Близость. Переходя черту (СИ) - Довлатова Полина

- Андрюшенька… тут такое дело…- мнётся женщина, чем напрягает меня ещё сильнее. Ох, не нравится мне такое начало – Катюша меня домой отправила. Она сказала, что устала и спать собирается ложиться, и я…

Конец оправдательного монолога я уже не слушаю, потому как кидаю трубку на пассажирское сидение и давлю газ в пол, разгоняя машину на столько, на сколько позволяет мощность двигателя этого ведра с гайками.

Нервозность не оставляет меня ни на минуту. Хотя я знаю, что ничего страшного, по идее, произойти не могло. Потому что ещё перед тем, как стартануть от клуба, я позвонил в охранную организацию, устанавливающую сигнализацию в доме и камеры по периметру участка, и убедился в том, что никто посторонний на моей территории не отсвечивал. Так что, скорее всего, Катя действительно просто спит. Но я всё равно понимаю, что окончательно успокоюсь только тогда, когда окажусь рядом с ней.

Я мысленно уже раз двести проклял себя за то, что вынужден был бросить её одну после всего, что выложила треклятая тётя Люда сегодняшним вечером. Могу только представить, в каком шоке сейчас находится малышка, после того, как все скелеты одним разом повываливались из нашего семейного шкафа. Да и я ещё тоже хорош. Я ведь старался на неё не смотреть даже лишний раз, когда соседка нам рассказывала эту душещипательную историю. Не мог себя заставить встретиться с ней глазами в тот момент. Не знаю, как объяснить. Возможно, боялся увидеть в них боль от очередного предательства, слёзы, в конце концов, которые я просто не могу выносить. Не потому что меня бесит, когда Катя плачет, а потому что я чувствую себя в такие моменты беспомощным куском говна. Повёл себя, короче, как последний мудак. Но я исправлю ситуацию, как только доберусь до дома.

Чёрт, я до сих пор не могу поверить в то, что всё сказанное тётей Людой не бред поехавшей на голову пенсионерки и не сон.

Мои родители мне, оказывается, вовсе не родители. Я – приёмный ребёнок.

Расстроился ли я? Да я, чёрт возьми, никогда в жизни не был так счастлив!!!

Катя мне не сестра. Эти мысли набатом стучат в моей башке, отдаваясь гулким эхом, в черепной коробке. Одна только мысль о том, что нас с ней не связывает кровное родство пьянит похлеще любого пойла, которое я заливал в себя за сегодняшний вечер.

Блять… Мне кажется, моё сердце до сих пор делает сальто каждый раз, когда я думаю о том, что нас с Котёнком не связывают родственные узы.

Да с меня, мать твою, булыжник просто свалился от всей этой информации. Значит я, всё-таки, не долбанный извращенец, мечтающий о собственной сестре. Всё, что я чувствую по отношению к Кате – всё это правильно. Ничто и никто не может теперь запретить мне любить её, целовать, ласкать её тело, сделать, наконец, своей. Во всех смыслах этого слова.

Мы друг другу чужие люди! Точнее не так. Никого нет ближе для меня, чем эта девочка. Нет, и не будет никогда. И хер я позволю стать кому-то для неё ближе и роднее меня. Катя – моя! Ни один мужчина никогда не коснётся её. Меня и раньше трясло от одной только мысли, что моя малышка будет принадлежать кому-то другому. И чёрта с два я бы это позволил. Насрать было даже тогда, когда считал нас родственниками. Сам бы трогать не стал, но и другого бы на километр близко не подпустил. Охранял бы свою принцессу лучше любого дракона. Испепелил бы до горелых угольков каждого, кто хотя бы посмотреть в её сторону посмел.  

Зато теперь, когда все запреты сняты, я сделаю всё, чтобы Катя была со мной. И я, чёрт возьми, добьюсь своего. Она уже и так любит меня. Всегда любила. Просто пока что не воспринимает меня, как мужчину. Значит всё, что мне нужно, это указать ей на очевидные факты.

Прости меня, малышка, но мне придётся выдернуть тебя из твоего уютного мирка, который я сам же для тебя и создал. Так будет лучше для нас обоих, поверь.

Глава 6. Андрей

Бросив каршеринговую тачку в зелёной зоне, спешу скорее домой. Мне не терпится побыстрее оказаться рядом со своей девочкой. В голове теснят другу друга сотни вопросов: как она? Плачет ли? Уснула уже или, может, всё-таки ждёт меня?

