Юлия Григорьева - Чужими руками
«Ты меня перехваливаешь! Работа неплоха, сама вижу, но на шедевр не тянет».
Супермен понял, что бабенка заглотила наживку. И грамотно грузит жаждущую признания и славы дамочку:
...«Конечно, эту работу никто на „Лучшее фото года“ не номинирует. Но ты на верном пути».
Дальше – больше. И вот уже девочка просит Супермена стать ее наставником:
...«Если бы ты мог приехать в Париж! И дал мне несколько уроков».
Девочка не намерена терять время! Уроки ей понадобились! А мой Супермен прямо-таки рвется к ней:
...«Не только собираюсь. Мне просто необходимо выбраться из дыры, в которой я оказался в силу обстоятельств. Здесь я задыхаюсь! Думаю, что уже осенью буду в Париже».
Вот как! Он уже знает, что уедет! А я-то, дура, ни сном ни духом!
Дочитываю переписку до конца. Мой супруг настолько самоуверен, что не считает нужным удалять компрометирующие письма. Еще одна жалоба турка:
...«Сейчас я живу в австрийских горах. Как мне обрыдли мертвые скалы!»
Бабенка реагирует правильно. С точки зрения персоны, заинтересованной в том, чтобы увлечь мужика:
...«Согласна с тобой. Талант – это костер. Если его не подпитывать – он превращается в бесплодное тление. Тебе надо выбираться из заточения».
Супермену эти слова – как мед на душу:
...«Ты права. Как я рад, что есть на свете человек, который это понимает!»
Нахожу страничку Клэр. Дамочка живет… Так я и знала! В Париже! Вот почему мой благоверный так рвется во Францию. Это только для меня он говорит про Монмартр, про Эйфелеву башню. На самом деле он мечтает об этой бабенке. Снова изучаю ее портрет. Хватает сил признать, что девица хороша собой. Тонкие черты лица. Выразительный взгляд. В том, что она затащит Супермена в постель, – никаких сомнений. По глазам вижу – отменная стерва. И ненасытная хищница. Эта выпьет из моего Супермена все соки. Он, конечно, мужик не слабый. Долго продержится.
В груди возникает сосущее чувство ненависти к нежданно объявившейся сопернице. И к Супермену. Как ни верти, но он предатель.
Выключаю компьютер. Иду в спальню и падаю на постель. Лежу на спине с открытыми глазами, смотрю в потолок.
Что-то в моей жизни пошло не так, как надо. Сначала история с Лизкой. Мне удалось повернуть ее в свою пользу. Но где он, выигрыш? Да, есть австрийское гражданство и собственность. Но развернуть бизнес, как мечталось, пока не получается.
И большой вопрос, получится ли. Одной трудно. До сегодняшнего утра я все еще надеялась сделать из Супермена единомышленника. И вот – на тебе! Получай, фашист, гранату!
Все-таки я сильная женщина! Постепенно способность хладнокровно оценить ситуацию возвращается. Ничего страшного не случилось. Может быть, это даже хорошо. Предательство Супермена – это сигнал, знак, что надо форсировать решение проблем. В самом деле, жить и покорно ждать, когда дом развалится, когда придут описывать его остатки за долги, – нет, это не по мне. И этого не будет!
Глава 19
Всю дорогу до Миттельберга из головы не выходит последний разговор с Суперменом. И открывшаяся правда про его предательство.
Как все было ясно и просто, пока мы были всего лишь любовниками! И как все изменилось теперь, когда наши мечты сбылись!
Сначала из наших отношений исчезла романтика. А потом появилась и стала медленно, но неуклонно нарастать отчужденность. Сегодня мы чужие. Это факт. Я ему больше неинтересна.
Почему это случилось? Может быть, он не любил меня никогда? Уверена: я самая лучшая из всех женщин, которыми он обладал. Тогда в чем дело? В особенностях мужской психики? В том, что мужчины, как бы ни была хороша жена или любовница, всегда верят, что следующая будет еще лучше?
Если бы нас, как и прежде, объединяла общность интересов, никакие неудачи в бизнесе не убили бы в нас оптимизм. Потребность друг в друге. Любовь, наконец.
Ну вот я и произнесла это слово. Любовь. А была она между нами? Признайся сама себе, Зоя Андреевна, разве твои отношения с Суперменом были любовью? Да ничего подобного. Это было плотское стремление друг к другу вечно недотраханной самки и страдающего избыточным сперматогенезом самца. Грубо? Да. Но это правда.
Что общего было у тебя с Суперменом в Питере? Кроме постели – ничего. Его никогда не интересовали мои заботы, мои проблемы, мои планы на жизнь. А я… Я в душе посмеивалась над его уверенностью в собственной гениальности. Он устраивал меня как любовник, а больше мне от него ничего было не надо. В мужья его взяла, чтобы привязать к себе породистого самца. И в надежде, что Гераклом он может быть не только в постели, но и в домашнем хозяйстве.
В сумочке верещит мобильник. Смотрю на экран, и глаза лезут на лоб. Этот номер телефона я помню наизусть. Вениамин Аркадьевич! С чего бы это? Что ему от меня нужно? Он работал на Зою Андреевну. Но ее больше нет! Мое имя – Лиз! Откуда он узнал мой номер телефона?
Несколько секунд медлю: ответить или нет? Не отвечу – буду маяться догадками, зачем я ему понадобилась. Значит. Съезжаю на обочину и останавливаюсь.
– Слушаю вас!
– Здравствуйте, Зоя Андреевна!
Такое обращение – как удар обухом по голове. Это еще что? Мало мне проблем с домом и Суперменом!
– Вы ошиблись! – сухо говорю в трубку.
– Не отключайте телефон! – громко командует мой собеседник.
Почему-то я слушаюсь.
– Я знаю, что вы – Зоя Андреевна! – продолжает Вениамин Аркадьевич. – Знаю, что вы теперь живете под именем своей сестры. Но не волнуйтесь! Я не собираюсь создавать вам проблемы. Наоборот, я звоню, чтобы передать предложение, которое поможет вам их решить.
– О чем вы говорите? Какое вам дело до моих проблем?
Мой собеседник понизил голос, словно опасаясь, что нас подслушивают. Теперь его баритон звучит с проникновенностью мантры:
– Я все знаю, Зоя Андреевна!
Ничего не понимаю. Он знает про Клэр? Откуда?
Уже следующая фраза детектива проясняет, что он имеет в виду не то, что я думаю:
– Про ваши, скажем так, сложности в бизнесе… Больше того – я знаю способ, как одним махом решить их! Нам необходимо встретиться! Я могу подъехать, когда вам будет удобно.
Я молчу, не зная, что ответить. Мой собеседник терпеливо ждет.
Вениамин Аркадьевич – частный детектив. Я нанимала его следить за Лизкой. Но это было давно, и это было в Питере. О том, что я превратилась в Лиз Штейнбах, он не может знать. Но – знает. Откуда? И чем это мне грозит?
– Называйте место и время, Зоя Андреевна! – прерывает затянувшееся молчание мой собеседник.
