Галия Мавлютова - Прыжок домашней львицы
– А на работе как? – Лева вспомнил про службу. Там же ищут, ждут, сердятся. Отдел заброшен. Преступники на свободе.
– На работе Валерий Дмитриевич остался, один за всех отдувается, бедный, – она по-прежнему не смотрела на мужа, боролась с обидой и слезами.
– А-а, – протянул Лева и на всякий случай спросил, – а где это он отдувается?
– Как это где? – потеряла терпение Валя, – в «Гере», где же еще ему отдуваться за вас, бездельников. Один на Байкале с ума сходит, второй в кровати третьи сутки валяется. Жену не узнает.
– А кто эта – Гера? – ужаснулся Лева.
– «Гера» – это коммерческая организация, в которой ты работаешь заместителем генерального директора. И еще Гера – богиня супружеского благополучия. А Валерий Дмитриевич твой помощник. Что в твоей голове творится, Лева? – вскричала Валя и потрясла Левину руку, но она безжизненно болталась из стороны в сторону. Лева ополоумел от вселенского кавардака. Наверное, байкальский астрал перебрался в Питер. Говорят, на озере есть собственный Бермудский треугольник. А в Петербурге свои черти водятся.
– А кто директор «Геры»? – спросил Лева, изводясь подозрениями.
– Коля, Николай Чуркин, твой лучший друг и приятель, чтоб ему пусто было, – вконец рассердилась Валя.
– Не ругайся ты так, – Лева жалобно вытянул губы в трубочку.
– Это все он, он, астрал-астрал, и тебя подбил на эти игрушки. А ты и рад, совсем голову потерял. Вот теперь поживи без головы, никаких больше ужинов на ночь, жесткая диета, овсянка на воде, ты у меня быстро поправишься, – Валя сердито уложила Левину голову на подушку.
Она встала, но Лева схватил ее за руку.
– Подожди, – сказал он, стараясь не называть ее по имени, – а что, я разве в милиции не работаю?
Женская рука дрогнула, пальцы напряглись и сжались в кулак. Лева понял, что попал пальцем в небо.
– Лева, ты не работаешь в милиции, больше того, ты никогда не работал в органах, – сказала Валя ледяным тоном, она говорила сдержанно и ровно, не повышая голоса. – С этого дня ты не подойдешь к телевизору. Ни на шаг. Его больше не будет. Я сейчас же его выброшу. Прямо в окно.
– Не надо, – встревожился Лева, вдруг под окном кто-нибудь окажется, будет проходить мимо, а тут, бац, и на голову телевизор упал.
– Надо, Лева, надо, эти сериалы тебя на тот свет отправят. Ты опять насмотрелся всякой дряни. А что там говорить, «Будни убойного отдела» кого угодно сведут с ума, – сказала Валя и потянулась за салфеточной коробкой. Опять плакать надумала.
– Валя, скажи мне, кто – я? – сказал Лева и подал Вале коробку.
– Ты? – Она на мгновение задумалась. – Во-первых, идиот. Первостатейный. Во-вторых, мелкий клерк, мечтающий о суровой жизни, наполненной стрельбой и романтикой. Ты завидуешь Коле, он твой начальник. Ты завидуешь Косте – он богат. Ты завидуешь выдуманным операм из «Будней убойного отдела», не понимая, что это – художественный вымысел не самого лучшего качества. И вот результат! Третий день валяешься в койке. Чертями любуешься.
Она подняла руку и ткнула пальцем в стену. Лева проследил за ним. На стене висела картина. Ничего особенного, обыкновенная абстракция. Художник изобразил человеческую свалку, составленную из тонких неправдоподобных линий. Только внимательно приглядевшись, можно было различить тела и фигуры, а при близком рассмотрении даже угадать возраст персонажей. Люди находились в каком-то помещении, сложным переплетением линий оно напоминало клетку для птиц.
– Ты картину тоже выкинь, – посоветовал Лева.
– И картину выкину, – кивнула Валя и сняла картину со стены.
– А почему я не в больнице? – сказала Лева, заранее зная ответ.
– Зачем тебе больница? – рассеянно отозвалась Валя. – Я сама – психотерапевт. Ты что, забыл?
– Нет, не забыл, – вздохнул Лева, – ты работаешь психотерапевтом в поликлинике ГУВД. На Дворцовой.
Валя деловито сунула картину под мышку, но Лева потянул жену к себе. Картина упала на пол. Лева звучно поцеловал Валентину, а она обиженно отвернулась. Даже слезинка в краешке глаза показалась. Но потом Валя передумала плакать и поцеловала Леву. Через некоторое время она перебралась к нему под одеяло. И там началась новая жизнь. А картина смотрела на них и звала к себе, в четвертое и пятое измерение одновременно. Дверь в странную квартиру оставалась открытой. У входа стоял полковник Лысый с автоматом.
