Жена Тирана (СИ) - Вишневская Виктория

— Нет, — выдыхаю, и пытаюсь вырвать из заточения свои ноги. Попытка опять потерпела поражение, и я чуть ли не сдалась. Стоило только руке Доминика пройтись по животу, как меня вдруг ударило током.

Ребёнок!

Всё это делала не для себя, а для него.

От этой мысли у меня появляется второе дыхание, и я усиленно высвобождаю одну руку и ударяю Ника по щеке. Но тот даже и на миллиметр не повернулся в сторону, лишь в глазах загорелся ещё больший огонь, в которых ещё плескалась и ярость.

Он вдавливает меня в кровать с большей силой, и свободной рукой запускает палец в рот, смачивая его слюной. А потом спускается вниз к лону, ныряя туда одним пальцем.

— Не скучала? — разочарованно говорит, и я издаю истерический смешок. Он серьёзно думает, что я встречу его с распростёртыми объятиями после того, что он сделал?

Конечно же, за то время, что мы жили вместе, тело иногда отзывалось на нежную ласку Доминика, но нежным он был крайне редко. И только в те моменты я теряла голову, получая редкое для себя удовольствие.

— Прошу, не надо. Не хочу, — из глаз вырываются слёзы, и я понимаю, что меня снова накрывает истерика. Получаю за это слабую пощёчину и замираю. Конечно, Доминик ненавидит мои слёзы, поэтому постоянно, когда мне что-то не нравилось, приходилось плакать в подушку.

— Здесь я решаю, что ты хочешь, — спустя несколько секунд затишья говорит он, расстегнув ширинку и вытащив из трусов уже вставший член. Резко входит в меня, как и всегда. Жёстко начинает вдалбливаться внутрь, под мои дикие всхлипы. Внизу, несмотря на его слюну слишком сухо, и становится больно. Спасибо ему хотя бы за это.

Надеюсь, ребёнку это не навредит… Но честно, уже сомневалась, что он вообще будет жить.

Лежала как амёба под Домиником, отвернувшись в сторону. Глотала слёзы, и ждала, когда это всё прекратится. Через несколько минут, Доминик с хрипом кончает в меня, и отстраняется, застёгивая ширинку.

— Одевайся, пора домой, — говорит жёстко, и мне не остаётся ничего, кроме как встать с кровати и начать одеваться.

Что делать дальше — не знала…

Глава 7

Стоило только натянуть толстовку, как Форд хватает меня за руку, и прямо с мокрыми волосами, без белья, выводит из гостиницы на улицу. Сажает в салон автомобиля, как преступницу, обходит его и садится сам.

Запрокидываю голову на спинку кресла и тихо всхлипываю, закусывая губу.

— Не ной, раздражаешь, — слышится сбоку, но я не могу ничего сделать, слёзы так и продолжают литься из глаз. — Я сказал, прекрати реветь.

Угрожающие слова немного влияют на меня, и я пытаюсь успокоиться. Через пять минут уже сижу, опустив голову, и пытаясь как-то сказать мужу про ребёнка и уговорить не делать аборт.

Но как сделать этого не знала.

— Я беременна, — выдыхаю спустя несколько минут, не придумав ничего нормального.

— Я знаю, — неожиданно для меня совершенно спокойно произносит Форд, и я снова закусываю губу, чтобы не зарыдать в голос.

— Ты убьёшь его, да? — хоть и прекрасно знала ответ, спросила, надеясь в душе, что он не такая безжалостная тварь. — Прошу, не убивай его. Обещаю, что ты его даже не заметишь! Я обустрою ему комнату в другом крыле особняка, ты даже не услышишь его и не вспомнишь!

Доминик на мои слова рассмеялся, и повернулся ко мне лицом.

— Я не собираюсь держать у себя в доме чужого ребёнка, — говорит спокойно, но по глазам вижу, как он злится. К переменам его настроения я привыкла уже давно — в один момент он может быть нежен, а в следующий уже жесток.

— Чужого? — срывается с губ. — Чужого?! Ты думаешь, я изменяю тебе? Доминик, ты больной на голову, сукин сын! Твои псы следят за мной каждую минуту, когда мне тебе изменять?

— Попридержи язык, Бель, — желваки на его лице играют, но тон остаётся всё таким же холодным и спокойным. — Может с моими псами, как ты выразилась, мне и изменяешь.

