Ширли Конран - Кружево. Дорога к дому
– Сегодня сделала, да? – спросил он.
Укутанная с головой, Лили кивнула и разрыдалась.
– Ну, полежи здесь, пока тебе не станет лучше, а потом решим, что делать дальше. – Серж нежно погладил ее по голове и гладил ее темные спутанные волосы до тех пор, пока она не заснула. Из того, что рассказывала ему Лили во время их съемок, Серж уже немало узнал о супругах Сардо. Назад к ним она, конечно же, не вернется. Он ее заполучил, точно! И теперь, после того как все неожиданно раскрылось, он уже не рискует потерять ее. Она не первый подросток, который убежал из дома и бесследно затерялся в Париже; и вряд ли поднимется какой-нибудь шум, если семейство Сардо так ее и не разыщет. Пока она может спрятаться и пожить здесь у него. Никакой другой женщины в доме Сержа сейчас не было, так что с этой стороны осложнений не будет. Лили было уже почти четырнадцать лет; а если она накрасится, то легко сойдет за восемнадцатилетнюю. Убрать у нее со лба челку, накрасить губы, переодеть во что-нибудь новое, надеть туфли на высоких каблуках – и не останется ничего общего с теми фотографиями, которые могут передать полиции, если станут ее разыскивать. Ну а если ее все же найдут, то ведь он же ее не убил, верно?
Незадолго до появления Лили Серж вернулся из рекламного агентства. Его новые предложения сводились только к одному – Лили. Лили, раскрасневшаяся и полусонная, лежащая на скомканной постели и чуть прикрытая кружевной шалью. Лили с развевающимися по воздуху волосами, бегущая обнаженной по высокой, не в фокусе, траве. Лили в соломенной шляпке и коротеньких, обтягивающих шортах, толкающая перед собой велосипед по лесной тропинке. Узкие бедра Лили, снятые сзади: она вплетает себе в волосы цветы жасмина в спальне перед зеркалом, в котором отражаются ее чувственные груди.
Художественный редактор рекламного агентства поднял на лоб массивные очки в черной оправе, вышел из полусонного состояния человека, которому все давным-давно прискучило и приелось, и потянулся к телефону.
– Извините, что я вас беспокою, шеф, – сказал он, – но помните, мы должны сделать к следующему Рождеству календарь с рекламой шин? Так вот, мне кажется, что у меня для него кое-что появилось.
В комнату вошел служащий, одетый в безукоризненно сшитый на заказ дорогой костюм. Он молча перелистал подборку фотографий, потом принялся просматривать их снова, но уже с большим вниманием.
– Хорошие снимки, – сказал он наконец, – но здесь же одна и та же девушка.
– У нас, разумеется, есть и другие. Но тут я старался передать совершенно особое настроение. Не обычные задницы и сиськи, а нечто иное. Посмотрите, какая наивность, какое ощущение вечного лета, какая ностальгия и, по контрасту с ней, какое жизнелюбие!
– Да, да, все это очень сексуально. Ну хорошо, попробуем поставить один снимок в макет и посмотрим, как получится. Но снимок нам нужен как можно быстрее. И надо, чтобы были еще хотя бы две другие девушки. Причем одна из них – обязательно блондинка.
Серж накрыл Лили еще одним одеялом и тихонечко вышел из студии в смежную с ней комнату, в которой он жил, ел и трахался. Там он достал записную книжку в черном переплете, грузно плюхнулся на неприбранную постель и снял трубку телефона: «Тереза, это ты? У меня есть для тебя хорошая работа, радость моя».
Всю эту неделю Лили скрывалась на чердаке у Сержа, восстанавливая физические и моральные силы. Сам он прошелся по магазинам и вернулся с охапкой цветов, двумя новыми пластинками битлов, с кружевным вечерним платьем, выполненным в викторианском стиле, шляпкой из жесткой кисеи с белыми атласными завязками, прозрачной черной нижней сорочкой. Еще он купил мяса и целый пакет всевозможных конфет и сладостей. Через пару дней Лили перестало бросать в дрожь при одной только мысли о семействе Сардо, и Серж стал целеустремленно подводить ее к выводу, что эта страница ее жизни осталась в прошлом. Она убежала от них, и правильно сделала. Умница малышка. Теперь она уже взрослая и должна жить в свое удовольствие; так, как хочется ей самой. «На следующей неделе Тереза пройдется с тобой по магазинам и купит тебе какую-нибудь приличную одежду», – пообещал Серж.
Пока Лили приходила в себя, он интенсивно работал с Терезой – натурщицей, которой был двадцать один год, у которой были светлые волосы, заплетенные в косички, и которая изо всех сил старалась казаться четырнадцатилетней. Днем она обычно снималась для рекламы мыла и маргарина, а вечерами любила ходить со стариками в дорогие рестораны. С молодыми ей было скучно: она предпочитала какого-нибудь слащавого старикашку, с которым она могла бы разыгрывать из себя ребенка. Тереза была высококлассной проституткой, работавшей по вызовам.
