Анна Тодд - После ссоры

– Если у меня не вышло с Хардином, это еще не значит, что я собираюсь опять встречаться с Ноем! – резко отвечаю я.

– Почему бы и нет? Тесса, ты должна быть благодарна за то, что он готов дать тебе второй шанс.

– Что? Ты когда-нибудь это прекратишь? Я не хочу сейчас ни с кем встречаться, особенно с Ноем.

Я готова рвать на себе волосы. Или на ней.

– Что ты имеешь в виду под «особенно с Ноем»? Как ты можешь так о нем говорить? С самого детства он к тебе – со всей душой.

Я вздыхаю и снова сажусь.

– Я знаю, мама, Ной очень мне дорог. Но не в этом смысле.

– Ты даже не понимаешь, о чем говоришь. – Она встает и выливает остатки своего кофе в раковину. – Любовь – не всегда главное, Тереза. Главное – стабильность и благополучие.

– Мне всего восемнадцать, – говорю я.

Мне не хочется представлять, что я буду встречаться с нелюбимым лишь ради стабильности. Я хочу сама добиться этого для себя. Мне нужно любить кого-то, и чтобы этот кто-то любил меня.

– Почти девятнадцать. Если ты не будешь осторожна сейчас, то потом никому не будешь нужна. А теперь иди поправь макияж, потому что Ной должен прийти с минуты на минуту, – заявляет мама и выходит из кухни.

Не стоило мне искать здесь поддержки. Лучше бы я весь день проспала в машине.

Как и было сказано, Ной приходит через пять минут, хотя это вовсе не побуждает меня позаботиться о внешнем виде. Увидев, как он заходит на нашу небольшую кухню, чувствую себя еще более униженной, хотя даже не думала, что такое возможно.

Он улыбается своей идеальной приветливой улыбкой.

– Привет.

– Привет, Ной, – отвечаю я.

Он подходит ближе, и я встаю, чтобы обнять его. От него исходит тепло и приятный запах – таким я его и запомнила.

– Твоя мама мне позвонила, – говорит он.

– Знаю. – Я пытаюсь улыбнуться. – Прости, что она продолжает втягивать тебя в это. Не понимаю, зачем ей это надо.

– Зато я понимаю. Она хочет, чтобы ты была счастлива, – защищает он маму.

– Ной… – предупреждаю я.

– Она не знает, кто действительно сделает тебя счастливой. Она хочет, чтобы это был я, но это не так. – Он слегка пожимает плечами.

– Прости.

– Тесс, перестань извиняться. Я просто хочу убедиться, что у тебя все в порядке, – убеждает он меня и снова обнимает.

– У меня не все в порядке, – признаюсь я.

– Это заметно. Хочешь об этом поговорить?

– Не знаю… Ты уверен, что не против? – Я не хочу снова причинять Ною боль, заводя разговор о парне, ради которого я его бросила.

– Все нормально, – отвечает он и наливает себе стакан воды, а потом садится напротив меня.

– Хорошо… – отвечаю я и рассказываю ему практически все.

Я не упоминаю лишь интимных деталей, касающихся секса. Хотя они уже больше неинтимные, но для меня это все равно личное. Я все еще не могу поверить, что Хардин рассказал друзьям обо всем, чем мы с ним занимались… и это самое ужасное. Он показал своим друзьям простыню в доказательство, но что еще хуже – он говорил, что любит меня, и занимался со мной любовью, а после, по-видимому, пошел к друзьям и высмеял с ними все то, что произошло между нами.

– Я ожидал, что он причинит тебе боль, только не знал, насколько это будет серьезно, – говорит Ной. Я вижу, что он сердится: странно видеть его гнев, ведь обычно он такой спокойный и собранный. – Ты слишком хороша для него, Тесса, – он просто подонок.

– Не могу поверить, что была такой глупой, что я от всего отказалась ради него. Но самое страшное чувство в мире – это любить кого-то, кто не любит тебя.

Ной берет стакан и вертит его в руках.

– Уж я-то знаю, – спокойно произносит он.

Я готова растерзать себя за то, что сейчас сказала, что сказала это ему. Хочу извиниться, но Ной перебивает меня прежде, чем я успеваю открыть рот.

– Все в порядке. – Он тянется к моей руке и проводит по ней пальцем.

Боже, я бы действительно хотела любить Ноя! С ним я была бы намного счастливее, а он никогда не поступил бы со мной так, как Хардин.

Ной рассказывает мне обо всем, что случилось после моего отъезда, но новостей накопилось не так уж много. Он собирается учиться в Сан-Франциско, а не в Центральном вашингтонском, и я чувствую, что благодарна ему за это. Хоть что-то хорошее принесло наше расставание: мотивацию, необходимую для того, чтобы Ной выбрался из Вашингтона. Он рассказывает все, что успел узнать о Калифорнии, и когда он уходит, солнце уже катится к закату – и я понимаю, что мама все это время провела в своей комнате.

Я выхожу на задний двор и иду к оранжерее, где часто играла в детстве. Вглядываюсь в свое отражение в стекле, вижу, что почти все растения и цветы внутри этого маленького сооружения погибли, да и вообще там царит полный беспорядок – и сейчас это кажется вполне естественным.

Мне так много нужно сделать, так много узнать. Надо найти жилье и как-то забрать свои вещи из квартиры Хардина. Я всерьез подумывала оставить все там, но так не пойдет. У него вся моя одежда и, что самое главное, все мои учебники.

Достав телефон из кармана, включаю его и тут же вижу, что папка с входящими сообщениями переполнена, а кроме этого, мигает значок голосовой почты, слушать которую я не стану. Я быстро просматриваю список сообщений, обращая внимание лишь на имя отправителя – все, кроме одного, от Хардина.

Кимберли написала: «Кристиан просил передать, чтобы завтра ты оставалась дома – на первом этаже будут делать ремонт, и мы все равно уйдем уже в обед, так что можешь не приходить. Звони, если что-нибудь понадобится. Целую».

Новость о завтрашнем выходном становится огромным облегчением. Мне нравится стажировка, но я теперь подумываю перевестись в другой университет – может, даже в другом штате. Наш кампус не такой уж большой, так что вряд ли у меня получится избегать Хардина и его друзей, а я не хочу, чтобы мне постоянно напоминали об этих отношениях. Ну, это я думала, что это были отношения.

Когда я захожу обратно в дом, мои руки и лицо уже онемели от холода. Мама сидит в кресле и читает журнал.

– Я могу остаться на ночь? – спрашиваю я.

Она бросает на меня короткий взгляд.

– Да. А завтра мы подумаем, как тебе заселиться назад в общежитие, – говорит она, а затем возвращается к чтению.

Понимая, что больше от нее ничего ждать не стоит, я поднимаюсь в свою бывшую комнату, где после моего отъезда ничего не изменилось. Мама все оставила на своих местах. Мне даже не хочется смывать макияж перед сном. Как бы это ни было сложно, я заставляю себя заснуть, и мне снится время, когда моя жизнь была лучше. До моей встречи с Хардином.

Я просыпаюсь посреди ночи от телефонного звонка. Но я не отвечаю и лишь удивляюсь: неужели Хардину совсем не спится?