Голод. Одержимые - Любовь Попова
— Предлагаю, — улыбнулся Паша. — Твой Макарушка найдет, чем заняться, так может быть тебе ему отомстить. Со мной, например.
— Не понял, — дернул головой Данила и посмотрел на Пашу внимательнее. — Что за хрень ты несешь? Хочешь сдохнуть в луже собственной крови?
— Я бы предпочел иные жидкости. Да ладно, Дань. Макар натурал. Такой натурал, что зубы сводит. Он даже чувств твоих не заметит.
— Если ты… — буквально зашипел Данил и коснулся телефоном кадыка парня, на что тот поднял руки. Не страх заставил его — опасение. Все-таки Данил сидел в тюрьме и умение убивать подручными средствами может быть отточено до совершенства. — Если ты кому-то где-то ляпнешь.
— Данил, мне насрать, мне нужен только твой член. Что там у тебя в душе и сердце творится мне… наплевать.
Тот замолчал, телефон убрал и отвернулся.
— Нужен телефон вызвать такси, — буркнул Данил после некоторой паузы, в течение которой дал себе время принять решение. Стал спускаться по лестнице. Паша за ним.
— К Макарушке поедем? — полюбопытствовал он, но наткнулся на вымученный, тяжелый взгляд человека, принявшего самое тяжелое решение в своей жизни.
— Ко мне.
Паша улыбнулся, как стоваттная лампочка, быстро нашел у кого спросить телефон и вот уже через пол часа заходил в небольшую темную, но по-современному обставленную квартиру.
— В душ или выпьем? — бросил Данила ключи в прихожей, и смотрел, как с интересом оглядывается Паша.
Он бесил его до жути, вспарывал кожу там, где, казалось, она давно заросла. Но его упорность, настойчивость и смелость не могли не подкупать. А где-то даже восхищать. А уж если вспомнить, как глубоко парень умеет брать в глотку, то тело сводит судорогой и неумным желанием испытать все вновь. И вновь. И вновь.
Паша закончил осмотр, внимательно взглянул на Данилу.
— Я бы от пива не отказался.
— Тогда давай сам, а я в душ.
Данила знал, что долго один там не останется, мылся не спеша, и в какой-то момент обнаружил, что его тело облизывают взглядом.
Член тут же дернулся, а по телу разлилось приятное тепло.
Паша в своей белой с принтом какой-то группы футболке прислонился к косяку и сделал глоток пива.
— Так и будешь там стоять или член показать боишься? — съязвил Данил и начал демонстративно намыливать стоящий колом х*р. Почему он встал, Данил перестал задумываться. Он вообще решил в данной ситуации с этим человеком меньше думать. Чувствовать ему нравилось гораздо больше.
Паша набрал в рот пива, отставил бутылку и принялся стягивать с себя футболку. Даниле даже захотелось присвистнуть насколько вылепленными мышцы пресса он там увидел.
Но спрашивать не стал, смотрел дальше. На серые боксеры, из которых, покачиваясь, появился член.
Паша стянул носки и залез в очень большую ванную, встав на одном уровне с Данилой.
На него сразу брызнула вода и он вздрогнул, но взгляда не отвел и так не проглотил пиво.
Данила мог бы сейчас рявкнуть, что все эти п*дорские штуки не для него, но замолчал и присел на бортик, чтобы наблюдать, что затеял Паша.
Там на улице он казался бледной пугливой копией мужика, здесь Данила видел, что в нем от мужика даже больше, чем у многих перекаченных парней.
Он подошел близко. По телу Данилы змеей прошел легкий холодок, словно кто-то впустил поток воздуха в ванную.
Паша встал ровно напротив, протянул руку и коснулся упругих узких губ кончиками пальцев. Нажал, попросил жестом открыть рот, и Данила не стал противиться.
Казалось, тело и чувства уже не здесь. Он не здесь и происходит это не с ним.
Он открыл рот и почувствовал, как на язык попадает теплое пиво, а потом и горячая влага чужого языка.
Данила дернулся, хотел с испугу оттолкнуть, но янтарные глаза парня гипнотизировали. Требовали принять его и себя. И Данила, глубоко вздохнув, расслабился, и принял язык Паши, которым тот тут же начал шарить в его рту, лаская небо, зубы.
В конце концов всегда можно представить, что на месте педика Макар. Что его член он тщательно намыливает, что в его задний напряженный проход толкает намыленный палец. Потом присоединяет второй.
Так легко представить и так легко обманывать себя, что думаешь о другом, когда четко понимаешь, чье тело ты сейчас нагнешь и распакуешь. Четко понимаешь, что будешь выть, когда член будет заходить все дальше и дальше, снося все барьеры, страхи, комплексы, разнося по телу только острый незамутненный кайф.
Глава 5. Макар
Надо было подождать, прежде чем отправлять документы. Неделю. Месяц. Она бы остыла, чувства поутихли, обида прошла. А я как будто сам натравил на себя эту белобрысую беду. Ведьму, сделавшую меня кастратом.
И что сложного трахнуть шлюшку, вставить по самые помидоры и одним оргазмом выбить из головы дурь по имени Василиса, но нет, одна только мысль, что я буду натягивать не её, накачивает меня мысленным бромом и делает член не приспособленным ни к чему.
Хотел сделать из нее страстную любовницу. Хотел раскрепостить. Получите распишитесь.
Вот она у ног. Унижается. Жадно смотрит. Ведет себя как уличная девка, заприметившая член. Пытается своими умениями отбить меня у шлюхи. Как будто та мне нужна.
— Выйди.
Резкий тон и острое желание по телу от горячего дыхания на головке, руки, коснувшейся яиц.
— В кого ты превратилась? — шиплю я, и резко наклоняюсь, смотрю в ошалевшие, непонимающие глаза и встаю, чуть отталкивая. Застегиваю ширинку и снова поворачиваюсь. — Мне понравилась скромная девушка, а не грязная телка. Ты когда мылась последний раз? Совсем стыд потеряла?
Она смотрит ошалело, не веря в то, что говорю. Красивая, как смертный грех, который мне не страшно совершить.
Страшнее потерять ее, увидеть на руках лишь обломок её фарфоровой кожи, остекленевшие, безжизненные глаза. Увидеть смерть и осознать, что ничего не можешь сделать. Смотреть, как гаснет свет в глазах родителей, как твоя невероятной красоты мать синеет.
Я стряхнул воспоминания и зло посмотрел
