Лиза Хендрикс - Заговор невест
Самосохранение победило с помощью довода, что в Килбули кража – почти невероятное событие, а раз так, значит, только Оливер виноват в том, что заставил ее пойти на такую крайнюю меру.
Она села в автомобиль и приготовилась ехать. Вопрос только – куда?
Торопясь завладеть пленками, она не подумала, что с ними делать дальше. Не могла же она держать их в своей машине – их нашли бы в считанные минуты, и тогда она точно попадет в беду. Упоминание об аресте не очень хорошо смотрится в анкете при поступлении на работу, а ей придется заполнять много таких анкет до того, как все это закончится.
Тут ей пришла в голову идея отвезти их туда, где они принесут больше всего пользы.
Она поехала вперед.
В доме Макенрайтов ярко горел свет, когда Тара, подъехав, остановила машину позади «мини» Эйлин. Она оглядела дорогу, чтобы удостовериться, что никто ее не видит, быстро вышла из машины с коробкой в руках и понесла ее к двери черного хода. Внутри звенел голос Сиобейн.
Тара поморщилась, но все же постучала и не дрогнула, когда Эйлин распахнула дверь и сердито уставилась на нее.
– Не думала, что ты вернешься, – проворчала Эйлин.
– Значит, ты видела? Клянусь, это дело рук моего продюсера. Я была потрясена не меньше вас.
– Потрясена? – переспросила Сиобейн из-за плеча Эйлин. – Правильнее сказать – мы были в ярости.
– Я понимаю.
– Ты нам обещала, – напомнила Эйлин.
– И собираюсь сдержать свое обещание, поэтому и принесла вам вот это.
– Зачем нам бекон? – удивилась Сиобейн. Тара постаралась сдержать смех.
– Может, впустите меня в дом на минуту, пока никто не видит? Мне не очень хочется садиться в тюрьму.
Эйлин и Сиобейн, переглянувшись, расступились. Тара внесла коробку и поставила ее на стол.
– А что это? – спросила Сиобейн. – И как это поможет сдержать твое обещание?
Тара сняла крышку, достала две кассеты и протянула их каждой из женщин.
– Пленки? – изумленно протянула Эйлин.
– В этой коробке находятся все пленки, снятые нами за последние две недели, кроме тех, которые мы уже отправили в Дублин. Я бы хотела отдать их вам. Спрячьте их. Никто не должен знать, что я оставила их здесь.
– Ты отдаешь их нам?
– До тех пор, пока не сумею уговорить Оливера.
– Значит, ты действительно никому не рассказала?
– Действительно. И не скажу, и Финн не скажет. Доведите бойкот до конца. К тому времени я либо договорюсь с Оливером, либо у меня будет новая работа и я смогу закончить эту передачу так, как мы хотели – кадрами свадеб.
Эйлин грустно улыбнулась:
– В данный момент нам с Томми она не светит.
– Вы ведь только начали. У вас получится. Имейте терпение. – Тара забрала кассеты у Эйлин и Сиобейн и, положив их в коробку, достала из своей сумки «Слим Джим». – Это я тоже спрячу. У вас есть липкая лента? Я хочу запечатать коробку.
Эйлин достала из ящика стола рулон коричневой липкой ленты и протянула его Таре.
– Мы не станем их просматривать, если тебя это волнует.
– Вы бы и не смогли, – ответила Тара, обматывая коробку лентой. – У вас нет нужной аппаратуры. Но если кто-то случайно наткнется на коробку, вы сможете заявить, что не имеете представления о том, что в ней лежит.
– Ты хочешь сказать, что нас могут арестовать? – испугалась Эйлин. – Надеюсь, что нет. Но на всякий случай…
– Перестань. – Сиобейн толкнула Эйлин локтем. – Так ты можешь погубить свою репутацию. И не набрасывайся на эту женщину. Она старается изо всех сил. Самое меньшее, что мы можем сделать, – это помочь ей.
– Я и не собиралась отказываться, – обиделась Эйлин. – Просто хотела получить представление о том, чего следует ожидать.
Тара заклеила коробку, достала из сумки пару визитных карточек и ручку. Написала на каждой свой домашний телефон и вручила женщинам.
– Если что-то произойдет – что угодно, – дайте мне знать. Но для всех остальных вы меня сегодня не видели. А когда услышите, что взломали фургон и похитили все пленки, пожалуйста, постарайтесь выглядеть достаточно удивленными.
– Это ужасно! – серьезно сказала Сиобейн. – Чтобы такая вещь случилась в нашей мирной деревне! Тот, кто это сделал, должен быть найден и пригвожден к позорному столбу.
– Да, – согласилась Тара. – Но если кого-нибудь вознамерятся пригвоздить к позорному столбу, позвоните мне. Я не хочу, чтобы какой-нибудь бедняга пострадал из-за того, что я плохо справилась со своей работой. В том числе и вы, разумеется. Если вас поймают с пленками, пошлите полицейских ко мне.
