Норма Клейн - Любовь и «каннибалы»
Олаф усмехнулся и провел рукой по своей небритой щеке.
— Ну и ты тоже не красавец. Сейчас позову сестру.
— Сестру? — Майкл едва заметно пошевелился.— Так я в больнице?
— Уж, конечно, не в гостинице. У тебя болит что-нибудь?
Майкл немного подумал и покачал головой.
— Вроде нет. Только... дурман в голове.
— Так и должно быть.— Облегченно вздохнув, Олаф прикоснулся к его щеке и не отнимал руки, пока не почувствовал смущения.— Ты у нас крутой парень, Майк.
Майкл был слишком слаб, чтобы заподозрить ловушку.
— А что со мной, несчастный случай? Я...— И тут на него волной нахлынули воспоминания.— В баре.— Его рука, безжизненно лежавшая на простыне, сжалась в кулак.— Эйджи! С ней все в порядке?
— Нормально. Только что ушла отсюда. Пришлось просить Монти, чтобы он заставил ее поесть.
— Ты.— Майкл снова внимательно поглядел на него, желая убедиться, что Олаф цел и невредим.— Он не попал в тебя.
— Нет, дурачок...— Олаф умолк, а потом резко добавил: — Он попал в тебя.
Почувствовав, что его не держат ноги, Олаф сел и спрятал лицо в ладони. Его колотило. Майкл ошеломленно уставился на того, кого он всегда считал образцом нечеловеческого мужества и самообладания.
— А где я сейчас? — Он удивленно осмотрелся. Стеклянные стены и мигающие, жужжащие машины.— Ого, сплошная автоматика! И сколько же времени я пробыл без сознания?
— Ну, пару раз ты все-таки приходил в себя. Правда, они сказали, что ты все равно ничего не помнишь. Ты много болтал.
— Да? И о чем же?
— Об игральных автоматах.— Почувствовав себя увереннее, Олаф вернулся к кровати.— О какой-то девушке — Барни или Барби. Как-нибудь попозже я выведаю у тебя, кто это.— Майкл слабо улыбнулся, но и это доставило Олафу удовольствие.— Просил жаркого по-французски.
— Чего ты хочешь от больного человека... И мне его дали?
— Нет. Может, потом мы притащим тебе потихоньку. Есть хочешь?
— Не знаю. Ты так и не ответил мне, сколько я здесь пробыл.
Олаф потянулся за сигаретой, но вспомнил, где находится, и вздохнул.
— Примерно двенадцать часов назад они перестали тебя резать и сшивать. Сдается мне, если бы он попал тебе в голову, а не в грудь, тебя бы уже давно выгнали отсюда в три шеи.— Он постучал пальцем по виску Майкла.— Потому что лоб у тебя медный. Я перед тобой в долгу, в большом долгу.
— В каком еще долгу?
— Ты спас мне жизнь.
Майкл опустил отяжелевшие веки.
— Похоже на прыжок с палубы в бурю. Просто не думаешь об этом. Понимаешь, о чем я?
— А как же!
— Олаф...
— Я здесь.
— Я хочу поговорить с копом.
— Тебе надо отдохнуть.
— Мне нужно поговорить с копом,— отяжелевшим языком повторил Майкл.— Я знаю этих типов...
Олаф поглядел на спящего Майкла, удостоверился, что никто не подсматривает, и нежно погладил брата по голове.
* * *— Говорю вам, состояние у него хорошее,— повторила доктор Блайн.— Идите домой, мистер Стивенсон!
— Ни в коем случае.
Олаф прислонился к двери в палату Майкла. С тех пор как брата перевели из реанимационной в обычную палату, он чувствовал себя заметно бодрее, но "прыгать с палубы" еще не рискнул бы.
— Боже, спаси меня от этих упрямых шведов! — доктор Блайн сурово посмотрела на Эйджи.— Миссис Стивенсон, вы можете повлиять на мужа?
