Измена (СИ) - Макарова Анна

Антикварная мебель и предметы интерьера для меня на сегодня не требуют специальных затрат на их содержание, поэтому все операционные расходы в моем деле связаны в основном с арендой помещения, и то, в котором я сам же сейчас и проживаю. Хозяин квартиры появляется редко, сам он творческий человек, художник, так что особых проблем моя деятельность не доставляет, наоборот, и сам хозяин обращается ко мне временами.

Я понимаю, для того чтобы научиться разбираться в этой сфере, необходимы специальные знания в искусствоведении, истории, литературе и тому подобное. Из всего этого я имею только страсть к последнему, опять же, определенный багаж появился после посещения музеев и множества выставок. Возвращаясь к своей специализации, на которой обучаюсь, скажу, что для меня знания юридических компетенций — это возможность все делать законно и честно, соблюдая любые нормы и правила. К тому же, есть в юриспруденции такие лазейки, благодаря которым можно выбить цену так, что обогатишься мгновенно, приложив для этого лишь толику усилий.

Мой формат работы отличается от традиционного представления об антикварном деле. У меня нет за душой шикарного салона с дорогими витринами и охраной, а имеется лишь обычная квартирка, забитая снизу доверху ценным «хламом», где каждый мой посетитель невольно становится участником квеста по поиску сокровищ, и чаще всего этим человеком являюсь я сам.

Стараюсь минимизировать расходы на содержание, что позволяет мне продавать вещи дешевле многих конкурентов. Кроме того, такой формат отражает мое представление о том, что антиквариат — это необязательно гламурный блеск, шик и пафос. Есть и у меня в коллекции то, что я никогда и никому не позволю отнять. «Тайны народа», Эжен Сю… Это поистине ценная рукопись, досталась мне уже от покойной прабабушки по наследству. Я настолько трепетно отношусь к литературе и этому сокровищу, что и представить не могу, по какой причине однажды смогу расстаться с ним. Нет, это невозможно…

Я так сильно ушел в свои мысли, что не заметил, как ко мне обратился преподаватель. Поднимаю голову и встречаюсь с карими глазами.

— Прошу прощения, мистер Кэмпбелл, не могли бы вы повторить свой вопрос?..

ГЛАВА 6

ДЖОЗЕФИН

Не успеваю закрыть за собой дверь, как чувствую восхитительный запах любимой лазаньи. Дэвид — мое сокровище! Мой идеальный кареглазый брюнет. Желудок уже давно дал о себе знать, поэтому сейчас находится на стадии пищевого бешенства.

— Милая, мы приготовили ужин. Все, как ты любишь, — Дэвид вытирает руки о салфетку, встречая меня из столовой. Скорее всего, готовил муж, а Джеймс, как обычно, руководил процессом, играя в приставку. — Решили вот побаловать тебя. Как прошла твоя встреча с Адамом? Джеймс рассказал мне, что ты опоздала на поезд. Боже мой! Что с твоими ногами? Ты в порядке?

— Дэвид, сколько вопросов! — стону я, закатывая глаза. — Ты сведешь меня с ума. Я так голодна, Боже! Покормите же меня, и я отвечу на все твои вопросы. Честное слово! — муж помогает снять с меня перепачканное от грязи пальто и нежно целует в лоб.

— Конечно, Джози, я так скучал по тебе. Думал о тебе целый день и переживал. Сегодня такая ужасная погода, а машины-то у тебя еще нет, — смотрит на меня, как преданный пес. Один взгляд Дэвида говорит о многом.

— Я тоже думала о тебе… — нежно провожу кончиками пальцев по его идеально выбритому лицу и… нагло вру в глаза. Впервые… Отвожу взгляд в сторону, чтобы он ничего не заметил. Конечно, думала, но не о тебе. Говорит за меня мое подсознание, за что мне, безусловно, стыдно.

— Мамочка, я еще не делал уроки, были дела поважнее, — слышу голос сына, доносившийся из столовой.

— Вот наглец, снова гонки? — возмущаюсь, приближаясь к ребенку.

— Я практически чемпион, а еще в нашей секции скоро соревнования. Ты же не пропустишь? — мой малыш вот уже два года как занимается футболом.

— Конечно, солнышко, я и папа ни за что на свете не пропустим твой матч, — целую мальчишку в макушку и крепко-накрепко обнимаю. — Ты знаешь, что я люблю тебя больше всех в этой жизни? — тихо шепчу ему на ухо.

