Нора Робертс - Тепло наших сердец
12
Она не могла разобраться в своих чувствах и не знала, правильно ли поступает, но такие мелочи Дану никогда не останавливали.
Освободившись, она отправилась искать Флинна.
Не застав его в редакции, Дана поехала к ветеринару. Там ей сказали, что она разминулась с братом и Мо на пятнадцать минут. Почувствовав раздражение, Дана пришла к выводу, что сердится на Флинна, хотя для этого не было никаких оснований.
Тем не менее, когда она подъехала к дому брата, раздражение усилилось стократ.
Громко хлопнув дверью, Дана прошла в гостиную, где неподвижно, словно мертвые, лежали Флинн и его собака.
— Мне нужно с тобой поговорить, казанова.
— Не кричи. — Флинн даже не потрудился встать с дивана. Пес, растянувшийся на полу рядом с ним, жалобно заскулил. — Мо пришлось делать уколы. Мы оба травмированы. Уходи. Поговорим завтра.
— Нет, сию секунду, пока я не взяла что-нибудь острое и не воткнула в твою задницу. С чего это тебе пришло в голову трахать Мэлори, когда ты прекрасно знаешь, что ей теперь не до этого?
— Не знаю. А что еще я должен был делать, когда споткнулся и упал на ее обнаженное тело? И это не было траханье. Я возражаю против термина «трахаться», не говоря уже о том, что это не твое дело, черт возьми!
— Уже мое. Мы теперь деловые партнеры. А кроме того, еще и подруги. Это мое дело, потому что я ее люблю, а она любит тебя. Какая-то жуткая безвкусица, но тут уж ничего не поделаешь.
Чувство вины исподволь прокладывало путь в душе Флинна.
— Я не виноват в том, что она думает, что любит меня.
— Я не сказала «думает». Мэлори не дура, хотя ничего не смыслит в мужчинах. Она прекрасно разбирается в своих мыслях и чувствах. И если ты не подумал о ее чувствах, прежде чем расстегнуть штаны…
— Ради бога, отстань от меня! — Флинн сел и закрыл лицо руками. — Мэлори меня не слушала. И вообще, это она расстегнула мне штаны.
— А ты при этом всего лишь присутствовал.
— Нет никакого смысла меня за это пинать. Я и сам не рад, что все так вышло. Вообще не знаю, что, черт возьми, мне теперь делать!
Дана присела на край стола и наклонилась к нему.
— А что ты хочешь делать?
— Не знаю. Она прислала мне цветы.
— Что?
— Утром прислала мне красные розы с запиской: «Думай обо мне». И как, дьявольщина, я могу о ней не думать?
— Розы? — Похоже, эта новость Дану позабавила. — Где они?
— Ну… — Флинн поежился. — Я поставил их в спальню. Ерунда какая-то… Такая перемена ролей — это неправильно. Неестественно. Нарушение бесчисленного количества научно обоснованных норм. Я должен вернуть все на место. Только не знаю как… И перестань ухмыляться.
— Ты влип.
— Нет, не влип. Против этого термина я тоже возражаю. Ты работаешь в библиотеке… Имеешь высшее образование… Могла бы подобрать более уместные выражения.
— Мэлори создана для тебя. — Дана поцеловала брата в щеку. — Поздравляю. Я больше на тебя не сержусь.
— Плевать мне, на кого ты сердишься! И речь вовсе не о том, кто для меня создан. Дело в том, что я не создан ни для кого. Я козел. Черствый и эгоистичный. Мне нравится вести такую жизнь — распутную и неорганизованную.
— Точно, ты козел. А вот то, что черствый и эгоистичный, — неправда. Это черствая и эгоистичная сучка Лили тебя в этом убедила. И если ты ей поверил, значит, ты просто глуп.
— Выходит, ты желаешь своей новой подружке глупого козла?
— Возможно. Я люблю тебя, Флинн.
— Господи! Что-то в последнее время у меня с этим перебор… — Он щелкнул сестру по носу. — И я тебя.
— Нет. Скажи: «Я тебя люблю».
— Еще чего!
— Всего три слова, Флинн. Выдави их из себя.
— Я тебя люблю. А теперь уходи.
— У меня еще не все.
Он застонал и повалился на диван.
— Мы с Мо пытаемся вздремнуть — ради сохранения душевного равновесия.
— Лили никогда тебя не любила, Флинн. Она любила твое положение в Вэлли. Ей нравилось, что ее видят с тобой, нравилось присваивать твои идеи. Может, ты и глуп, но кое в чем здорово соображаешь. Она тебя использовала.
— И от этого мне должно стать легче? От осознания, что я позволил себя использовать?
— Прекрати обвинять себя в том, что произошло между тобой и Лили.
— Я себя не обвиняю. Я ненавижу женщин. — Он оскалил зубы в злобной улыбке. — И хочу всего лишь трахать их. Может, ты все-таки уйдешь?
— У тебя в спальне красные розы.
— О господи!
— Ты влип, — повторила Дана и ткнула пальцем ему в живот.
Флинн мужественно перенес болезненный тычок.
— Хочу у тебя кое-что спросить. Кому-нибудь из наших друзей нравилась Лили?
— Нет.
Он выдохнул и воззрился на потолок.
— Я просто проверил.
Раздался стук в дверь. Флинн выругался, а Дана вскочила.
— Я открою, — пропела она. — Может, это опять цветы.
Движимая любопытством, Дана распахнула дверь. И выругалась — так витиевато и грубо, что Флинн и представить себе не мог.
— Отлично сказано, Дылда!
Джордан Хоук, красивый как дьявол, а на взгляд Даны, даже гораздо красивее, подмигнул ей и ленивой походкой снова вошел в ее жизнь.
На какой-то миг ею овладело желание подставить ему подножку. Сдержавшись, Дана просто схватила его за руку, представляя, как выкручивает ее, словно в голливудской драке.
— Эй! Тебя никто не приглашал войти.
— Ты здесь теперь живешь?
Джордан повернулся — легко и непринужденно. Он всегда так двигался. Ростом в шесть дюймов и три фута[32], он был на пять дюймов[33] выше Даны. Когда-то это ей нравилось, но теперь вызывало раздражение.
Он не потолстел, не подурнел, не пал жертвой так часто встречающегося у мужчин облысения. Проклятье! Джордан остался таким же стройным и эффектным, а густые черные волосы точно так же обрамляли худощавое загорелое лицо с пронзительными синими глазами. Губы красиво очерчены и — она это прекрасно знала — очень изобретательны.
Сейчас они сложились в ленивую, насмешливую улыбку, в которую хотелось заехать кулаком.
— Отлично выглядишь, Дана. — Джордан провел рукой по ее волосам, и она инстинктивно отдернула голову.
— Убери лапы. Нет, я здесь не живу. Что тебе нужно?
— Свидание с Джулией Робертс, джем-сейшн с Брюсом Спрингстином и его группой, а еще холодное пиво. А тебе?
— Узнать подробности твоей медленной, мучительной смерти. Что ты здесь делаешь?
— Очевидно, раздражаю тебя. Но это приятное дополнение. Флинн дома?
Не дожидаясь ответа, Хоук обогнул Дану и прошел в гостиную. Мо приподнялся и настороженно зарычал.
