Однажды и навсегда (СИ) - Головьева Светлана

— Будь осторожна, милочка, они могут превратиться в кого угодно, — говорит она таинственным шепотом, прикрывая за собой дверь в квартиру.

Вздыхаю и, качая головой, захожу в свою квартиру. С облегчением бросаю сумку на пол и скидываю туфли на высоком каблуке. Ноги буквально гудят от напряжения, мне бы сейчас не помешал массаж. Но приходится забыть о нём, когда я прохожу в гостиную и вижу вешалки с платьями, ткани, нитки, и голых манекенов. Отдых откладывается на потом, меня ждёт работа. Снимаю плащ и бросаю его на белое кожаное кресло. Когда я выбирала мебель, то сразу же остановилась на коже, за ней проще ухаживать, а я не любитель генеральных уборок. Весь мой интерьер в основном в светлых и коричневых тонах. Множество шкафов и комодов из кедра. Стены украшают картины и профессиональные фотографии. Высокие потолки украшают две многоуровневые люстры. И прямо из гостиной, которая так же является кухней и столовой, можно выйти на балкон, который стал решающей причиной покупки этого места. Вид отсюда выходит на залив и пристань, где стоят корабли и яхты. Здесь находятся два плетёных кресла и стеклянный столик. А в углах стоят две кадки с фикусами. Невозможно, оказаться тут и остаться безразличным к этой красоте.

Затягиваю длинные волосы в хвост и иду к холодильнику. Если честно, то я не раз собиралась распрощаться с волосами и попробовать подстричься. Но каждый раз у меня просто не поднималась рука. Волосы мне достались от матери, такие же шелковистые и густые, а самое главное природного чёрного цвета.

Достаю из холодильника бутылочку с йогуртом и возвращаюсь к стеллажу с эскизами. Мне предстоит ещё многое сделать и раз я осталась без помощницы, то стоит полагаться только на саму себя. Беру карандаш и чистый лист бумаги, начиная рисовать, стирать и снова прорисовывать новые детали. Раньше для меня было трудно изобразить в точности то, что задумано в голове, на бумаге. Но с каждым разом это получалось всё лучше и, конечно же, швейные курсы не прошли даром. Когда в вас уже изначально заложен определённый дар и способности, то учиться гораздо легче. Я всю свою сознательную жизнь знала, чем буду заниматься, и шла к своей цели. Многие долго не могут найти своё место в жизни, своё предопределение. Мечутся туда-сюда, тычутся в закрытые двери, как слепые котята. Мне же в этом смысле повезло.

Отрываюсь от эскиза и включаю телевизор на музыкальном канале. Я не могу творить без музыки. В ней я нахожу какое-то спокойствие и нужное настроение. Включаю её негромко, чтобы она играла фоном и возвращаюсь к работе. Раскраиваю материал, подшиваю и собираю на манекене. За работой я практически не слежу за временем. Я словно окунаюсь в реку, в которой всё замедляется. Из-за этой увлечённости я нередко забываю поесть, работая на энтузиазме и какой-то неведомой мне энергии. Но когда я выныриваю из этого транса, видя перед собой плод моих трудов, то эти ощущения ни с чем не сравнить. Это лучше, чем прыжок с парашютом или получение важной награды. Именно ради этих ощущений мне и нравится заниматься своим делом. Я чувствую себя магом, воплощая в жизнь, то, что когда-то было лишь в моей фантазии.

Когда я заканчиваю свою работу, и передо мной предстаёт черновой вариант платья, то я решаю отдохнуть. Пока наряд держится на манекене только благодаря булавкам, но скоро я всё доведу до ума. Настенные часы показывают почти шесть часов вечера и с балкона в комнату попадают золотые лучи уходящего солнца. Я и не заметила, как пролетел ещё один день. В животе неприятно урчит, и я понимаю, что практически не ела весь день. Оставляю нитки и материал и ухожу на кухню. Если честно, то я редко ем дома, а кухня у меня так и стоит нетронутой. Я уже месяц живу в этой квартире и ни разу не готовила на своей новой плите. Всё тут блестит и даже пахнет новизной, словно только что из магазина. Чаще всего я заказываю еду в ресторанах на дом, но ещё чаще я просто-напросто забываю поесть. Открываю холодильник и понимаю, что уже слишком давно не ходила в магазин. Кроме йогурта и пары яблок тут ничего нет. Захлопываю дверцу холодильника и плетусь в свою спальню. Придётся ехать в ближайший супермаркет, если я не собираюсь умереть с голода.

