Уитни Гаскелл - Скоро тридцать
– Джинджер, здравствуй, – проговорил Тед и чмокнул красотку в подставленную щеку.
– Меня зовут Джинджер Уайтхед, – сказала она, с любезной улыбкой протягивая мне руку.
– Элли Уинтерс, – представил меня Тед.
Я поздоровалась и пожала узкую, тонкую ладонь женщины.
– Рада познакомиться, – проговорила я, и они с Тедом принялись болтать о каких-то общих приятелях, которых я не знала. Мне очень хотелось поучаствовать в беседе, прибавить что-то свое к сдержанным остротам Теда и звонкому смеху Джинджер, но я лишь молча стояла, все больше чувствуя себя дурнушкой и удивляясь, что вообще Тед во мне нашел, если каждый день общается с такими звездами.
– Элис тоже здесь. Не сомневаюсь, ты хочешь с ней повидаться. Куда же она делась? А, вон она, – услышала я вдруг голос Джинджер и сразу насторожилась. Я принялась оглядываться по сторонам, словно надеясь, что специально для меня Бывшую высветит луч прожектора.
Джинджер кому-то помахала рукой, и я украдкой бросила взгляд на Теда. Он лишь изобразил на лице светскую улыбку, а потом посмотрел на меня. Улыбка его потеплела, и у меня прибавилось мужества. Было бы хорошо, если бы при появлении Бывшей мы с Тедом держались за руки, встречая ее, так сказать, единым фронтом. Он отпустил мою руку, когда обнимал Джинджер, и без его поддержки я чувствовала себя немножко потерянной и чужой.
– А вот и ты. Я знала, что тебе захочется поздороваться с Тедом, – проговорила Джинджер, и внезапно я увидела ее. Элис. Бывшую.
Элис оказалась совершенно не такой, как я ожидала, но я сразу поняла, что иной она быть и не могла. Стройная, бледная, с огромными темными глазами и гладкими, коротко подстриженными черными волосами, Элис не обладала ослепительной внешностью Джинджер, и на первый взгляд черты ее лица казались резкими – слишком заостренный нос, треугольный подбородок, – но она подчеркнула свои выразительные глаза с помощью темных теней и умело нанесла на тонкие губы матово-алую помаду, так что я сразу разглядела ее необычную, экзотическую красоту.
Элис напоминала «эмансипе» двадцатых годов в шелковом кимоно. Конечно, на самом деле она была одета совсем по-другому: на ней был кремовый трикотажный костюм очень простого покроя, но явно дорогой, и единственная нитка жемчуга на шее. Элис Лэнгстон не производила впечатления приятной и милой дамы, но во мне не было и десятой доли ее утонченности.
– Здравствуй, Тед, – с манерной медлительностью произнесла она, округляя гласные с тем акцентом, который безошибочно указывал на годы, проведенные в престижной частной школе Северо-Востока. Элис наклонилась и легко поцеловала Теда в губы. Терпеть не могу женщин, которые приветствуют чужих кавалеров, целуя их в губы или обнимая за бедра. Потом до меня дошло: Элис не знает, что Тед – мой кавалер, и наверняка до сих пор считает его своим мужем.
– Привет, Элис, – сказал Тед и отступил, чтобы она не успела просунуть свою узкую руку ему под локоть. – Знакомься, это Элли Уинтерс.
Элис повернулась в мою сторону, и, прежде чем она изобразила любезную кошачью улыбку, я успела заметить неприязненный блеск в ее глазах.
– Очень приятно, – промолвила она, протягивая мягкую руку.
Если поначалу Элис мне не понравилась, то теперь я ее возненавидела. А она – меня. Такая первобытная враждебность, которая иногда вспыхивает между двумя практически незнакомыми женщинами, в доисторические времена закончилась бы плохо: одна всадила бы другой под ребра заточенную кость динозавра. Будь у меня под рукой сейчас кость, я бы так и сделала. Я сразу поняла: Элис – это Большая Беда. Не важно, что они с Тедом развелись; я видела, что он ей далеко не безразличен. Мне вдруг пришло в голову, что я не знаю, кто из них был инициатором развода, но по собственническому блеску в глазах Элис я догадалась: роль отвергнутой досталась ей.
– И чем вы занимаетесь, Элли? – осведомилась Элис. – Вы, должно быть, стажируетесь у Теда на телевидении?
Я покосилась на Теда, чтобы посмотреть, задел ли его этот дешевый словесный удар насчет моего возраста, но он по-прежнему сохранял невозмутимость.
– Нет, я адвокат, – со сдержанной гордостью сообщила я, довольная, что хоть раз в жизни могу похвастаться своей профессией. – Я работаю в «Сноу и Друзерс», в отделе судебных тяжб.
– Вот как? – отозвалась Элис тоном, полным снисходительного удивления, и отвернулась в сторону, показывая, что интервью закончено, и я ее больше не интересую. – Ты только что пришел? – с пикантным намеком в голосе обратилась она к Теду.
– Да. По правде говоря, мы еще даже не успели под крепиться, так что, пожалуй, пойдем заглянем в бар. Элис, Джинджер, рад встрече, – сказал Тед и, положив руку мне на талию, спокойно увел меня прочь.
Нет, в том, что касается изящных способов ретироваться, Тед – настоящий виртуоз. Надо поучиться у него этому мастерству – оно может мне пригодиться на ежегодной корпоративной вечеринке, когда занудный Даффи, как всегда, прижмет меня в углу.
– Ну что, ты цела и невредима? – шепнул Тед мне на ухо, жестом привлекая внимание бармена. – Два каберне, пожалуйста, – попросил он, и мужчина в форме за стойкой важно кивнул.
– Цела-то цела, но, как говорится, если бы взгляды могли убивать… – пробормотала я. – По-моему, я не очень ей понравилась.
– Она такая со всеми. Когда Элис только пришла в журналистику, этот бизнес во многом представлял собой традиционный «мужской клуб», и конкуренция с сильным полом ожесточила ее. Неудивительно, что Элис показалась тебе резковатой.
– Резковатой? Да она меня чуть не исцарапала! – выпалила я и тут же пожалела об этом. Я понимала, что, оскорбляя бывшую жену Теда, вынуждаю его встать на ее за щиту.
– Думаю, она тоже нелегко перенесла встречу с тобой, – мягко сказал Тед. Ну вот, как я и боялась, он начал ее защищать. Тед, однако, исправил положение, добавив: – Тем более что сегодня ты ослепительна. Клянусь, красивее тебя здесь никого нет.
Я смущенно улыбнулась; мне захотелось потереться о щеку Теда носом и заурчать.
– Да уж, – согласилась я. Как просто быть великодушной, когда Тед так щедр на комплименты. – А ты давно ушел от нее?
Тед пристально взглянул на меня:
– Ты хочешь сказать, давно ли она ушла от меня? Мы стали жить раздельно три года назад, а развод оформили восемнадцать месяцев спустя.
Ошеломленная, я некоторое время молчала, обдумывая слова Теда и заодно допивая каберне. Я ничего не ела с самого ленча и, учитывая два бокала вина, выпитые перед выходом из дома, уже начала испытывать легкое головокружение.
– Я подумала, что расстаться предложил ты, – осторожно произнесла я, – судя по тому, как она на тебя смотрела.