— Я не миссис Стивенсон и не имею на него ни малейшего влияния. Думаю, его не удастся выставить отсюда, пока он сам не убедится, что Майкл чувствует себя нормально. Мой брат пробудет там совсем недолго.
— Ваш брат — коп? — Она вздохнула и покачала головой.— Так и быть. Я дам вам еще пять минут, а потом вы уйдете отсюда. Ей-Богу, вы заставите меня позвонить в службу безопасности и попросить, чтобы вас силой выставили отсюда!
— Да, мэм.
— Это относится и к вашему великану, который прячется от меня по коридорам!
— Я уведу обоих,— пообещала Эйджи. Дверь открылась, и она быстро оглянулась.— Джон?
— Мы закончили.— Его глаза светились торжеством.— Я получил все, что требовалось. Теперь можно устраивать на них облаву.
— Он опознал их? — требовательно спросил Олаф.
— Элементарно. И согласился выступить в суде.
— Я хочу...
— Ни за что! — поспешно ответил Джон, заметив, что Олаф сжал кулаки.— Похоже, парень лучше вас знает, как следует с ними бороться. Учитесь, Стивенсон! Эйджи, последи, чтобы он не натворил глупостей.
— Попытаюсь,— пробормотала она вслед стремительно удаляющемуся брату.— Олаф, если ты хочешь поговорить с Майклом, то заходи скорее.
Коротко кивнув, Олаф прошел в палату Майкла и остановился у его кровати.
— Как ты себя чувствуешь, брат?
— О'кей.— Он был утомлен после разговора с Джоном, но не собирался умолкать.— Мне нужно кое-что рассказать тебе. Вам. Объяснить.
— Это может подождать.
— Нет. Я виноват. Кругом. Это были "каннибалы", Олаф. Они знали, как и когда прийти, потому что я сам рассказал им. Я не знал. Клянусь Господом, я не знал, что они собираются сделать! Впрочем, я не жду, что ты мне поверишь...
Олаф выждал минуту, пытаясь сориентироваться.
— Почему это я тебе не поверю?
Майкл крепко зажмурился.
— Я ошибся. Как всегда.— И он рассказал о том, как встретился с Артом в парке.— Я думал, мы просто поговорили. А он все это время вынюхивал. Вынюхивал про бар.
— Ты ведь доверял ему.— Олаф обошел кровать и положил руку на запястье Майкла.— Ты считал его своим другом. Здесь нет твоей вины, Майк. Просто ты доверял людям, которые этого не заслужили. Они тебя не любили.— Когда Майкл снова открыл глаза, Олаф крепко пожал ему руку.— Если ты в чем-то и виноват, то только в том, что пытался им понравиться. Но с этим покончено.
— Я не дам им уйти!
— Мы не дадим,— сказал ему Олаф.— Мы здесь все заодно.
— Да,— протяжно вздохнув, сказал Майкл.— О'кей!
— Слушай, они меня прогоняют. Говорят, тебе надо отдохнуть. Я вернусь завтра!
— Олаф,— окликнул брата Майкл, когда тот толкнул дверь.— Не забудь жаркое!
— Принесу.
— Ну как? — спросила Эйджи, когда Олаф вышел из палаты.
— Все в порядке.— И тут он обнял ее, крепко и горячо. Она была тоненькая и маленькая, но надежная, как якорь во время шторма.— Поедем ко мне. Пожалуйста,— пробормотал он, зарывшись лицом в ее волосы.— Проведи эту ночь со мной.
— Ну что ж, поехали...— Она поцеловала его в щеку.— Зубную щетку можно купить по дороге.
* * *Позже, когда он в изнеможении уснул, она лежала рядом с ним, не сомкнув глаз. Эйджи знала, что за сорок восемь часов он впервые заснул по-настоящему, если не считать легкой дремоты на стуле. Странно, подумала она, глядя на его лицо, освещенное слабым сумеречным светом. Она никогда не считала себя нежной, заботливой женщиной. Но так хорошо было просто лежать рядом и обнимать его после неразберихи и усталости последних нескольких дней, заставивших его уснуть мертвым сном.
