София Катенина - Счастье будет!
Машина остановилась, и ко мне потянулись влажные руки Роберто. Отступать было поздновато.
Квартира Роберто на восьмом или, может быть, девятом этаже являла собой образчик традиционного жилища одинокого, много работающего холостяка. Беспорядок. Куча визиток, разбросанных по столу. Остатки пиццы и несколько бутылок из-под пива около телевизора. Ряд рубашек в целлофановых пакетах в открытом шкафу – видимо, он только что забрал их из химчистки и даже не успел снять упаковку. Внезапно меня пронзила острая жалость к этому человеку – живет где попало, в чужой стране, питается пиццей, и вот так, запросто, пускает в свою жизнь малознакомую девушку из ночного клуба...
Мачо дипломатично погасил свет и приобнял меня в кромешной темноте. Мы поцеловались и прилегли на диван. Коктейли потихоньку начали выветриваться из моей головы, и, хотя искомая искра так меня и не догнала, валяться на мягком диване рядом с Роберто было приятно. Он был вполне себе теплый и уютный. Мы обнялись и... задремали.
Что это было – усталость от долгой рабочей недели, действие коктейлей или просто отсутствие импульса, о котором говорила Катя, – но той ночью мы мирно проспали с итальянским мачо, обнявшись, как и полагается представителям двух братских народов. Очнувшись через несколько часов, я пришла в ужас. Где я? Что я здесь делаю, почему все тело так затекло и, главное, как отсюда выбраться?
Я извернулась и выскользнула из-под накрывающей меня итальянской тушки. Нужно было срочно линять из этого итальянского притона внезапной страсти. Уже натягивая сапоги в коридоре, я подняла голову вверх и увидела в дверном проеме своего сильно заспанного и слегка пошатывающегося Гарибальди.
– Почему? – В моем случайном любовнике в муках рождались навыки разговорного русского.
– Эээ.. да... мне пора.
– Ты не могу! Теперь ты мой девушка, и я сходить с ума!
«Схожу с ума. Велюров», – мелькнуло у меня в голове.
– Дорогой, мы созвонимся. Мне правда, правда очень пора.
– Но куда? Куда ты идешь? – Мачо стоял в дверном проходе растрепанный, сонный и очень смешной.
– У меня урок польского языка, – ляпнула я первое, что пришло на ум.
Давясь смехом, я катилась по лестницам многоэтажки, на ходу застегивая пальто. Вслед мне несся вопль Роберто:
– Алисааааааа!
Мой случайный секс удался на славу. Лучшего и ожидать было нельзя. Честно говоря, я была чертовски признательна Роберто за то, что все вышло именно так. Вива, Италия, да здравствует Берлускони, тирамису и всякие другие каннеллони!
Растрепанная и помятая, я вышла на дорогу утренней Москвы, чтобы поймать машину.
Через несколько минут ожидания, в течение которых я тревожно посматривала на дверь подъезда – не выбежит ли мачо, чтобы получить то, что теперь, как ему кажется, принадлежит ему по праву, – около меня притормозила машина.
– Вам куда? – спросил незнакомец за рулем и улыбнулся.
– Домой, – искренне улыбнулась ему в ответ я.
Глаза у незнакомца были невероятного цвета – если бы на моем месте оказался сказочник, он бы сказал, что это был цвет изумруда, через который проходит солнечный свет. Это было неожиданно и – прекрасно.
В том, что касается мужчин, я, наверное, патриотка.
Глава двадцать восьмая, которая начинается там же, где закончилась предыдущая
– Юная леди, наверное, все-таки самое время открыть глаза. – Мягкий, приятный голос звучал, казалось, прямо у меня в голове. Тут же у меня ощутимо заболела затекшая шея.
Я потянулась, ожидая наткнуться на подушку и лечь поудобнее... но внезапно поняла, что я не в своей уютной постели. Более того, я вообще не в постели. Зажмурившись, я осторожно открыла сначала один глаз. Салон машины. Заднее сиденье. Машина кажется мне смутно знакомой. Окончательно осмелев, я открыла второй глаз и увидела смеющиеся изумрудные глаза моего вчерашнего незнакомца.
– Черт! Ужас! Я! Заснула в такси! – Я начала совершать судорожные движения руками. Движения были призваны привести в порядок прическу, макияж и поправить одежду.
– Ну я бы не назвал себя таксистом, – обиженно протянул незнакомец. – Вы не успели сообщить мне, где живете, и заснули. Сон, признаться, у вас на зависть! – Незнакомец рассмеялся мягким, заразительным смехом.
Я густо покраснела:
– Извините... но вы... но мы... вы могли бы меня растолкать!
– Не в моих правилах расталкивать милых девушек. Потом, это было так трогательно. Я уж не говорю о том, что вы брыкались, милая леди, – улыбнулся незнакомец. – Не волнуйтесь – у меня все равно была бессонница. Я немного покружил по городу, надеясь, что вы проснетесь, а потом припарковал машину около сада Эрмитаж. Поработал, пока вы спали. – Незнакомец кивнул на ноутбук, который лежал впереди. – А сейчас, раз уж вы проснулись, я чувствую себя обязанным угостить вас завтраком.
– Завтраком? – испугалась я. Навязчивый призрак случайного секса бродил вокруг меня, соблазнительно прикрывшись итальянским флагом.
– Да. – Незнакомец поймал мой взгляд и лукаво улыбнулся. Казалось, все происходящее его изрядно забавляло. – На Остоженке есть одно французское кафе, в котором подают свежие круассаны. Я что-то проголодался.
– Хорошо, что не пиццерия, – выдохнула я.
Что я могла ответить? У меня не было ни одного повода, ни малейшего, чтобы отказать – скорее, после того как я позорно отрубилась в чужой машине и проспала там неизвестное количество времени, это я должна была пригласить его куда-нибудь.
– Ну так вы согласны? – улыбнулся незнакомец.
– Кофе... пожалуй, кофе мне необходим, – смущенно промямлила я.
На самом деле то, что мне было необходимо, – это зубная щетка, свежая одежда и душ Шарко. С каждой секундой я злилась на себя все больше и больше – идиотка, которая дрыхнет в чужих машинах на почве ранней стадии женского алкоголизма. Мои душевные страдания усугубляло то, что незнакомец, кажется, был молод и чертовски хорош собой. По крайней мере все, что мне удавалось разглядеть украдкой с заднего сиденья – в открытую пялиться было как-то неудобно, – оказалось красивым.
Высокий, хорошо одетый брюнет, а глаза... глаза просто завораживали меня, насколько сейчас вообще было возможно меня заворожить.
Пьяная, помятая пионервожатая... Законы подлости сработали максимально четко. Ну почему почему нам удается выглядеть идеально тогда, когда нас в принципе никто не может увидеть, и наоборот – кого-нибудь действительно симпатичного можно встретить только в абсолютно разобранном состоянии: голова отдельно, ноги отдельно, здесь читать, здесь не читать, тут рыбу заворачивали...
Стоп... Я сказала «действительно симпатичного»? Надеюсь, я сказала это не вслух?
