Шерил Андерсон - Роковой коктейль
Джейк вышел из беседки, камера последовала за ним. Он жестикулировал и трещал без умолку, явно умоляя и торгуясь. Тут камера упала на пол, и мы увидели, как Лара лупит Джейка, который все терпит, затем заключает ее в объятия. Я глазам своим не поверила, но он поцеловал Лару, и она ответила на поцелуй. Они целовались все более страстно, но вдруг Лара оттолкнула его.
— Ну наконец-то, — не сдержалась Трисия.
Тут Лара подняла камеру, и больше ничего нельзя было разобрать. Я не знала, что это — пол или бассейн.
— Здесь мы выходим из беседки. Мириться идем. Я просто дура, — пояснила Лара.
Запись оборвалась. Повисло неловкое молчание. Никто не знал, что сказать, а я была разочарована. Судя по записи, когда они уходили, Лисбет была жива, хотя это еще не значит, что один из них потом не вернулся. Только как это доказать?
— Прекрасные ракурсы, Лара, — одобрил Джейк. — И освещение ты использовала отлично.
Трисия закатила глаза, но Лара повернулась к Джейку и с надеждой спросила:
— Ты правда так думаешь?
— Девочка моя, дай нам только разобраться с этой историей, и мы отправим тебя на принудительное лечение от этой пагубной зависимости, — пообещала Кэссиди. Джейк сделал ей страшные глаза, но Кэссиди его проигнорировала. — Будь же умницей.
— Я знаю, вы снимаете «безмолвное кино», — сказала я, — а вообще-то звук есть?
— Да, просто он выключен, — объяснил Джейк.
— Давайте посмотрим еще раз…
— Уверена? — простонала Кэссиди.
— …со звуком.
Джейк пощелкал по значкам, и видео началось снова, на этот раз со звуком.
— Убери камеру, — потребовал Джейк на экране.
— Ты же обожаешь сниматься, — дразнила его Лара. — Почему не сейчас?
— Он говорил мне, что вы с ним просто работаете вместе, между вами ничего нет, — сказала Лисбет.
— Мы ведь взрослые люди, — выкручивался Джейк, — не стоит портить наши многосторонние отношения из-за ерунды.
— Брось, Джейк, — отрезала Лисбет, нагибаясь за туфлями. — Мы сваляли дурака, да и про фильм ты можешь забыть.
— Не стоит торопиться. Прошу вас, — умолял Джейк.
— Она тебя бросила, Джейк, — отвечала Лара, — и я тоже.
Джейк вышел из беседки:
— Лара, погоди. Я знаю, ты расстроилась, но давай смотреть на это как на художественный эксперимент, который позволит нам обоим многому научиться и вырасти в профессиональном отношении.
Кэссиди отвесила Джейку подзатыльник:
— Против тебя надо принять особый закон. На экране Джейк все еще пытался помириться с Ларой.
— Я был не прав. Зато теперь я оценил тебя по достоинству. Зачем мне эта дешевка, когда я обладаю сокровищем? Я вел себя как идиот, — пресмыкался он.
— В точку, — заключила Трисия.
Джейк съежился в кресле — даже ему было не по себе. Только Лара наслаждалась зрелищем его унижений.
— Прости меня, — повторял Джейк на экране, — ну что мне сделать, чтобы ты меня простила?
Вот тогда-то и упала камера или ее попросту отшвырнули, и Лара накинулась на него с побоями. Невозможно было разобрать, что говорит Джейк, пытаясь ее утихомирить. Тем более что откуда-то доносился странный звук, затем послышались чьи-то голоса.
— Что это там? — спросила я.
Мы все прильнули к экрану, а Лара прокрутила запись назад.
— Раньше я не смотрела со звуком.
Она вернулась к тому месту, где камера упала, включила звук на полную мощность, и мы все, затаив дыхание, прислушались. Лара орала, Джейк извинялся, и что-то позвякивало, точно колокольчики на ветру, но не так мелодично. Потом кто-то невнятно заговорил, а Лисбет ответила громко и вызывающе:
— Мне плевать на вас. На всех. — Кто-то, видимо, спорил с ней, но Лисбет повторила еще резче: — Плевать!
Тут Лара подняла камеру, и они с Джейком ушли, оставив Лисбет наедине с неизвестным собеседником.
Но кто же это мог быть? Попросив Лару снова вернуться назад, я закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на звуках, пусть даже Джейку и Ларе это казалось святотатством. Прислушиваясь, я перебирала свои собственные воспоминания. Когда мы прибежали и увидели у бассейна мокрое тело Лисбет, из беседки как раз вышла тетя Синтия, неся ее туфли и бутылку шампанского.
Мне стало дурно. И тут снова послышался тот же звук. Бренчание золотых браслетов. Они звенели каждый раз, когда она величественно взмахивала руками. Я открыла глаза и встретилась взглядом с побледневшей Трисией. Казалось, она вот-вот лишится чувств. Уйдя из беседки, Джейк и Лара оставили Лисбет живой и невредимой.
А как насчет тети Синтии?