— Нет. Больше всех люблю тебя я! — также тихо отвечает мне мой мальчик.

— Ну, хватит шептаться, садимся ужинать. — Дэвид сервирует еду по тарелкам и откупоривает вино. Мой муж — перфекционист, именно поэтому на столе все расположено ровно и в точно заданной цветовой гамме. Он неисправим.

Ужин проходит спокойно, мой мужчина с неприкрытым интересом рассказывает о своих студентах. Дэвид так ими гордится. Все, чем они занимаются, приводит его в полнейший восторг, как ребенка. Муж в принципе всегда был очень уважителен ко всем, даже к тем, кто не заслуживал этого. К сожалению, люди склонны пользоваться добротой других в своих целях. Дэвид был не исключением в этой замкнутой цепочке.

— У нас на факультете есть очень славный студент, талантливый, дерзкий парень. За словом в карман точно не полезет. Кстати, он специализируется в твоей сфере и уже активно занимается продажами антиквариата. Это я узнал из его же эссе. Я обязательно познакомлю вас, может быть, у тебя бы получилось выбить ему место в качестве практики в аукционном бизнесе, как считаешь? К тому же, он будущий юрист, что немаловажно в вашей то сфере деятельности. Работает он и сейчас неофициально, поэтому вдруг согласится?!

— Конечно, почему бы и нет, нам нужны молодые кадры. Я поговорю с начальницей. — Муж кладет ладонь поверх моей и нежно улыбается. Он слишком добр ко мне. — Представляешь, сегодня ветер сбил меня с ног, и я упала на проезжую часть, конечно же, разодрав свои коленки, — ушла вновь в воспоминания о сегодняшнем злосчастном дне.

— Вот это да! Ты что, подралась? — слегка улыбается.

— Очень смешно, дорогой. Нет, я просто упала.

— Дай посмотрю. Тебе больно? — тихонько прикасается к ране и дует на нее. Заметив, что я вздрогнула, прикоснулся ласково, практически невесомо к ране губами.

— Немного. Один славный парень помог мне, — начала слишком эмоционально объяснять я. — Мы случайно с ним столкнулись… Вот… Он любезно пригласил меня к себе домой и предложил аптечку. А еще, Дэвид, ты не поверишь, но он коллекционер, продает книги. И, кажется, вопрос с аукционом почти что решен! Адам будет рад, — не углубляясь в подробности дальнейшего знакомства с зеленоглазым дерзким парнем, обрисовала лишь саму суть.

— Я так рад, любимая! Симпатичный? — вот сейчас не поняла. Меня что-то тошнит.

— Кто? Парень? Нет, нисколько, он обычный! — чуть ли не задыхаясь, отвечаю не своим голосом от напряжения. — С тобой не сравнится никто, дорогой, — делаю огромный глоток вина, а затем и вовсе допиваю до конца бокал, налив следующую спасительную порцию. — Джеймс, ты сделал уроки? — поскорее перевожу тему разговора, направив ее на своего сына. Я мать, мне можно!

— Не сделал, я же говорил тебе, был слишком занят, — закатывает свои очаровательные синие глаза.

— Ты сведешь меня с ума! — говорим одновременно с ним.

— Чем это ты был занят, стесняюсь спросить? — слышу напряженный вздох сына.

— Мамуль, я не знаю, как их делать, — врет, врет и не краснеет.

— Ну пойдем, я помогу тебе, сын. Папа твой тот еще ботаник, — шутит про себя же муж, обнимая за плечи Джеймса. Поворачивается и добивает меня. — Ты узнала имя того парня?

— Что? — слишком громко произношу, не понимая, почему Дэвид вообще задает подобные вопросы. — Нет, я не знаю его имени, — отвечаю в спешке и убираю посуду в моющую машинку, давая понять, что разговор на данную тему окончен. Черт, зачем Дэвид это все спрашивает?

— Мам! Я вспомнил. У нас скоро постановка. Но я не хочу играть глупого попугая. И не буду! — обиженно выпячивает нижнюю губу.

— Дорогой. Это всего лишь спектакль, в нем много таких персонажей. Ведь это здорово — сыграть попугая. Разве нет? — сын смотрит на меня, как на умалишенную.

— Мам, ты спятила? — о Господи! Откуда в его лексиконе все эти фразочки?

— Это ты мне говоришь? — почти смеюсь над ним. — Я тебя буду любить даже в роли птицы, — перехожу на истерический смех.