Сжала кулаки, и поняла, что терпеть больше не было сил. Пора открыть рот и перестать молчать, высказать ему всё, что накопилось.

— Ты издеваешься? Я изменяю тебе только в твоих мыслях. В твоей голове, но никак не в реальности. Ты уже повернулся на этой почве, понимаешь? Все эти таблетки, походы к гинекологу, это всё для того, чтобы ты был уверен, что я не залетела от другого. Но Доминик, очнись же! Нет другого! Ты нанял в наш дом только девушек, думаешь, я сплю с ними? Ты следишь за мной круглые сутки, когда мне тебе изменять, скажи? Когда сплю? Когда ем? Когда ты трахаешь меня? Когда?! — выплеснув то, что копилось долгие годы, стало определённо легче, но выражение лица Доминика не сулило ничего хорошего.

Он разозлился, но мне было плевать.

— Анабель, — рычит и протягивает ко мне руку, но я её отбиваю. На лице пробивается удивление, но через пару секунд оно снова становится угрожающе злым. — Ты нарываешься.

— И что ты сделаешь? Изобьёшь? Изнасилуешь? Я устала, Доминик, — проговариваю, наблюдая за выражением лица мужа. То, что открыла рот, явно ему не нравилось. — Я хочу развестись.

Всё произошло настолько быстро, что не успела понять, как он рывком притянул меня к себе, посадил на колени, и схватил за влажные волосы, делая больно.

— Повторяю ещё раз, — цедит он сквозь зубы. — Здесь я решаю, что ты хочешь.

Вижу, как его глаза пылают, и только сейчас я понимаю, что наговорила. Сразу же стало страшно от того, как за это отвечу.

— Как только мы прилетим домой, проверишься у гинеколога. Я уже назначил ему встречу на шесть часов вечера. Везти тебя в клинику и терпеть твои фокусы не намерен, поэтому вызвал его на дом. Скажешь, что хочешь сделать аборт. Без выкрутасов, понятно?

Не могу качнуть даже головой из-за его руки, поэтому с накатившей злостью говорю ему прямо в лицо.

— Я не буду этого делать. Если ты потащишь меня силой, то что-нибудь сделаю с собой, — пытаюсь хоть как-то припугнуть, цепляясь за ниточку надежды, но Доминик только начинает смеяться.

— Милая моя, — говорит он слишком приторно сладко. — Что ты сможешь с собой сделать, если по приезде я запру тебя в четырёх стенах? Теперь я сам буду следить за тобой, раз мои олухи этого сделать не могу. Буду таскать тебя везде с собой. Ты сама напросилась, дорогая жена.

Он прикасается своими губами до моих губ и не характерно для него, нежно целует. То, что нежность была показательной, и исключительно успокаивающей, я была уверена.

Отстраняюсь, отодвигаясь и вытягивая руки вперёд. Устала играть по его правилам, и пришло время дать хоть какой-то отпор. Слезаю с колен под удивлённый взгляд, и сажусь на своё место. Он, видимо, не ожидавший от меня чего-то такого, даже не сопротивлялся. Уставился на меня как на невменяемую. А я, проигнорировав его взгляд, отвернулась к окну.

— Ты распустилась, — слышу от него, но продолжаю смотреть на улицы Финикса. — Стала своевольной.

— Доминик! — сама от себя не ожидая, прикрикнула. — Я человек, чёрт возьми, и имею право на решения!

Он резко оказывается рядом, и чувствую грубые пальцы на своём лице. Поворачивает голову в свою сторону, и я вижу разъярённые глаза Ника, пылающие злым огоньком.

— Пока ты моя жена, не имеешь, — бросает сухо и отпускает меня, отодвигаясь и доставая телефон.

На глаза снова накатываются непрошеные слёзы, но стоило только слезе спуститься вниз по лицу, стёрла её. Рыданиями сейчас не поможешь, нужно было что-то придумать.

И чем быстрее, тем лучше.

Глава 8

Через час мы приехали в аэропорт, где нас уже ждал самолёт Доминика. Сумбурно помню, как мы прилетели домой. Помню только то, что я, пройдя в хвост самолёта, села там, вдалеке от Ника, чтобы не быть под его давлением.

Против, видимо, он не был, раз за все те часы перелёта, ни разу ко мне не пришёл. Ко мне заглядывала только стюардесса и предлагала разные лакомства, от которых было сложно отказаться. Чизкейк оказался отвратительным.