Элизабет Смит - Ничей ребенок
Майкл был само совершенство: аристократические, безукоризненной лепки черты лица, светлые, небрежно падающие на лоб волосы, непринужденная элегантность. Вспоминая сейчас их встречу, Стиви не могла не признать, что с самого начала ее притягивала к Майклу не только очевидная внешняя привлекательность, но и в не меньшей мере его независимое финансовое положение.
Тогда мистер Болдуин воплощал в себе все то, к чему Стиви стремилась, напрочь отринув от себя свою прошлую жизнь. Внимание Майкла не только льстило, от него перехватывало дыхание.
— Он еще даст о себе знать, — доверительно сказала ей Бет на следующий день после свадьбы. — Глаз с тебя весь вечер не сводил. Женщины роятся вокруг, а ты — ноль внимания. Железная у вас выдержка, мисс Паркер.
По щекам Стиви разлился румянец. Несмотря на то что Бет несколько ошибалась в оценке ее поведения — вчерашнее кажущееся равнодушие объяснялось скорее неожиданным всплеском застенчивости, — в словах подруги звучала высокая похвала.
— Я даже не знаю, о чем говорить, если мы еще раз с ним встретимся.
— Задай какой-нибудь вопрос, о нем самом или о рынке ценных бумаг, например. Он же брокер. Эти люди обожают поболтать о себе или своей карьере. Отец говорит, что Болдуинам не нужен в семье еще один врач и юрист, им требуется кто-то, кто взял бы на себя заботу об их миллионах. Майкл именно этим и занимается. Заправляет состоянием семьи и своим собственным.
— У него состояние?
— Еще какое. Досталось от бабушки, когда ему было двадцать пять, к тому же он является единственным наследником «Болдуин индастриз». — Бет вздохнула. — Понимаешь, это не мой тип, к негодованию матери, но опять же, бывает и хуже. Честно говоря, мне больше по вкусу настоящие мужчины. От них должно пахнуть потом.
Стиви вспомнились два последних приятеля Бет. Оба на мотоциклах, в черных кожаных куртках, от которых потом не пахло, а прямо-таки разило. Носик ее с отвращением дернулся.
— Я знаю.
В отношении Майкла Бет оказалась права. Он позвонил в конце недели. Начались встречи, вечно казавшиеся слишком короткими. Только соображения карьеры не позволяли обоим проводить все свое время в обществе друг друга. Осторожно, с оглядкой Стиви обеими ногами перешагнула некую грань в отношениях с мужчиной, полная уверенности, что встретила того, кто способен полностью изменить ее жизнь.
Шли месяцы. Бет начала замечать, что со Стиви и в самом деле что-то происходит: она и слова не могла вымолвить, не предварив его вошедшими в привычку «Майкл считает…» или «Майкл сказал…» Ее бывшая соседка по университетскому общежитию, говорунья, редко лезшая за словом в карман, похоже, начисто отказалась от собственного мнения.
Когда же Бет бывала нечастым свидетелем их встреч, Майкл всегда находил уместным сделать Стиви замечание, ну что-нибудь по поводу ее внешности, например, нисколько не смущаясь присутствием других людей. Ни разу не позволив себе грубости — это было не в его стиле, — он мог легко поколебать, если не вовсе разрушить, ее хрупкое чувство уверенности в себе. Бет знала, что подобные придирки обижают Стиви, тем более что ее подруга не останавливалась ни перед чем, чтобы угодить своему избраннику.
— Майкл хочет, чтобы я провела Рождество вместе с ним, — сообщила как-то Стиви во время обеда.
— Рождество в семействе Болдуинов. Без жареной индейки не обойдется, — поддела ее Бет.
— Нет же, никакого ужина с его родителями, — пояснила Стиви. — Мы вдвоем и кое-кто из друзей в его домике в Аспене.
Осторожно выбирая слова в надежде, что ее вопрос прозвучит обыденно, Бет спросила:
— А Майкл вообще говорил, что хочет познакомить тебя с родителями?
— Ну… я… — Стиви в смущении опустила глаза. — Придет время, и он это сделает. — Она произнесла это с большей уверенностью, чем ощущала.
Праздники приближались, и Стиви сама решила, что пора бы уже Майклу и в самом деле представить ее своим родителям. Однако когда она упомянула об этом, Майкл отделался невнятной отговоркой, сославшись на их чрезвычайно плотный, расписанный по часам календарь рождественских приемов и встреч. Впервые у Стиви мелькнуло сомнение в серьезности его намерений.
Двадцать третьего декабря целый день шел снег, и дорога до Аспена оказалась куда дольше, чем ожидалось. Зато канун Рождества выдался на удивление прозрачным и тихим. Снег поскрипывал под ногами, искрился в лучах солнца и заставлял Стиви щурить глаза. Первую половину дня она бегала по магазинам городка, торопясь сделать последние покупки.
На высоком крыльце трехэтажной деревянной виллы с огромными окнами, стоящей на склоне холма, откуда открывался великолепный вид на город. Стиви стряхнула прилипший к ботинкам снег. Вошла в просторный холл, разделась. В огромном доме царила тишина, и Стиви решила, что народ устремился на лыжню, либо, подобно ей, подался в городок. Занятая мыслями о предстоящем вечере, она прошла по коридору, легонько стукнула в дверь спальни Майкла, рассеянно толкнула ее и замерла на пороге, пораженная. Этого не может быть, пронеслось у нее в голове. И все же это было. Натужно, прерывисто дыша, Майкл ритмично работал мускулистым тренированным телом.
— Господи! — рыданием вырвалось из ее груди.
Майкл сполз со своего партнера. В глазах его не было ни смущения, ни огорчения тем, что она застала его в такую минуту — вообще никакой реакции на присутствие Стиви. Он неторопливо поднялся с постели, не забыв при этом завернуться в сложенную пополам простыню, с усмешкой наблюдая за тем, как на лице Стиви сменяют друг друга изумление, злость, отвращение и боль.
— Ты мог бы хотя бы предупредить меня! Неужели я ничего для тебя не значу? Совсем ничего?
Майкл протянул руку к пачке сигарет, закурил. Холодная, циничная улыбка скользнула по его губам: Боже, до чего она патетична!
Стиви охватила паника. Оказывается Майкла ничуть не тронуло то, что она стала свидетелем его постельных утех. Похоже даже, что пикантность ситуации забавляет ее любимого и лежащего рядом с ним темноволосого юношу!
Где-то в глубине души Стиви давно подозревала в нем жестокость и склонность к садизму. Но чтобы так безжалостно разрушить ту особую атмосферу их взаимоотношений? Мысли ее смешались. Может, она что-то упустила? Может, могла догадаться раньше? Но как? Ничто до сегодняшнего дня не указывало на то, что у Майкла есть вторая, тайная жизнь. Кто на ее месте оказался бы готовым к такому открытию? Господи, но ведь она же любила его!
— Ну, Стиви, ты же не думала, что у меня больше никого нет, не правда ли? — как бы приглашая ее к ответу, Майкл сделал паузу и, не дождавшись его, продолжал: — Не будь такой наивной. Это вовсе не значит, что между нами все кончено. Позволь, я тебе объясню, — со скукой в голосе закончил он.