– Если мы это сделаем, то предупредим тебя об их появлении.
– Хорошо. Тогда я успею найти человека, который будет поливать мои цветы, пока я сижу в тюрьме. – Она обняла Эйлин и Сиобейн. – Теперь мне надо отсюда выбираться, пока Финн не вернулся в гостиницу.
– Будь осторожна, – напутствовала ее Эйлин.
Тара кивнула и побежала к машине. Минуту спустя она поставила ее на прежнее место рядом с гостиницей, заперла дверцу и отправилась в «Нос епископа» слушать музыку.
Войдя в переполненный шумный паб, она посмотрела на часы. Прошло всего двенадцать минут. Оставалось надеяться, что никто не заметил ее отсутствия.
Из него никогда не получится хороший частный сыщик, думал Томми, скорчившись в «мини» в ожидании, пока затихнет шум мотора машины Тары. Если тот случай с подслушиванием у кухни Мэри еще не доказал этого, то сегодняшний вечер, безусловно, это доказывал.
Ему очень не нравилось просто сидеть в машине и ждать. Это занятие действовало ему на нервы больше, чем все, что он делал раньше, и еще хуже становилось, когда кто-нибудь проходил мимо. Его уже три раза чуть было не поймали сегодня: один раз – когда вышла Крисси, сразу же после того, как он залез в машину; второй раз – когда приехала мисс О’Коннел, и еще раз – когда она уехала, потому что он как идиот сел прямо, не ожидая, что она пробудет там так недолго.
Если он задержится здесь еще хоть чуть-чуть, его наверняка заметит либо миссис Макенрайт, когда вернется домой, либо, что более вероятно, Сиобейн, когда будет уходить. Зрение у нее не менее острое, чем язычок.
Если его застанут слоняющимся у порога Эйлин, это окончательно погубит его репутацию. Вместе с дракой и рубашкой. И всеми остальными ошибками и неудачами, которые ему припомнят начиная с раннего детства, и это гарантирует ему насмешки до конца жизни. Ему придется уехать из Килбули, возможно, эмигрировать в Америку, чтобы его оставили в покое.
Томми открыл дверцу и выскользнул из машины Эйлин так же бесшумно, как забрался в нее. Он твердо намеревался вернуться в паб и уже придумывал объяснение для своего отсутствия, когда услышал смех Эйлин.
О Боже, как он соскучился по ее смеху!
Этот смех притянул его к окну кухни. Убедившись, что рядом никого нет, Томми осторожно заглянул в окно. Эйлин и Сиобейн стояли у стола и обсуждали, куда спрятать коробку, которую принесла мисс О’Коннел. Сиобейн предложила зарыть ее на заднем дворе, и они захихикали как школьницы. Эйлин порозовела, словно роза, от возбуждения.
Пальцы Томми стиснули ручку футляра со скрипкой. Она сейчас была такой же хорошенькой, как и в шестнадцать лет, может, даже еще красивее, потому что ее формы округлились, а лицо стало более женственным. Только почему она становилась такой мегерой, как только речь заходила о браке?
С ответом на этот вопрос, как и на гораздо более важный вопрос – что задумали женщины, – придется подождать до тех пор, пока он не придумает лучшего способа узнать это, чем подслушивать у дверей, играя в шпиона.
Бросив последний в тот вечер взгляд на Эйлин, Томми пошел прочь.
К тому времени как он вернулся в «Нос епископа», Тара О’Коннел уже сидела рядом со своим оператором, словно никуда и не отлучалась весь вечер.
Он даже не вспомнил об этом до следующего утра, когда услышал о пропавших пленках.
Пить чай и есть сладости с Рори было так приятно, как ни с одним из мужчин прежде, и к тому времени, когда они перешли в гостиную, чтобы выпить последнюю чашечку, Крисси охватило сильное возбуждение.
Поцелует ли он ее еще раз? Ей хотелось этого, очень, и она подозревала, что он знает об этом. Однако, не желая показаться слишком нетерпеливой, она послала его вперед и минуту собиралась с духом, потом налила чай и внесла его в гостиную.
– Вот и я, – сказала она, подавая ему чашку. – Два кусочка сахара и немного молока, как ты любишь.
– Ты уже запомнила. – Он посмотрел на нее снизу, сквозь эти его густые ресницы, и похлопал ладонью по дивану рядом с собой.
С трепещущим сердцем она села рядом с ним и была вознаграждена, когда он крепко обнял ее за плечи.
Они сидели так долго, прихлебывая чай и болтая. Рори рассказал ей о драке между Дэниелом и Томми так, как ему изложил эту историю Мартин, поскольку Рори тогда не было в пабе. Крисси про себя сравнила ее с тем вариантом, который ходил среди женщин. Он сильно отличался от этого, и они дружно смеялись над глупостью обоих мужчин.
