Наталия Миронина - Третий брак бедной Лизы
– Почему?
– Боится, что деньги соблазнят и брошу я свою науку.
– Зря боится?
– Ну кто может это точно знать?! Никто. Но мне неинтересно просто зарабатывать деньги. Хотя я чувствую, наступает сумасшедшее время: возможности и потери равны – и то и другое могут быть просто фантастическими. Мы даже не понимаем, что с нами происходит. Да, сейчас я зарабатываю деньги почти что черным трудом. Но я это делаю ради учебы.
Лиза остановилась.
– Ты меня извини. Что-то совсем не то ляпнула. Понимаешь, я учусь на «отлично» из принципа. Вот просто из принципа. Я могла бы получать четверки. Но я совершенно точно хочу работать в обычной поликлинике и хочу быть врачом, в дипломе которого честные оценки.
– Вот именно – в поликлинике?
– Да, в обычной. Моя мама говорит, что я иду по пути наименьшего сопротивления, что у меня нет амбиций ну и так далее. Может быть. Но в моем желании ведь нет ничего плохого?
– Нет ничего плохого. Только хорошее. И вообще, ты сама… очень хорошая. – Андрей взял ее за руку.
Лиза покраснела и совершенно неожиданно спросила:
– А как ты относишься к Ельцину?..
Их свидания были курьезными, немного нелепыми и совсем не соответствовали советам первых глянцевых журналов. Они, политизированные дети своего времени, спорили, ругались, что-то друг другу доказывали, ходили читать «Московские новости» на Пушкинскую площадь и смотрели заседание Верховного Совета. И вот однажды под воинственные крики депутатов свершилось то, что должно было свершиться, когда встречаются юноша и девушка.
– У меня никого еще не было, – сказала Лиза, тщательно закутавшись в простыню.
– Это не причина быть единоличницей. Поделись простыней, – пробормотал Андрей и ловко стянул с нее хрустящее белое полотно.
– Мама, я выхожу замуж. – Лиза появилась перед Элалией Павловной ровно через полтора года после знакомства с Андреем.
– Не выдумывай. Тебе надо закончить твой «педиатрический», – почти машинально вынесла свой вердикт мать.
– Мам, я и так закончу, – робко спорила Лиза. – Ты же знаешь…
– Я все знаю. Для меня образование, диплом – самое главное. После детей.
Лиза решила посверлить Элалию Павловну взглядом, но та демонстративно крутанулась на рояльном стульчике и заиграла бравурный марш. Лизе пришлось удалиться.
– Мам, я выхожу замуж. – Лиза появилась перед родителями ровно через полтора года после первого объяснения с матерью относительно замужества.
– Что такое?! У тебя еще… – строго произнесла Элалия Павловна.
Лиза вдруг почувствовала себя виноватой, но, взяв себя в руки, твердо произнесла:
– Ты сама говорила, образование, диплом – самое главное. После детей. Выходит, дети – главнее, а поэтому я выхожу замуж. За Андрея. Вы его видели. Ты еще сказала, что он умеет себя вести и весьма неглуп. – Лиза пыталась задобрить мать.
– Ничего я такого не говорила, – отмахнулась та, а потом опомнилась: – Ты – беременна?! Лиза, это же не в кино сходить! И сейчас в доме столько дел! У меня вторая часть учебника в корректуре…
– Мам, какая связь?!
– Это ты не видишь связи, а я вижу! Мне сейчас некогда… Свадьбу надо устроить…
Лиза не дослушала, развернулась и вышла из комнаты. Она обиделась на мать – все-таки замужество и беременность не каждый день случаются, а корректура… Корректура, судя по всему, у мамы будет еще не одна.
Свадьбы почти не было – Лиза вдруг заупрямилась и на все предложения родителей отвечала отказом. К тому же она заметила принципиальные расхождения между новоявленными родственниками – ее тесть, страшный демократ и вольнодумец, очень тонко пошутил над светскими амбициями Элалии Павловны. Та растерялась – никто до этого не позволял подобных вещей.
– Кроме разговоров в гостиной, у меня еще много других дел, – отреагировала наконец мать Лизы и кивком указала на полку с книгами. Впрочем, время для меткого ответа было упущено, а позиция родственников ясно обозначилась.
Лиза сочла за благо избежать торжеств, во время которых могли бы случиться интеллигентные, тихие ссоры.
Молодых переселили в квартиру на «Соколе». Причем Элалия Павловна об этом сообщила так:
– Здесь мало места, мне надо работать, Боре – заниматься. Будете хозяйничать там сами.
Лиза хотела поблагодарить мать, но тут вмешался отец:
– Ребята, я рад, что вы свою жизнь начинаете так, самостоятельно. Мы по углам ютились, а вы живите в свое молодое удовольствие.
Лиза поблагодарила отца. Его слова скрасили честный материнский практицизм. Лиза и Андрей переехали, и очень скоро родилась Ксюша. Они учились, работали, воспитывали дочь, и вот через шесть лет благополучно-спокойной жизни развелись.
Лизе очень повезло – у нее был муж, который осознал, что в семейной жизни счастье дороже истины. А потому в их доме никогда не было жарких споров, долгих обид и унижающей подозрительности. Лиза же была покладиста, правда, эту покладистость украшала изюминка вздорности. Она иногда вредничала, вдруг становилась заносчивой, порой командовала Андреем так, что любой другой мужчина на его месте взбунтовался бы. Но Андрей был мудр… и слегка отстранен от действительности. В его жизни была наука, которая отнимала все силы и эмоции. Жену и дочь он любил, тестя безмерно уважал, тещу невольно доводил своим нарочитым пофигизмом.
– Как ты с ним живешь? Ему же все до лампочки, – опускалась до просторечия Элалия Павловна.
– Мам, он просто притворяется. Поверь мне. Ксению он обожает.
Лиза была права – Андрей любил напустить на себя равнодушие, но к жене и дочери относился прекрасно. Впрочем, при всем внимании к домашнему очагу, умом и сердцем Андрей все-таки был в науке.
Иногда Лиза, подогретая матерью, пыталась призвать мужа к эмоциональной активности, но это случалось не очень часто и было не очень серьезно. Лизу вполне устраивала сложившаяся ситуация.
Очень скоро в их семейной жизни наметились две колеи, по которым они и пошли. Причем каждый – по своей. Лиза погрузилась в домашние хлопоты и воспитание дочери, Андрей, помогая по мере сил, большую часть времени пропадал в своей лаборатории. Друзья, которых поначалу было много, потихоньку стали исчезать с домашнего горизонта, Лиза это обстоятельство отметила, но не расстроилась – муж теперь полностью принадлежал ей. Андрея она любила, но эта любовь имела вид несовершенный – какой обычно имеет любовь капризных детей и неопытных женщин. Эта любовь требовала тотальной принадлежности, но не личности, а месту. Лизе было спокойно, когда муж был дома, но что с мужем делать в эти моменты, она не знала, да, собственно, особенно и не задумывалась. Как ей казалось, все было завоевано – и разум, и сердце, и тело. Как мелкий собственник, она с удовлетворением отмечала фигуру мужа в кресле с вечной книжкой в руках и даже не делала попыток вникнуть в его мир. Ее интересовало наличие, а не суть. Поглощенная новым состоянием – жена, мать, хозяйка дома! – она пренебрегла той связью, которая обеспечивает близость мужа и жены. Если бы Лиза была внимательнее, то очень скоро заметила бы, что, обрывая на полуслове его рассказы о работе в лаборатории, она тут же получала улыбчивого, но молчаливого человека, который все реже и реже делился с ней мыслями.
