С тобой по краю - Анна Мишина
– А как же менты, я же вызвал.
– Отзвонись, сними вызов. Скажи, что на месте разобрались, – отвечаю и сажусь в машину.
– Вы ее знаете? – ныряет в салон авто Костя, сделав пару звонков.
– Знаю, Костя, знаю, – сдавливаю виски пальцами. Башка вот-вот разорвется. – Поехали уже, хоть к субботе бы вернуться, – вздыхаю, стараясь перетерпеть головную боль.
А сам прокручиваю произошедшее.
Пашка! Блять! Сбежала. Ее взгляд был красноречивее слов. Удивление? Боль? Страх? Там такая адская смесь горела в ее взгляде, сдохнуть можно. В груди все заледенело, а потом треснуло и осыпалось.
Как мне было хреново, когда она ушла. Да, я сам хотел этого, но до последнего не думал, что я сломаюсь. Сломаюсь, признавая свое поражение. Себе же. Мудак просто.
– Можно ли влюбиться в собственную жену? – в тот раз спросил Гаранина.
На что он лаконично ответил:
– Со свидетельством о разводе она вам уже не жена. Поздновато, Натан Максимович, опомнились, – хмыкнул, качнул головой и оставил меня одного в кабинете.
Он разочарован в моем решении. И это демонстрирует.
А я так и просидел в кресле за столом, пялясь на эту уродскую бумажку. Сам же хотел от девчонки избавиться и у меня получилось. Но какой ценой?
Адский декабрь. Вспомнить страшно. Да и нет желания. Я еле выбрался. Невозможно представить, как она пережила это время. Не берусь даже предполагать. Ее признание надо мной висело долго. С ума сводило. Но успокоил себя лишь тем, что это неправда. Ведь ушла.
А поверив в это, стало проще.
До развода в моей жизни творился пиздец. О том, что она исчезла, узнал не сразу.
– Натан Максимович, – проговорил еле знакомый голос в трубке. – Маликов, беспокоит, ректор…
– Узнал, Владислав Иванович, – внутри все замерло. – Что-то случилось? – спрашиваю, отложив бумаги. Дома завал бумаг. Не выбраться.
– Я у вас хотел спросить. Уже неделю ваша жена не появляется на учебе, – выдает он, а я замираю.
– Как это не появляется? – спрашиваю удивленно.
– Вот так. А у вас весь год оплачен. Вот, декан факультета поднял этот вопрос, до меня донесли. Может, болеет или еще что?
– Я понял, Владислав Иванович, все выясню и с вами свяжусь, – прощаюсь с ректором и отбиваю звонок.
Тут же набираю Пашу. Мы не разговаривали уже неприлично долго. Пару раз не удалось состыковаться со звонками, а потом провалился в работу.
В ответ слышу короткие гудки. Разговаривает с кем-то? Интересно, с кем? На учебу забила? Да не может быть.
Набираю Гаранина.
– Артем, давно с Павлой разговаривал?
– Так вы мне сами запретили ей звонить, – прилетает с укором.
– Свяжись с Пашей, не отвечает что-то. Узнай, что у нее там, – прошу его.
– А съездить к ней не хотите?
– А ты ко мне лезть перестанешь со своими советами? – рычу в ответ и сбрасываю звонок.
Но вопреки самому себе еще и еще раз набираю ее номер. Но результат один – короткие гудки.
Сорвался спустя полчаса попыток дозвониться. Ни у меня, ни у Артема не вышло.
– Я сейчас смотаюсь к ней, – сразу же проговорил Гаранин.
– Я сам, – остудил его пыл.
Первым делом, что кинулось в глаза, это корреспонденция, торчащая из почтового ящика. Ее будто давно никто не забирает. Открыл его и не сразу увидел ключи. А когда увидел, завис.
Подхватил их пальцами и заторопился в квартиру. Внутренне уже понимал, что девчонки там нет. Но не хотел в это верить.
Пустая квартира. Подписанный договор, кольцо и пластик пополам. Вот и все.
Сел на край дивана. Запустил пальцы в волосы. Замер.
Что я ожидал от себя, увидев то, что хотел? Мы порой сами не знаем, чего хотим. Или боимся себе признаться в желаниях. Я ожидал получить облегчение, выпустив себя из этого брака. А в итоге получил боль. Я не был к этому готов.
Этот день заканчивается почти в час ночи. Домой возвращаться нет сил. С водителем завалились в какую-то гостиницу. Все, на что я был способен, это упасть на кровать и закрыть глаза. Все. Но уснуть не могу. Пялюсь в потолок. Мозг кипит. А закрыть глаза – вижу ее. Совсем другую. Чужую.
Память подкидывает кадры из прошлого. Маленькая девочка, простая, жизнерадостная. Открыто улыбалась и доверчиво шла за мной. А теперь?
Жгучая мысль пронзает мозг. Хочу поговорить с ней! Хочу узнать, как она живет, все ли у нее хорошо? Извиниться. Мельком взглянуть на ее жизнь. Не просто помочь с ремонтом. А посмотреть ей в глаза и понять, осталось ли там еще что-то.
Павла
Сажусь за стол. Жду Жанну. Она что-то говорит детям и быстро возвращается. Включает чайник, достает из холодильника колбасу, сыр…
– Рассказывай, – смотрит на меня. – Все по порядку.
– Поездка почти удалась, – запускаю пальцы в волосы и шумно выдыхаю. – Там сужение, эта чертова машина влезла вперед. В общем, бампер и фара пострадали, – признаюсь.
– К черту машину, – пыхтит подруга. – Он откуда взялся? – это она про моего бывшего мужа.
– Если бы не авария, мы и не встретились бы. Вышел посмотреть, пока я с его водителем разговаривала. А когда увидела… – качаю головой. Я просто не могу подобрать слов.
– Ну? И? Он тебя узнал? – откусывает кусок колбасы и смотрит на меня.
– Да, а я испугалась и сбежала.
– В смысле? – выгибает бровь и ждет от меня объяснений.
– Сбежала. Уехала, – пожимаю плечами. Глаза печет. Кажется, я снова могу расплакаться.
– Ты покинула место аварии? Чудесно, – поджимает губы и качает головой.
– Я испугалась. Прости меня, – выдаю, а сама, наконец, понимаю, что натворила. Покинула место аварии. Водитель вызывал гаишников. Значит… черт! Достаю телефон и начинаю искать информацию за такой выверт.
– Чего там светит? – Жанна нарезает хлеб и разливает чай по чашкам.
– Или лишение прав, или арест до пятнадцати суток, – внутри аж все холодеет.
– Слушай, – садится напротив. – Он же у тебя не зверь? – звучит с сомнением.
– Нет, – качаю головой. – Я не знаю. Он же ничего не знает про дочь. Мало ли что у него в голове стрельнет. Меня задержат, а он отберет ребенка? – прикусываю щеку, чтобы не дать волю слезам.
– Стоп-стоп, фантазерка, – хмыкает Жанка. – Ты сейчас напридумываешь невесть чего. Ты уехала. Он тебя узнал. Он будет искать, как думаешь?
– Не знаю, я ничего не знаю, – развожу руками и пытаюсь