Натягиваю джинсы и свитер, убираю сотовый в карман и беру с собой кошелёк. На голову натягиваю тонкую вязаную шапочку, хватаю кожаную куртку и надеваю белые кеды. Хоть на улице и весна, но в воздухе всё ещё веет прохлада. Я не очень люблю этот переход от зимы к весне. Постоянная слякоть и сырость мне совсем не нравится. Вот когда в воздухе появляются сладкие ароматы распустившихся цветов, а солнце начинает припекать, тогда и я словно оживаю от спячки. Но до этого ещё далеко, ведь сейчас только март. Беру ключи от квартиры и машины и выхожу в коридор, закрывая за собой дверь. Слава богу, в коридоре нет ни мопса Ральфа, ни самой миссис Бенсон. Я уже боюсь подумать о том, что взбредёт в голову этой старушке в следующий раз. Спускаюсь по лестнице и выхожу на улицу. По тротуару снуют прохожие, спешащие домой к своим семьям. Некоторые ведут за руку ребёнка, кто-то несёт в руках сумки с продуктами, а другие выгуливают своих собак. Вечерний Аннаполис живёт своей жизнью, дорогие машины проносятся друг за другом, сигналя неосторожным пешеходам. Мне нравится эта лёгкая суета. Нравится смотреть на случайных прохожих, представляя и сочиняя истории о них. Вот идёт молодая женщина с тяжёлыми сумками, наверняка дома её ждёт муж и ребёнок. А вот девочка лет десяти с рюкзаком медленно плетётся по тротуару, шаркая своими кроссовками по асфальту. Наверняка, у неё что-то случилось, может ей поставили двойку или она поссорилась с подругой. Сколько людей, столько и историй и неизвестно, какие на самом деле правдивые.

Решаю идти пешком и направляюсь к ближайшему супермаркету. Благо в центре их полно и идти далеко не нужно. Перебегаю через дорогу и прохожу через автоматические двери. Воздух в супермаркете пахнет специфически, какая-то смесь из порошка, свежих фруктов и хлеба. Беру пустую тележку и начинаю свой долгий путь по длинным коридорам супермаркета. По идее такие магазины похожи на отдельное государство. Тут можно купить всё, что только взбредёт в голову. Прохожу по торговым рядам, кидая в тележку практически всё, что попадается под руку. Порошок, гель для душа, прокладки, несколько пачек макарон, хлеб, пачку кукурузных хлопьев и коробку сока. И чем дальше я углубляюсь, тем скорей растёт гора в моей тележке. Нужно было ехать на машине, не знаю, как я потащу это до дома. Направляюсь к кассе, где уже стоит длинная очередь из десяти человек. Занимаю место и жду, когда придёт моя очередь. В супермаркете играет музыка, и я не сразу замечаю, что начинаю пританцовывать и тихонько подпевать про себя. Краем глаза замечаю, как идёт ещё один кассир и открывает свободную кассу. Я конечно тут же спешу туда, но сталкиваюсь тележкой с таким же умником как я. Поднимаю глаза, чтобы посмотреть в лицо этому негодяю, чтобы высказать всё, что я о нём думаю, но когда встречаюсь с чёрными глазами Джека Хастлера, то обо всём забываю. Конечно, мы встречались в последние месяцы, но не часто и наше общение сводилось к минимуму. После того, как я вернулась, то старалась избегать встреч с ним. А теперь он стоит в метре от меня и сверлит дьявольским взглядом. Джек стал выглядеть ещё прекрасней, чем я помнила. Чёрные волосы идеально подстрижены с боков, что делает его ещё сексуальней. Кожаная куртка расстёгнута, выставляя напоказ накаченную грудь, которую плотно обтягивает чёрная футболка. Тёмно-синие джинсы хорошо сидят на нём, и боюсь, что стоит ему повернуться ко мне спиной, то моя челюсть обязательно встретится с полом, увидев его задницу. Чёрт! Почему рядом с ним мой мозг напрочь отключается, и в голову лезут одни пошлости.

— Кензи, давно не виделись, — первым нарушает молчание Джек, пробуждая меня из моих сексуальных фантазий. Соберись, Кензи, не время раскисать.

— Да уж, давненько. Так ты первый или пропустишь меня? — спрашиваю я, натянув на лицо бесстрастную маску.