Танцующий лепесток хайтана - YeliangHua
— ...Договорились. Я запомню, и в следующий раз нарисую Вам сердечко, — усмехнулся Мо Жань, наблюдая, как лицо балетмейстера Чу стремительно бледнеет.
— Вэйюй!!! — Чу оскалился. — Своему парню рисуй сердечки! Ты!!!... — он, взмахнув руками, с воинственным видом резко направился в сторону только недавно удалившихся Наньгун Сы и Е Ванси.
Мо Жань расхохотался, внезапно осознав, что только что стал свидетелем настоящей вспышки ревности.
«Ваньнин, видишь, как нехорошо подслушивать? Ты пришел за кофе, а напился уксуса…» — подумал он, ухмыляясь.
А затем направился следом за Чу, не забыв прихватить с собой стаканчик.
Он не собирался сдаваться вот так просто.
В ближайшее время он был намерен избаловать этого вздорного человека до такой степени, чтобы тот и думать забыл о ревности.
Дружба дружбой, а он всерьез задумал изрисовать Ваньнину сердечками всё, до чего смог бы добраться своими лапами...
Комментарий к Часть 13 Ииии... новая часть подъехала незаметно XD
Да-да, у нас закончились грустные сцены и как-то незаметно пошло веселье .
Как всегда, буду рада комментариям и правкам, и, в принципе, всем неравнодушным.
====== Часть 14 ======
...Ближе к вечеру, когда практически все уже разъехались по домам, Мо Жань снова улегся на сидениях в зрительном зале. Он искоса наблюдал за тем, как Ваньнин разместился на краю сцены, расслабленно вытянув ноги, и сосредоточенно вносит правки в свои записи. Его красиво очерченные брови были напряженно сведены, а острый взгляд непрерывно скользил по разбросанным вокруг листам бумаги.
Словно почувствовав, что за ним наблюдают, он вдруг поднял голову и раздраженно поинтересовался:
— Почему ты не уходишь?
Мо Жань приподнял бровь, отвечая вопросом на вопрос:
— А почему не уходишь ты?
— Тебе совсем не обязательно меня ждать. Я знаю твой адрес и могу добраться обратно на такси, — вместо ответа холодно процедил Ваньнин, снова опуская голову и продолжая что-то черкать на разбросанных листах.
Движение его руки при этом было невероятно изящным — как если бы он держал в пальцах не обычную ручку, а соболью каллиграфическую кисть.
Мо Жань невольно залюбовался его тонкими пальцами и бледным запястьем, которое казалось особенно хрупким в контрастно-мешковатом рукаве.
Немного помолчав, он внезапно задумчиво произнес:
— На самом деле, прошла уже неделя, но мы с тобой еще ни разу не репетировали совместные сцены. Я подумал, что сейчас мы с тобой остались только вдвоем, и нам никто не помешает, — услышав это, Ваньнин внезапно оторвался от записей, отложив ручку в сторону, и его настороженный взгляд резко прошелся по Мо Вэйюю.
Прищурившись, он сказал:
— Никто не помешает — чему?
— Репетировать, — расплылся в улыбке Мо Жань. — Чему же еще?.. — неожиданно он осекся, заметив стремительно белеющее лицо Юйхэна.
«Проклятье!»
Он не имел в виду ничего двусмысленного — почему же в итоге ляпнул нечто неподобающее?!..
Впрочем, цвет лица Чу быстро вернулся в норму, и мужчина мгновенно сделал вид, словно ничего не произошло. Он внезапно оттолкнул в сторону стопку бумаг, а затем плавно поднялся и принялся разминать затекшие от сидения в неудобной позе шею и спину.
В следующую секунду он уже разогревался всерьез.
Мо Жань все еще продолжал лежать на сидениях зрительного зала, рассеянно хлопая глазами. Он вдруг обнаружил, что его спина и ноги тоже успели онеметь от неудобного положения, и, предложив Ваньнину порепетировать совместно, он явно не был готов к тому, что тот будет так легок на подъем.
— Так что? Ты собираешься и дальше прохлаждаться, или может быть все-таки поднимешься на сцену? — окликнул его Ваньнин. — Или ты собрался сменить роль Императора, наступающего на бессмертных, на роль лежащего в массовке трупа?..
В его голосе определенно звучала издевка. Он снова сел на край сцены — на сей раз спиной к Вэйюю — а затем мягко прогнулся, и в следующую секунду буквально свесился вниз головой, внимательно глядя на юношу. В его темных, словно зимняя ночь, глазах сверкал… задор?!
Мо Жань удивленно воззрился на мужчину, который, казалось, впервые, оставшись с ним наедине, отбросил всю серьезность. Даже когда Ваньнин был юношей, он не позволял себе вытворять ничего подобного.
Для Мо Жаня видеть его забавляющимся было совершенно новым опытом, и он даже захотел ущипнуть себя чтобы понять, не показалось ли ему. Неужели этого холодного, чопорного человека приводила в восторг одна лишь мысль о том, чтобы... просто подразнить своего бывшего ученика?..
Мо Жань поднялся на ноги, сделал несколько разминочных движений, искоса поглядывая на все еще свешивающегося вниз головой Ваньнина, а затем подошел к нему почти вплотную, не поднимаясь на сцену, оставаясь в проходе — и их лица внезапно оказались на одном уровне.
Вернее, на уровне глаз Мо Жаня были тонкие нежные губы и острый подбородок Чу.
Ваньнин не успел подняться, а потому так и продолжил висеть вниз головой, но улыбка с его лица медленно сползла, уступая место серьезности.
В следующее мгновение его тонкие, удивительно сильные пальцы решительно обвились вокруг предплечья Вэйюя. Ваньнин каким-то невообразимым образом переместил свой вес, оттолкнувшись ногами, и изящно перевернулся в воздухе.
В одну секунду он буквально парил, в следующую — уже стоял у Мо Жаня прямо за спиной.
Его рука не проскользнула и не расслабилась ни на мгновение, удерживаясь за Вэйюя как за точку опоры. Выглядело это будто сцена из какой-нибудь эффектной исторической дорамы, где герои используют цингун и буквально «летают» в воздухе.
Мо Жань сам занимался трюками и акробатикой, но такого от Ваньнина явно не ожидал. Он развернулся к мужчине, который тут же отступил на несколько шагов назад и теперь опять насмешливо улыбался одними лишь уголками губ.
От вида этой улыбки сердце Мо Жаня налилось солнечным светом и теплом.
Он улыбнулся Ваньнину в ответ:
— Это было... впечатляюще.
— Спасибо, — Чу коротко кивнул, а затем одним движением запрыгнул на сцену и принял исходную позицию. — Я все еще жду тебя, Мо Вэйюй. Долго еще?
Мо Жань тут же последовал его примеру. В следующее мгновение из портативной колонки раздались тихие клавишные переливы, похожие на звук капель дождя, падающих на дрожащую на ветру густую листву.
Ваньнин двинулся первым. Едва касаясь пола он плавно скользнул в самый центр пустой сцены. Его изящные кисти рук мягко очертили в воздухе красивую фигуру, и он легко раскрылся, выполняя грациозный арабеск.
