Бетти Махмуди - Пленница былой любви
– Спасибо, – прошептала я, – обещаю остаться в Иране, если смогу быть с Махтаб.
Я поклялась, что не попытаюсь больше бежать. Я поклялась бы даже на Коране.
Около двенадцати возле школы остановилось такси, из которого вышел Муди. Он сразу же заметил нас в машине Хормоза.
– Зачем ты их втянула в эту историю? – заорал он на меня.
– Она ничего не делала, – вмешался Хормоз, – и не хотела, чтобы мы приезжали, но мы сами настояли.
– Это неправда! Она ходила за вами! Она вмешивает вас в наши дела!
Хормоз вел себя с Муди не так, как Маммаль и Реза, которые не осмеливались противоречить «дорогому дяде». Молодой и сильный, он знал, что в любом случае справится с Муди, и не боялся его. Муди тоже чувствовал это.
Хормоз принял разумное решение.
– Давайте заберем Махтаб, поедем к нам и обсудим все это, – предложил он.
Вторую половину дня мы провели у них дома. Махтаб свернулась калачиком у меня на коленях, прильнула ко мне и с ужасом слушала тирады Муди. Он рассказывал Элен и Хормозу, какая я плохая жена, что ему давно нужно было разойтись со мной.
– Я прихожу в ужас, когда смотрю на него, – буркнула я в ответ. – Он хочет остаться в Иране, потому что он плохой врач.
Я вовсе не думала так. Муди был компетентным и даже известным врачом, но мне хотелось хоть как-то ему отомстить.
– Он такой ничтожный врач, что его вышвырнули из клиники в Альпене, – сказала я. – У него был один судебный процесс за другим, одна ошибка за другой.
Мы обменивались ядовитыми оскорблениями до тех пор, пока Хормоз и Муди не ушли под предлогом купить сигареты для Элен.
Элен воспользовалась ситуацией, чтобы дать мне совет.
– Не раздражай его, – сказала она. – Не говори о нем ничего плохого. Пусть он говорит о тебе, что только ему захочется, а сама молчи.
– Но ведь он рассказывает обо мне совершенно неправдоподобные вещи.
– Иранские мужчины звереют, если о них говорят плохо, – предупредила Элен.
Когда мужчины вернулись, Муди снова взялся за свое. Я презирала себя, но на этот раз слушала молча. Я покорно сидела, позволяя Муди разрядить бешеную ярость.
Подействовало. Постепенно Муди успокаивался, а какое-то время спустя Хормоз попытался дипломатически смягчить наши отношения. Он хотел, чтобы мы помирились. Он знал, что смешанные браки могут быть и благополучными. Во всяком случае, он был счастлив. Элен тоже. Так, по крайней мере, он думал.
– Ну, хорошо, пойдем домой, – сказал наконец Муди.
– Нет, – возразил Хормоз, – останьтесь здесь, пока все уладится.
– Мы возвращаемся к себе, – буркнул Муди. К моему удивлению, Хормоз согласился.
– Вы не можете отпустить меня с ним, – умоляла я, – вы же обещали… – Я чуть было не прикусила свой язык, чтобы не вырвались слова «людям из посольства».
– Он не обидит тебя, – успокоил Хормоз, глядя Муди прямо в глаза.
Махтаб вся напряглась в моих объятиях. Неужели они оставят нас на милость этого сумасшедшего, который поклялся еще сегодня убить меня?
– Пошли! – снова буркнул Муди.
Когда мы собирались уходить, мне удалось на минуту задержаться с Элен.
– Умоляю вас, проверяйте, что с нами, – плакала я. – Я уверена, что-то произойдет.
Мы вышли из такси возле овощного магазина. Несмотря на страшные события этого дня, Махтаб увидела в магазине редкое лакомство.
– Клубничка! – воскликнула она.
Я не знала, что в Иране есть клубника. Это были мои любимые ягоды.
– Папа, давай купим клубнику! – попросила Махтаб. – Пожалуйста…
Муди снова пришел в ярость.
– Обойдешься без клубники. Махтаб расплакалась.
– Домой! – заорал Муди в бешенстве. Сколько бессонных ночей провела я в этом мрачном окружении! И вот еще одна, еще хуже и тягостнее прежних!
Весь вечер Муди не обращал на меня никакого внимания, перешептываясь с Маммалем и Насерин. Когда далеко за полночь он пришел в спальню, я притворилась спящей.
Он сразу же уснул, а я не могла сомкнуть глаз, и с каждой минутой мой страх все усиливался. Мне не от кого было ждать помощи. Я не могла надеяться на защиту Маммаля или Резы. Ужас не давал мне уснуть: я боялась, что мой муж проснется и придет ко мне с ножом или куском шнурка, а то и просто задушит меня голыми руками. Может быть, попытается умертвить меня каким-нибудь уколом.
Ночь тянулась бесконечно долго. Мой слух чутко улавливал любой звук. Нежно прижимая к себе дочь, я беспрестанно молилась, в ожидании своего последнего часа.
Прошла целая вечность, прежде чем раздался призыв к молитве. Спустя несколько минут я услышала, как Муди вместе с Маммлем и Насерин молятся в холле. Махтаб стала собираться в школу, дрожа от страха, жалуясь на боль в животе, то и дело бегая в туалет.
Сейчас я уже была совершенно уверена, каким будет следующий шаг Муди. Это нетрудно было прочесть по его глазам и понять по его голосу, когда, подгоняя Махтаб, он сказал мне:
– Сегодня я один отвезу ее в школу. Ты останешься здесь.
Последние восемь месяцев мы были неразлучными союзницами. Вместе мы еще могли оказать сопротивление, но по отдельности – наверняка погибнем.
– Ты должна пойти с папой, – мягко, сквозь слезы сказала я Махтаб, когда утром мы остались одни в ванной. – Ты должна хорошо себя вести с папой, даже если он тебя заберет от меня и не приведет обратно. Не говори никогда и никому, что мы были в посольстве. Не рассказывай, что пытались убежать. Даже если тебя будут бить, ничего не говори. Пусть это будет нашей тайной.
– Я не хочу, чтобы он забирал меня от тебя, – плакала Махтаб.
– Знаю. Но если он заберет тебя, не волнуйся и помни, что ты не одна. Помни, что Бог всегда с тобой, какой бы одинокой ты себя ни чувствовала. Если тебе станет страшно, помолись. И знай, что я без тебя никогда не уеду. Никогда. Когда-нибудь мы с тобой обязательно выберемся отсюда.
Махтаб все еще была не готова идти в школу. Время шло. Муди, одетый в темно-голубой костюм в узкую полоску, явно нервничал: он может опоздать в клинику. Весь его вид говорил, что он уже на грани взрыва. В тот момент, когда Муди собирался выходить, девочка снова побежала в туалет. Муди бросился за ней и потащил ее к двери.
– Она больна, – крикнула я, – ты не можешь с ней так обращаться.
– Вот как раз и могу, – буркнул он.
– Позволь мне пойти с вами.
– Нет!
Он толкнул Махтаб так, что она закричала.
Я снова забыла о своей собственной безопасности, бросившись на Муди, готовая отчаянно защищать Махтаб от любого угрожающего ей удара. Я молниеносно схватила его за плечо, раздирая ногтями пиджак.
Муди оттолкнул Махтаб, схватил меня и, бросив на пол, начал бить. Он сжал мою голову ладонями и бил ею об пол.
