Татьяна Краснова - Конкурс песочных фигур

На Белой Горке, уложив больного на диван и рухнув рядом, Карина вспомнила, что так ничего и не поела. Кажется, легендарный кофе Пал Палыча творит чудеса – это единственное, что с утра попало ей в рот, и тем не менее она еще жива и может двигаться. Но до «зефира» – уже нет. Самое большее – до головинского холодильника, который сейчас начнет опустошать. Ничего не поделаешь.

Перекусив, Карина поняла, что теперь тем более не в состоянии ехать в тетину квартиру. И как будто даже обрадовалась возможности остаться, на миг представив себя снова в чужих стенах, совсем одну. Уж лучше больной кот, чем совсем никого! И еще Рыжего позвала со двора. Тот сочувственно глянул на кота, словно понимал, что ему плохо, и растянулся, как всегда, у порога, а Карина устроилась рядом с Кошаней. Она думала, что кот теперь ее возненавидит, но он, наоборот, усиленно ласкался, заглядывал в глаза, пытаясь объяснить: «Это же я, ваш Кошаня, которого вы все так любите! Не надо меня больше к мучителю носить!» Он даже пытался запеть, чтобы доказать лояльность, но нос был заложен, мурлыканье получалось с акцентом, и скоро он умолк.

Карина придвинула настольную лампу – надо просмотреть бумаги и список документов, которые дал нотариус. А умирающий придвинулся к желтому согревающему кругу. Солнышко, догадалась Карина и направила лампу на Кошаню. Скоро клубочек развернулся, лапы вытянулись, и на спящей морде появилось выражение блаженства.

Утро принесло проблему, которую надо было сразу же решить. Ждали начатые дела, а на диване под лампой лежало полумертвое животное, и Карина боялась и выключить лампу, и оставить включенной. Выключишь – вдруг Кошане станет хуже. Оставишь – не дай бог пожар. Уже был печальный опыт, когда Иринка, еще в Москве, не погасила такую же лампу с гибкой шеей, а они все трое ужинали на кухне, смеялись, дурачились и не подозревали, что покрывало на диване нагрелось и задымилось. Прибежали уже на запах, потушили, но и напугались, конечно. Остались обгоревшее покрывало и убеждение, что включенные электроприборы действительно нельзя оставлять без присмотра. Не гасить лампу – и поджечь дом-корабль, где почти все деревянное? Выложить Кошаню на «сковородку» – а вдруг там сквозняки? А вдруг солнце спрячется?

И Карина отправилась в «Знайку». Иринка обрадовалась, что у них теперь есть настоящая квартира – правда, это сообщение поступило ей пока в сокращенном виде, что тетя просто им ее подарила.

– И мы там будем жить, мамочка? Мы пойдем туда прямо сейчас?

Карина объяснила, что в квартире пока жить нельзя – там начинается ремонт и надо убрать и закрыть вещи и мебель. Но Иринка, преданно глядя на нее, заторопилась уверить, что будет помогать, все-все будет делать, что надо! И не было сомнений, что ремонт для нее куда интереснее, чем блуждание по чистенькому надоевшему школьному садику.

– А мне как раз нужна твоя помощь, – серьезно сказала Карина. – Только не с ремонтом. Ты не могла бы посидеть с одним заболевшим котом?

Когда они подходили к дому и навстречу выбежал Рыжий, глаза у Иринки расширились от удивления, но она ничего не сказала и кинулась обниматься с недавним знакомым. Рыжий в своем репертуаре, подумала Карина. Она показала девочке кота на диване и лампу, которая ни в коем случае не должна упасть, веранду, куда можно выйти подышать и где сидит кролик, телефон, еду на столе и другие комнаты, куда ходить не следует. Иринка обещала все выполнить в точности.

– Не забоишься одна? – в который раз спросила Карина.

– Нет, я же буду не одна, – улыбнулась Иринка. – Их здесь столько… А где все остальные?

– Кто?

– Ну, те, кто здесь живет?

– Здесь сейчас только зверушки. И о них пока некому позаботиться.

Сначала Карине представлялись всякие ужасы – дом в лесу, на отшибе, мало ли кто забредет. А вдруг авария, отключение электричества, потоп, ураган? А если Володя приедет неожиданно и увидит в своем доме незнакомого ребенка? Остолбенеют оба… Что она за мать – оставляет малышку одну в чужом доме! Чем она вообще занимается – лечит кота! Только что родная тетя умерла, одна, без доброго слова, не сочтя нужным даже позвать ее попрощаться. Думать об этом было особенно неприятно. Кем ее считала Антонина Петровна? Проходимкой? Вечной попрошайкой с протянутой рукой? Досадной подробностью в собственной жизни? Родственницей только по названию? Неужели она думала, что Карина оставила бы ее без помощи? Или можно так вжиться в собственное одиночество, что оно становится нормальным состоянием, а все остальное начинает казаться вмешательством и помехой, даже на пороге смерти?

Ответов на эти вопросы не было, и Карина не могла лицемерить сама перед собой. Даже если бы она знала, что Антонина Петровна смертельно больна, все равно не смогла бы ей навязаться ни с заботой, ни с общением. Тетя жестко регулировала даже разговоры – и с ней, и с соседями, и с бывшими коллегами, и предпочитала копаться на своей даче, должно быть черпая больше энергии из общения с природой, чем с людьми. Может быть, она, такая активистка и общественница, что-то поняла особенное в конце жизни? А может, это их фамильное качество? Карина вдруг с удивлением увидела собственную привычку формализовать отношения, расставляя всех на строго отведенные места…

А коту еще можно помочь, и нет причин этого не делать.

И не случалось ни урагана, ни аварии, Иринка не боялась и не скучала и выглядела куда веселее, чем в школе, с неохотой собираясь туда по вечерам. Карина успокоилась, перестала названивать ей каждые полчаса и успела переделать все, что планировала на день. Возвращаясь на Белую Горку, она каждый раз видела что-то новое – то конура Бублика украшена гирляндами из одуванчиков, то на крыльце устроена кормушка из картонной коробки и к ней собрались голуби вместе с ее любимым, Кофе-с-Молоком, а Рыжий, тоскливо поглядывая, лежит неподалеку – ему запретили пугать птичек, и он слушается. Морковка из холодильника переехала на веранду. Кошаня лежит на диване, как царь – его греют, кормят с ладошки всякими лакомствами, подносят чашку с водой, рассказывают сказку, как он был маленьким котеночком. Даже жалко было отправлять малышку в школу по вечерам – но нельзя же допустить, чтобы хозяин, который имеет право вернуться в любое время суток, застал врасплох еще и девочку.

Но сцены «не ждали» тоже не произошло, Володя не возвращался и не давал о себе знать. Один раз Иринка сообщила, что заходила тетя, которую зовут так же, как ее, проведать животных по просьбе их хозяина. Убедилась, что они накормлены, и тут же ушла, потому что с ней был недовольный малыш, который все время хныкал. Карина поняла, что это была Ира Голубева, жена Романа, – значит, Володя все же вспомнил о тех, кого приручил и бросил, и позвонил – разумеется, не ей.