Керстин Гир - Чистосердечно привирая
Я решила пока постоять.
– Вы, значит, будете бородавчатый кузен? – тупо перепросила я.
Бирнбаум вздохнул.
– Не бородавчатый, но кузен. Вы разве этого не знали? Ведь Фредеманн мой дядя. Точнее говоря, дядя и крёстный. Эрго: его дочь должна быть моей кузиной. Садитесь же наконец!
– Фредеманн ваш дядя? – Я сочла за лучшее плюхнуться на стул, пока мне не отказали ноги.
-– Да, естественно. Разве вы не знали? Я был уверен, что вся редакция злословит по поводу того, что я родственник шефа.
Нет, это было не так! Вся редакция злословила по поводу того, что он спит с дочерью шефа. Но это, очевидно, не соответствовало истине. Если Анника его кузина, он ведь не может этого делать, иначе это попахивало бы инцестом, разве нет?
Кузина.
Она его кузина.
Я тупо уставилась в пространство перед собой.
– Ну скажите же что-нибудь, – потребовал Бирнбаум.
– Мне кажется, здесь не хватает парочки воздушных шаров, – сообщила я. Остановив пробегавшего мимо официанта, я взяла ещё бокал шампанского. Но хотя я его опрокинула вовнутрь с той же скоростью, что и первые два, просветление на меня не сошло.
Бирнбаум снова вздохнул.
– В самом деле Йоханна, я поражён так же, как и вы.
– Что, вы до сих пор не знали, что Анника ваша кузина? – Тупое непонимание стало уступать во мне место злости. Да, я ужасно злилась на Бирнбаума, потому что он не развеивал моей уверенности, что у него есть девушка и притом суперблондинка.
– Что в этом такого плохого? – спросил он. – У меня целая куча кузенов и кузин.
– Что в этом плохого? Я вам охотно объясню это, Бирнбаум! – вскричала я. – Это самое дешёвое и самое китчевое пояснение, которое мне когда-либо встречалось! Мы же не в каком-нибудь дешёвом романе!
– Ну, вам придётся объяснить мне это поподробнее, – сказал Бирнбаум.
– Боже мой, Бирнбаум! Мы все считали, что Анника ваша возлюбленная, – нетерпеливо ответила я. – Все так думали! Я, естественно, тоже. А теперь вы мне говорите, что она ваша кузина! Вы следите за моей мыслью?
Бирнбаум кивнул.
– Отлично. И что, скажите пожалуйста, происходит в китчевом романе, когда героиня хочет сброситься с моста из-за своей красивой соперницы? А? А? Правильно! Выясняется, что красивая соперница а) его сестра или б) лесбиянка или в) двоюродная сестра. Я это называю дешёвкой!
Бирнбаум улыбнулся – впервые за весь вечер.
– Ага! Из чего следует, что вы себя идентифицируете с героиней этого китчевого романа?
– Боже, нет! Вот это – чистейший хоррор-роман! – Мне вдруг захотелось плакать. На меня внезапно навалилось чересчур много.
– Но разве не прекрасно, что вам не надо бросаться с моста? – спросил Бирнбаум.
– Я не собиралась этого делать, вы, много о себе воображающий… – вскричала я, но Бирнбаум закрыл мне рот ладонью.
– Осторожно! Я всё ещё твой шеф-редактор, – сказал он. Очевидно, он счёл уместным перейти на менее формальное обращение. – Я не знал, что встречу тебя сегодня вечером, Йоханна, но раз ты здесь, мы можем прояснить несколько важных вопросов.
– Пожалуйста! Я бы с моста не сбросилась. – ответила я. – Ни ради вас, ни из-за других проблем, которые обступили меня со всех сторон, как городские джунгли. Я не отношусь к тому типу людей, которые сигают с моста. Даже Виви этого не сделает, хотя она уже несколько лет об этом говорит. Девушка? Пожалуйста, ещё шампанского.
Официантка поставила бокал передо мной на стол.
– Ах, дайте мне сразу два, – заявила я, опрокидывая содержимое бокала в себя.
– Мне бы хотелось знать, когда же оно наконец подействует на мой мозг, – пояснила я Бирнбауму.
– В любой момент, я уверен, – ответил Бирнбаум.
– Ну, будем надеяться, – откликнулась я, вливая в себя имеющееся в моём распоряжении шампанское, а Бирнбаум на это глядел. Постепенно места за столами заполнялись людьми, и вокруг нас оставалось всё меньше и меньше свободных мест. Напротив нас сели элегантный мужчина в смокинге и не менее элегантная дама. Они оба улыбнулись вначале Бирнбауму, а затем мне.
Именно в этот момент я начала ощущать действие алкоголя.
– Очень приятно, Ансельм Фредеманн, – картаво сказал мужчина, а женщина сказала:
– Лягушонок.
– Будьте здоровы, – вежливо откликнулась я. Ой, какое это прекрасное чувство, когда пять бокалов шампанского одновременно достигают мозга!
– Я люблю тебя, – сказал Бирнбаум.
Я посмотрела на него как в тумане. У всех мыслей, громоздящихся в моём мозгу, определённо была икота.
– С какого же времени?
– Я думаю, уже довольно давно, – серьёзно ответил он. – Сначала это была просто игра, и любопытство, конечно, но потом меня настигло.
– Правда? Несмотря на то, что вы видели мои фотографии на ледяном ложе?
Бирнбаум засмеялся.
– Ты выглядела здорово!
– Может быть, вы близоруки? Я боюсь, у всех мужчин, которые в меня влюбляются, что-то с глазами.
– У меня глаза как у рыси, – заверил меня Бирнбаум.
Я внимательно посмотрела на него. У него не были глаза как у рыси, скорее как у его пса Якоба – карие, верные и добрые. Намного, намного красивее, чем у Джорджа Клуни. Джордж Клуни был вообще ничто в сравнении с Бирнбаумом.
– В этот момент ты могла бы сказать, что с тобой происходит то же, что и со мной, – сказал в конце концов Бирнбаум.
– Но со мной происходит не совсем то же, что и с вами, – возразила я. – У меня сейчас глубокий личный кризис. Моя семья распадается, и я влюбилась в своего начальника. Ладно, его мнимая возлюбленная оказалась его кузиной, но я вам говорю, что мои проблемы исключительно многообразны. К тому же есть ещё и другой мужчина. Он случайно тоже в меня влюблён. Его зовут Борис.
– Что ты, собственно, хочешь мне сказать? – спросил Бирнбаум.
Да, а что я ему, собственно, хотела сказать? Я была слишком пьяна для разумного ответа на этот вопрос.
– Я думаю, мне нужно ещё немного времени, чтобы упорядочить мои проблемы, – объяснила я. – Кроме того, я вдрызг пьяная.
Бирнбаум помолчал некоторое время.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Я дам тебе время. До завтрашнего вечера. Все проблемы, которые ты до этого времени не решишь, мы решим вместе.
Глава 18
На следующее утро я проснулась с гудящей головой. Оно и понятно: накануне вечером большое количество шампанского сменилось большим количеством вина, поданного за ужином. Ужин был первоклассный, вино подливалось непрерывно – пино гри к супу, рислинг к рыбе и красное сухое к птице.
Первое, что я увидела, открыв наутро глаза, – это лицо моего маленького племянника. Рядом маячила физиономия моей маленькой племянницы.