Хочется, конечно, чтобы она меня дождалась. Я лопну от нервного перенапряжения, пока буду томиться в ожидании утра, чтобы обсудить с ней всю эту ситуацию.

Наконец, добравшись до дома, замечаю, что свет нигде не горит. Неужели всё же уснула?

Захожу в дом, на всякий случай, обвожу взглядом гостиную, и быстро пробегаюсь по всему первому этажу. По дороге, правда, пару раз спотыкаюсь о собственные ноги, потому что башню продолжает кружить лошадиная доза пойла, намешанная в моём желудке. Пить-то я начал ещё на Катином празднике, а потом ещё и скотчем в клубе шлифанулся. Немного запоздало приходит мысль о том, что надо было хотя бы закусывать.

Не обнаружив здесь Катю, направляюсь прямиком в её комнату. Спит, наверно, моя маленькая девочка.

Очень медленно, стараясь не издавать лишнего шума, захожу в спальню малышки и утыкаюсь взглядом в аккуратно заправленную кровать.

Не понял…

Догадка проносится в мозгу молниеносным торнадо, и я тут же подлетаю к шкафу, рывком отодвигая разъезжающуюся створку. Шмотки на месте, но не все. Видно, что Катя копалась в вещах. Нет её спортивной сумки и полки чуть поредели.

Блять! Какого чёрта творит эта девчонка?!

Вскипая быстрее, чем действующий вулкан, нетерпеливо выуживаю из кармана мобильный. В сотый раз набираю Катин номер, и тут же слышу тихую вибрацию сбоку от себя.

Поворачиваю голову вправо. Ну точно. Оставила свой телефон на столе.

Ну куда она, блять собралась на ночь глядя? Одна, без денег, без телефна… Какого хера вообще она решила от меня уйти?! Найду – задницу надеру этой дурочке, чтобы даже мыслей больше не возникало от меня удирать.

«Ага, если найдёшь» - услужливо шепчет мне моё подсознание, заставляя сердечную мышцу снова в бешеном ритме  колошматиться об грудную клетку.

Очень кстати вспоминается Костет, буквально несколько часов назад схлопотавший пулю в затылок.

Блять… Катя… Надо было её запереть и ключи отобрать.

По коже проходит мерзкий озноб, расползаясь в тошнотворное чувство панического страха. Сердце подпрыгивает до самой глотки и долбит в ней с реактивной скоростью.

Не хочу даже думать о том, что что-то с ней могло произойти, но воспалённый и, кажется, уже окончательно поехавший от переизбытка событий, мозг сам услужливо подсовывает мне варианты, в красочных картинках изображая то, что может случится с совсем ещё юной девчонкой одной ночью на улице. Ещё и пидоры эти из леса, как нельзя кстати, вспоминаются. 

Да твою же мать!!! Если я в самый короткий срок не увижу или хотя бы не услышу Катю, то я просто свихнусь…

Начинаю лихорадочно соображать, куда кидаться первым делом в поисках моей малышки. На пьяную голову мозг совершенно отказывается двигать шестерёнками, и я хватаюсь пальцами за бошку, яростно массирую виски, в надежде, что это поможет мне сосредоточиться.

Думай Андрей! Соображай, куда она могла пойти! Так, скорее всего, она отправилась в квартиру родителей. Это самый логичный вариант.

Хотя, с другой стороны, могла целенаправленно этого не делать, потому что знала, что там я её сразу же найду.

Ладно, начну, в любом случае, с квартиры, а там уже на месте буду думать. По друзьям её проедусь. Не так уж и много вариантов, куда она могла от меня спрятаться.

На ходу строя у себя в голове план поисков Кати, покидаю комнату девочки и решаю зайти в свою, чтобы взять с собой зарядку. Автомобильная осталась в Рэндже, а мне, по всей видимости, придётся вновь оседлать Солярис. Телефон почти на нуле, а мобила мне сегодня пригодится ещё не раз.

Не желая терять ни минуты лишнего времени, залетаю в комнату, резко распахнув дверь, так, что она с грохочущим звуком ударяется о стенку. И тут же боковое зрение цепляет едва уловимое  движение на кровати. Хлопаю рукой по выключателю, и вижу на ней Катю, клубочком свернувшуюся на покрывале.