роман. Если необязательно чтобы главный герой слыл брюзгой и монстром, как ты его изобразила. Кстати, что у тебя за неприязнь к черным волосам?
– Давай о брюнетах не сейчас. Не хочу портить настроение тягостными воспоминаниями.
– Если я не вызываю у тебя личную неприязнь, то вопрос о цвете волос можно считать закрытым, – миролюбиво кивает Павел. – Предлагаю отправиться завтра на более уединенный остров. Уезжаешь ты ещё не скоро…
– Откуда знаешь? – перебиваю я удивлённо, и тут же в памяти всплывает продажный взгляд Карлоса. – А, понятно. Люди гибнут за металл. Почём продаёт информацию упырь за стойкой?
– Не дороже денег, – уклоняется от ответа Павел. – И не вздумай спорить.
– Не буду, только учти, мы останемся просто друзьями. – Поднимаюсь, чтобы уйти. – Ты ведь не будешь ко мне приставать, раз обещал?
– Буду. Я врал, – Павел тянет меня за руку. – Я не гей и не импотент. Думаю, ты понимала это, когда соглашалась пойти на яхту. И слушай сюда, моя дорогая…
Плюхаюсь на диван, и Павел берет меня за подбородок, чего я терпеть не могу. Внутри вскипает возмущение, но пока сдерживаюсь.
– …как ты пишешь о любви, если боишься её как огня? Перестань обманывать и себя, и меня. Скажи на милость, откуда ты такая взялась? Из девятнадцатого века? Признавайся!
– Нет. Мне пора…
Его дыхание обжигает меня адским пламенем. Самоуверенный бабуин.
– Ты больше ничего не решаешь. Я похищаю тебя, Лилиан.
Крылья его носа подрагивают от возбуждения. В пронзительной тишине я слышу, как Павел тяжело сглатывает.
– Я тебя сейчас просто поцелую. Не бойся и прекрати дергаться.
– Нет, – убираю его руку от своего лица, но тембр голоса соблазнителя пьянит и распространяется по сосудам и нервам подобно яду, проникает в мельчайшие капилляры, заставляя тело трепетать в немом ожидании.
—Да, – Павел лишает меня возможности спорить.
В следующее мгновение вкус его губ с ароматом секса и вина наполняет мой рот. Опьяняющее сочетание ослабляет страх, и внизу живота просыпается голодная волчица. Властная рука проникает под мою рубашку и ложится на грудь, отодвигая лифчик. Вырываюсь из последних сил, но мужские пальцы жадно сминают горошину соска. Павел ослабляет хватку и цокает языком:
– Хочу тебя целиком. И больше не говори мне «нет». Желание написано у тебя на лице.
Молчу, тяжело дыша, а сердце бьется, словно кто-то в колокол бьёт набат. Широко раскрытыми глазами я смотрю на человека, разрушающего в пыль уклад моей жизни: «Докатилась! Утром меня чуть не отодрал молодой парень, а днём мужчина, с которым я знакома всего несколько часов, мусолит мои соски и предлагает переспать? Потрясающе».
– Мне нужно идти… – встаю, но Павел дёргает меня за руку и подминает под себя.
– Зачем куда-то уходить? Неужели тебе плохо?
Наши губы встречаются, и меня будто водяные тащат в бездну. Павел жадно атакует языком. Мощные мышцы под кенгурухой упираются мне в грудь, не давая дышать. Упираюсь в них кулаками и тщетно, давлю что есть силы. Отворачиваю голову и отчаянно кричу, царапая сквозь тонкую ткань прокаченные бицепсы.
– Да что ты привязался ко мне?
Сердце болонкой прыгает в груди. Наглецу удаётся ощупать меня в самых сокровенных местах. Подушечки пальцев скользят между моих бёдер и Надавливают посередине. Вскрикиваю. Живот сводит судорогой. Жаркое дыхание Павла снова опаляет мне мои губы. Беспомощно хватаю ртом воздух. Пульс зашкаливает. От бессилия хочется расплакаться.
– Ты течёшь, малышка, – шепчет Павел, – так сладко.
– Нет. Глупо притворяться, я не ханжа, но это неправильно. Мы едва знакомы, – взываю к его здравому смыслу, – и завтра пожалеем об этом. Отпусти немедленно!
Павел перекатывается на бок, уголки его губ подрагивают. Он больше не прикасается ко мне.
– Я не держу. – Он ложится на спину и закидывает руки за голову, взирая на меня с усмешкой.
Поднимаюсь, поправляю волосы и оглядываюсь на Павла. Полы его кенгурухи распахнуты. Живот с дорожкой черных волос подрагивает. Налитая плоть под трениками откровенно выпирает.
– Можешь зайти около девяти. Если не передумал.
Наглец ничего не отвечает. Иду на ватных ногах к выходу, дёргаю дверь, но она не поддается.
– Павел! – поворачиваюсь к несносному демону-искусителю.
Он сидит, понуро опустив голову, и теребит в руках мой слетевший с волос платок.
– Эй, мистер…
– Да? – Павел будто только сейчас вспоминает о моём существовании.
– Проводи меня.
– Пообещай, что вечером скажешь «да».
– Нет.
Обвожу взглядом комнату в поисках ключа, поворачиваюсь лицом к двери и беспомощно утыкаюсь в неё лбом. Ситуация вышла из-под контроля и не хочет возвращаться. С замиранием сердца прислушиваюсь к мягкой поступи позади. Павел обнимает меня за плечи. Его дыхание щекочет шею, бередит душу и будоражит плоть.
– Сегодня вечером ласкай себя и думай обо мне.
От его слов бросает в жар.
– Я не занимаюсь этим.
– Вряд ли ты даешь местным туземцам, а девушка с виду горячая. Значит, ублажаешь себя сама и сейчас врёшь. Такие женщины, как ты, Лил, созданы лишь для любви. Убегая от неё – погибнешь. Тебе нужен нормальный мужчина, а не мечты о нём. Поэтому я отпускаю тебя, взяв обещание, что сегодня ты будешь ласкать себя, а твои мысли будут со мной.
Кровь ударяет в лицо, пульсирует в висках.
– Я. Не занимаюсь. Этим.
– Значит, это твоё домашнее задание.
Он достаёт из кармана ключ и отпирает дверь. После полумрака каюты жмурюсь, глядя на океан. На воде дрожит золотистая дорожка – прощальный подарок заходящего безмятежного солнца. Павел, поддерживая меня под локоть, помогает спуститься с яхты. На берегу я расправляю плечи, гордо вскидываю голову и, стараясь не встречаться с искусителем взглядами, иду в сторону гостиницы. Мы не произносим ни слова. Только около номера Павел, прислонившись к стене, в последний раз искушает меня:
– Ты позволишь войти?
– Нет! – Я мечтаю поскорее остаться одна. – Встретимся вечером.
– Тогда будь готова к десяти. У нас впереди очень жаркая ночь. Очень жаркая, Лилиан.
– Позволю тебе оставить за собой последнее слово, но не более. – Ныряю в номер и по доброй уже традиции захлопываю дверь перед его носом.
Глава 4
Павел