Из похода в «Галери Лафайет» Лили возвратилась с парой твидовых бриджей от Жюль и Джима и подобранной им в тон шапочкой для гольфа от Джеки Кугана; с белой, английской вышивки, пелериной, пышными складками ниспадавшей с ее плеч и примерно на пять дюймов не доходившей до колен; с тремя платьями цвета миндаля в сахаре и подобранными в тон к каждому платью тремя парами туфель-лодочек; с первой в ее жизни сумочкой и с шубкой из белого кролика. У нее изменилась и прическа: теперь волосы были иначе подстрижены и зачесаны назад в пышный, как у Брижит Бардо, хвост, который выглядел весьма сексуально. Мысли о том, чтобы вернуться в школу, воспоминания о семействе Сардо, размышления о собственном прошлом и будущем – все это начисто вылетело у Лили из головы. Она жила лишь настоящим, только теми эмоциями и порывами, что испытывала в данную минуту. Ее новые друзья весело шутили и болтали с ней, уговаривая ее попозировать – голой – в новом меховом пальто, а потом они вместе с Терезой валялись в студии на постели, облаченные лишь в короткие кружевные панталоны.
По вечерам иногда они выбирались куда-нибудь вместе с приятелем Терезы, который занимался сбором металлического утиля. В таких случаях Тереза начинала говорить голосом избалованного ребенка, причем говорила о себе только в третьем лице.
– Тереза хочет пойти к Фуке, – надувала она губы. – Если Альберт не отведет Терезу в какое-нибудь хорошенькое местечко, он будет ужасно плохим и Тереза не станет с ним разговаривать! – Ей всегда удавалось настоять на своем, и тогда она немедленно переставала дуться и заявляла: – Альбертик очень хороший. Тереза посидит у него на коленях и будет его любить всю ночь.
– О господи, опять к Фуке, – стонал Серж. – А трусики ты что, вообще никогда не носишь?
Когда Тереза работала вместе с Лили, она не корчила из себя ребенка и не вздорила, но, напротив, держалась дружелюбно, рассуждала трезво и практично и была всегда готова поделиться той премудростью, которую почерпнула в гостиничных номерах. Она делилась с Лили и своим опытом, давая ей мелкие, но полезные советы и рассказывая о тех нехитрых приемах, при помощи которых можно избежать в жизни лишних унижений.
– Никогда не встречайся с мужчинами просто в баре, Лили: договаривайся о встрече в баре ресторана или кафе. И только там. – Она послушно уселась так, как велел ей Серж: подняв одну ногу на кухонный стол и задрав юбку так, чтобы была видна ее голая задница. – И всегда бери с собой достаточно денег, чтобы ты могла сама заплатить за себя, если он вдруг не объявится. В таком случае ты просто заказываешь себе еще рюмашку или что-нибудь поесть. Омлет в любом ресторане стоит недорого. – Повинуясь указаниям Сержа, Тереза улеглась на спину на деревянный стол, а Лили расстегнула свою блузку и наклонилась сверху над Терезой.
– Так хорошо, Серж? Так вот, если он не появится, ты просто делаешь вид, будто зашла перекусить. А если он опоздает – ну что ж, ведешь себя так, будто привыкла посещать дорогие заведения. Ой, Лили, больно же, черт возьми! Не кусайся!
Теперь Серж пересадил их на деревянный кухонный стул. Тереза стояла позади стула, а Лили опустилась на нем на колени, в восхищении уцепившись за открытое кимоно Терезы. Та продолжала излагать свои советы:
– Всегда старайся ходить только в те рестораны, в которых ты бывала раньше, чтобы тебя там запомнили. И всегда давай хорошие чаевые в туалете.
Сержу эта композиция не понравилась, и они сменили позу, снова вернувшись за кухонный стол. Одна нога опять задрана вверх, но на этот раз аппарат установлен спереди.
– …И никогда не таскай по вечерам с собой больше денег, чем может понадобиться, чтобы заплатить за себя в баре и за такси домой. Тогда у тебя нельзя будет ни занять, ни отнять.
Серж поставил девушек лицом друг к другу.
– Так, ближе… Еще ближе… Чуть коснитесь друг друга…
Лили было сказано, чтобы она скинула свое кимоно.
– Если попадешь в Сен-Тропез, – продолжала Тереза, – не делай вид, будто ты остановилась в одной из самых дорогих гостиниц, потому что это можно легко проверить, и тогда выяснится, что ты там не живешь. Договаривайся встречаться с кем-нибудь всегда только в «Сенекере». А если будут расспрашивать, где ты остановилась, скажи, что в маленькой гостинице, недорогой и спокойной. Богатым всегда нравится, когда им так отвечают, и они никогда не узнают, что на самом деле ты живешь в одной комнате еще с четырьмя другими девочками.