19
Дорогая Молли, если я готова солгать мужчине, неужели это значит, что я люблю его меньше, чем мне казалось? Вероятно, с моей стороны наивно считать, что при любых отношениях надо быть правдивой? Буду признательна за честный ответ, потому что он имеет огромное значение для моей личной жизни, карьеры и голосования на выборах. С уважением
Дочь Диогена.
Когда мы вышли из лифта и направились к двери квартиры Винсентов, Трисия схватила меня за руку и спросила:
— Ты правда к этому готова?
За последние несколько дней я выслушала и наговорила столько лжи, что теперь решила сказать правду:
— Нет.
Трисия, похоже, даже обрадовалась:
— Ясно. И я тоже. Что же нам делать?
— Повернуться и бежать.
Одна беда — в моих туфлях далеко не убежишь. Боюсь, сеньор Бланик не подумал об этом, когда создавал черные бархатные лодочки «Д'Орсэ», которые были на мне, пусть даже каблук у них всего два дюйма. Да и признаться, в тот момент мысль о бегстве не казалась мне такой уж привлекательной. Другое дело — как ни в чем не бывало явиться на обед и попытаться тем временем припереть к стенке тетю Синтию. Этот план пугал и манил меня.
Мы с Трисией и Кэссиди не спали всю ночь, обдумывая его, но опровергнуть невиновность тети Синтии было непросто. Пока Лара и Джейк выясняли отношения в спальне, мы совершили набег на кухню. За поздним ужином из сыра, крекеров, подогретого в микроволновке попкорна, хлопьев «Лаки чармс» и пары бутылок вина «Шираз роузмоунт эстейт» мы перебрали все известные нам факты.
Тетя Синтия последней заходила к Лисбет в беседку. Она вышла оттуда с туфлями Лисбет и бутылкой, от которой могла избавиться задолго до того, как полиция начала рыться в ее мусоре. Зная дом лучше других, она сунула бы бутылку куда-нибудь, где бы ее никто не нашел. К тому же она выше Лисбет, три раза в неделю играет в теннис, следовательно, она сильнее и уж конечно трезвее своей жертвы.
Но зачем ей понадобилось ее убивать?
— Имидж vincit omnia, — предположила Трисия, едва сдерживая слезы. — Пусть тетя Синтия не образец хороших манер, она все-таки понимает, что можно себе позволить, а что нельзя. К тому же она любит Дэйви. Лисбет на вечеринке перегнула палку, а потом переспала с Джейком. Тетя Синтия терпеть не может неприятности. А от Лисбет были одни неприятности.
— По-моему, тетю Синтию нелегко расколоть, хотя, конечно, у Молли настоящий дар задавать каверзные вопросы в самый неподходящий момент, — заметила Кэссиди. — Что нам предпринять?
— Кайлу нам пока рассказать нечего, не говоря уж о детективе Кук, — признала я. — Трисия, так ты пойдешь на обед?
— Еще бы. И вас приглашаю. Обеих. Пусть мама только попробует нас выставить.
— А родители тебя не убьют, если ты поможешь нам уличить твою тетку? — ласково спросила Кэссиди.
Трисия выбирала зеленые трилистники из коробки «Лаки чармс» и ответила не сразу:
— Это я их убью, если окажется, что она виновна, а они попытаются ее защищать.
Ее слова и то, что Джейк с Ларой так и не вышли из спальни, спровоцировало дискуссию о допустимых пределах прощения. Вот почему я позвонила Кайлу. Я не стала говорить, что подозреваю тетю Синтию, зная, что только разозлю его, если не дам никаких связных объяснений. И тем не менее. Я просто сообщила ему, что за рулем злосчастного внедорожника была Лара и они с Джейком утром, но не слишком рано придут в участок со своим адвокатом, дадут показания и окажут всевозможное содействие расследованию. С ними приедет Кэссиди. Но о том, что их адвокатом будет один из ее друзей и что в кармане у нее лежит видеозапись, я говорить не стала. Кэссиди решила пока придержать этот козырь и выиграть время для нас с Трисией.
Разговор с Кайлом вышел не таким натянутым, как я опасалась. Почти, но не совсем. Вообще-то я собиралась позвонить ему на работу в надежде, что его там не окажется, и оставить для него сообщение кому-нибудь из сотрудников. Но это показалось мне малодушным, так что я позвонила ему на мобильный и не стала спрашивать, где он. И он не спросил, где я. А ведь мы всю ночь не разговаривали. Похоже, над нашим будущим нависла угроза.
Как я допустила, чтобы это расследование встало между нами? Может, меня испугало то, что ни один его роман не длился дольше полугода, и я сама давала ему повод к разрыву, собираясь возложить всю вину на его профессиональную ревность, а не на собственные недостатки? Почему желание раскрыть это убийство превратилось едва ли не в цель всей моей жизни? Наверное, раскрыть убийство для меня проще, чем разобраться в собственной жизни. За последние годы я пережила столько романов, что мои чувства притупились, и теперь я способна понимать лишь чужие эмоции.
