Колыбельная виски - Стиви Дж. Коул
— Вот что делают друзья — заботятся друг о друге, — я съеживаюсь, когда говорю это. Она напрягается под моей рукой. Мое сердце бешено колотится о ребра.
Ханна качает головой.
— Я даже не знаю, что делаю.
Значит, нас двое.
Она вскакивает на ноги и поворачивается ко мне лицом. Выражение ее лица нечитаемое, и это пугает меня до чертиков. Что, черт возьми, я делаю?
— Я хочу большего с тобой, — говорю я. — Всегда хотел.
Она сжимает губы в жесткую линию.
— Честно говоря, я сама не знаю, чего хочу. Я не знаю, что мне сейчас нужно. Я просто…
Сомнение укореняется во мне. Она не нуждается в стрессе из-за того, что было между нами, и, честно говоря, я даже не знаю, смогу ли быть тем, что ей нужно в этом аспекте. Я незрелый, неустроенный, но, черт возьми, я люблю ее.
— Тогда не думай об этом, — говорю я, обнимая ее за плечи.
Когда подхожу, чтобы поцеловать ее, она едва целует меня в ответ.
— Не делай этого, — выдыхаю я.
Звук гравия, хрустящего под шинами, привлекает мое внимание. Смотрю в сторону дороги и вижу машину Мэг, въезжающую подъездную дорожку. Я не смогу удержаться от саркастического смешка.
— Вау, ты собиралась просто сбежать? — Я вскидываю руки вверх. — Вот так просто?
— Мне нужно домой.
— Ты могла бы разбудить меня.
— Мне просто нужно... подумать о том, что я делаю, Ной.
— Ладно. Все нормально.
— Я не могу сохранять ясную голову, когда нахожусь рядом с тобой.
Я молча киваю.
— Да, хорошо, понятно, — отступаю на шаг, — просто дай мне знать, когда у тебя прояснится голова. — Разозлившись и обидевшись, распахиваю дверь и вхожу внутрь, прежде чем она успела сказать что-нибудь еще, и направляюсь прямо к холодильнику, чтобы взять пиво.
Может, мне и не стоило говорить эту чушь про друзей, но все равно она уже приняла решение.
Я отхлебываю пива.
Ханна позвонила своей гребаной подружке, чтобы она приехала за ней.
Выбрасываю пустую банку из-под пива в мусорное ведро и слышу, как в моей спальне зазвонил телефон. Ругаясь себе под нос на свою глупость, иду в свою комнату и хватаю телефон.
— Да? — говорю я, потирая шею.
— Ной, это Брайс. Снова.
— Слушаю.
— Как я уже сказал, когда ты повесил трубку в первый раз, я увидел видео, где ты исполняешь одну из моих песен, и был впечатлен.
— Спасибо.
— Настолько, что я показал его своему агенту. Я всегда ищу новые голоса для совместной работы, я хочу пригласить тебя записать со мной песню.
Я замираю, глядя прямо перед собой в зеркало. Он не может быть серьезным.
— Ты все еще там?
— Да, я все еще здесь, просто...
Он смеется.
— Ну, видимо, это шок. У меня есть песня, для которой мне нужен другой голос, но никто из тех, кого я пробовал, не подошел. Так вот, я не говорю, что с тобой точно все получится. Черт возьми, ты можешь приехать сюда и не спеть ничего похожего на это видео. Может, ты будешь просто отстой в записи, но есть только один способ узнать наверняка.
— Ты серьезно? — Как только эти слова слетают с моих губ, я чувствую себя идиотом.
— Серьезно, как сердечный приступ, — он усмехается. — Есть только одна проблема. У меня осталось всего три дня в студии.
— Ладно.
— Так что, если тебе интересно, приезжай сюда. Сегодня.
— Сегодня?
— Сегодня. Вот почему я пытался связаться с тобой некоторое время, но я уверен, что твой работодатель поймет, и я покрою твое жилье, потерянную зарплату и все такое.
Он, черт возьми, серьезен! Мое сердце колотится в груди так сильно, что я боюсь буквально упасть замертво прямо здесь. Мне и в голову не приходило заниматься музыкой, кроме как петь в «Типси».
— Да, конечно. Хм, я могу быть там. Я могу уехать через некоторое время, это всего лишь около четырех часов езды.
— Хорошо. Я напишу тебе адрес. С нетерпением жду встречи.
Я все еще прижимаю телефон к уху, когда он вешает трубку. В конце концов, в трубке раздается гудок, и я роняю телефон на пол.
— Ни хрена себе, — бормочу я, прежде чем схватить с пола рубашку и натянуть ее через голову. — Охренеть…
Это мой шанс сделать что-то стоящее. Чтобы отплатить бабушке, быть достаточно хорошим для Ханны. Смотрю на телефон и набираю номер Ханны, отправив ей быстрое сообщение, чтобы она позвонила мне. Возможно, ей нужно время, пространство или ясная голова, но я, черт возьми, не хочу, чтобы она думала, что я бросил ее. Хватаю рюкзак из шкафа и бросаю в него несколько рубашек и пару джинсов, прежде чем схватить свою гитару на пути к двери.
Вдалеке гремит гром. Надвигаются густые черные тучи, поднялся ветер, а я стою у бензоколонки, заправляя свой грузовик. Как только вешаю шланг обратно, грузовик Джона паркуется позади меня. Несмазанные петли на двери скрипят. Я закручиваю крышку бензобака.
— Привет, Джон, — говорю я, помахав рукой.
— Эй. — Он подходит к моему грузовику, засунув руку в карман. — У тебя найдется минутка?
Я киваю, закрывая крышку своего бака.
— Я много думал об этом, так что не думай, что мне так легко это далось, потому что это не так.
Ну, вот началось.
— Я ценю то, что ты сделал на ферме. Ты мне очень помог, но, думаю, будет лучше, если ты поищешь работу в другом месте. — Я открываю рот, чтобы заговорить, но он поднимает руку, останавливая меня. — Я не собираюсь просто выставлять тебя, я дам тебе время. Просто думаю, что будет лучше, если вы с Ханной не будете вынуждены находиться рядом друг с другом.
Я стискиваю зубы.
— Она моя малышка, и у нее сейчас тяжелые времена, из-за ее мамы и всего остального.
Мой пульс зашкаливает. Кровь, хлынувшая мне в лицо, жалит, как пчелиный рой. Я проглатываю слова, вертевшиеся на кончике языка.
— Она... — он вздыхает. — Ее сердце будет достаточно разбито, когда она потеряет свою мать, ей не нужно разбитое сердце от тебя. От этого легче не станет. — Он кивает, взгляд становится
